15 марта 1998 года Ярослав Данилович Кравцов умер. «Ничего себе оптимистическое начало», - скажете вы. Но, правда – она всегда - правда, и ничего уж тут не поделаешь. Прожил он достаточно, 37 лет проработал на одной и той же мебельной фабрике, прошел нелегкий путь от простого помощника столяра до директора этой самой фабрики. Согласно прививавшимся ему с детства предписаниям, верил не в бога, а в силу коммунизма и строил его наравне с миллионами других «верящих».
А в один прекрасный, солнечный день взял и умер. От старости, будучи глубоким склеротиком, счастливым дедом, отцом и мужем, заслуженным работником своего предприятия, в возрасте 63 лет.
И пошла его душа гулять по просторам вселенной в поисках вечного покоя. А поскольку не приходилось ему задумываться о бытие и о том, что его ждет после смерти, то верил Ярослав Данилович только в силу бюрократического аппарата. И не мудрено, что иной мир предстал пред ним в не виде райских врат с апостолами Петром и Павлом, а в более желанном и привычном облике…
Ярослав опомнился перед зданием исполкома. Хотя нет, это был не совсем исполком: двор напоминал налоговую, местность уж очень была похожа на областной парк, находившийся возле здания обладминистрации. Создавалось такое впечатление, что все заведения, которые Кравцов посещал при жизни, синтезировались в окружавшую его сейчас реальность. То, что он умер – это был факт: он самолично видел, как покидал свое тело, как плакала дочь, видел свои похороны, поминки и придурка-соседа, прибегавшего к жене на второй день с просьбой продать ему гараж.
Так что в собственной нематериальности сомнений не оставалось. А вот где он очутился, после обзорных полетов и путешествий – это был вопрос.
Но Данилыч определенно знал, что если он идет к администрации, то нужно обязательно забежать в гастроном, чтобы купить несколько шоколадок мелким секретаршам и кое-что посолиднее людям, с которыми придется решать вопросы.
Он оглянулся в поисках магазинов и увидел вдалеке такой знакомый сорок третий гастроном, где он не раз совершал подобные приготовления. Кравцов быстрым шагом (поскольку не знал, на который час назначено, но чувствовал, что желательно прийти пораньше) направился к магазину.
В магазине не оказалось ни души. Прилавки в лучших капиталистических традициях конца девяностых ломились от продовольствия, вино-водочный отдел особенно привлекал разнообразием. А вот обслужить было некому. Но, ждать персонал не было времени, поэтому Данилыч перемахнул через прилавок, и, воровато оглянувшись, принялся компонировать составляющие могорыча.
Спустя некоторое время, Кравцов, звеня содержимым большого черного пакета и с тремя шоколадками в кармане пиджака, подходил ко все так же ожидавшему его загадочному зданию.
У входа стоял регистрационный стол и небольшая очередь похожих на нашего героя душ. «Следующий, - вывел Данилыча из печальных мыслей голос молоденькой девушки-регистратора, - Мужчина, что у вас? Документы уже получали? Нет? Понятно. Держите справку. Подойдите с ней в 406, там вам скажут, что делать дальше. Следующий». Кравцов не успел открыть рот, чтобы задать вопрос, как очередь продвинула его дальше, по направлению к ступенькам. Начиная с третьего этажа, стояли люди в очереди.
- Вы не подскажете, а четыреста шестая здесь или этажом выше? – осведомился Кравцов у замыкавшего очередь.
- Этажом выше 406. Это регистратура, если ты не знаешь, а вот очередь начинается здесь.
- А долго ждать, не подскажете?
- А тебе уже некуда спешить, папаша, так что становись за мной в очередь и жди, - грубо ответила тучная душа в синем пальто.
Делать было нечего – пришлось становиться и ждать. Время шло, а очередь практически не двигалась.
- Вы не знаете, почему не двигаемся, - спросил Данилыч на этот раз уже стоявшую за ним душу.
- А здесь обеденный перерыв с часа до двух. Еще пятнадцать минут осталось, - любезно ответила женская душа.
Данилыч бросил взгляд на настенные электронные часі и в отчаянии стукнул себя по лысине – как он сам мог не догадаться, что перерыв. Но в его бывалом мировосприятии появилась идея, и, сказав стоящей за ним душе, что он отойдет на пару минут, Кравцов направился по коридору третьего этажа в поисках «местных» чиновников, дабы поподробнее узнать всю процедуру получения документов, а заодно и прощупать возможность не стоять в очереди. Буквально через несколько шагов он увидел шедшую ему навстречу симпатичную полноватую девушку в старославянских одеждах. Поравнявшись с ней, Данилыч пустил в ход все свое обаяние:
- Девушка, здравствуйте. А вы не подскажете, как мне можно получить документы?
- В четыреста шестой, но там сейчас обед. Идите лучше занимайте очередь, - холодно отрезала начинающая чиновница.
- Девушка, ну что же вы так? Вот как вас зовут?
- Деметра Анастасия Юрьевна, а почему это вас интересует?
- Настенька, - расплылся в добродушной улыбке Данилыч, - у вас очень милое имя. Вот держите шоколадку.
- В честь чего? – робко принимая из рук старого хитреца сладость, спросила Деметра.
- А просто так, за ваши красивые глаза.
Было видно, что Анастасии Юрьевне понравился такой подход.
- А знаете, - шепотом сказала она, - вы наверное не ждите в очереди, а попробуйте подойти в пятьсот тридцать девятую, к Валентине Михайловне – может она вас так примет.
- Спасибо Настенька, вы самая добрая красавица в мире, - отвесил неуклюжий комплимент Данилыч краснеющей Деметре и эффектно развернувшись, зашагал мимо очереди к указанному кабинету.
Долго искать не пришлось – дверь с номером 539 и табличкой «Судьба Валентина Михайловна, начальник отдела распределения» была справа от ступенек.
- Тэкс, ну, Валентина Михайловна, посмотрим, как вы нам поможете, - пробубнил себе под нос Данилыч и направился к двери.
Помещение, где определялась участь существенной части человеческих душ было обыкновенным кабинетом, как сотни тысяч бюрократических кабинетов в нашем мире. За огромным лакированным столом сидела женщина лет пятидесяти. Старомодное платье, очки в еще более старомодной оправе и полное отсутствие косметики на ее лице выдавали в ней старую деву, которая, казалось, посвятила всю свою жалкую жизнь государственной службе.
Старческие морщинистые руки, нездоровый румянец и растрепанная прическа не сулили ничего хорошего тому, кто вот-вот войдет в маленький кабинет Судьбы.
За спиной чиновницы сопротивлялось осенним ветрам огромное окно, сквозь щели в раме которого в помещение проникали сквозняк и сырость.
В дверь постучали и дама, затушив сигарету в пепельнице под столом, разогнав дым руками, сиплым голосом сказала: «Войдите»! Дверь открылась и в комнату робко вошла душа Ярослава Кравцова. С прижизненным обликом ее владельца, у души не было ничего общего – она являла собой одетое в пальто и шляпу безликое существо, которое парило над полом и умудрялось чем-то говорить. Облако-душа с боязнью засеменило к столу и поставило на него справку. Через мгновение на ней должна появиться печать. Оттиск одной из нескольких, лежащих на столе, печатей, которая определит участь несчастного.
- А где ваше личное дело, а где сопроводительные документы? – возмутилась Судьба, глядя поверх очков на душу.
- Вы понимаете, там сейчас перерыв и мне сказали, что к вам можно без личного дела, – начало оправдываться оно.
- Ах так! И кто же осмелился это сказать? – набирала обороты свирепеющая чиновница – Кто себя тут возомнил самым умным?
- Вроде как Деметра, я у неё спросил в коридоре. Просто, там такая очередь – даже спросить не дают, - сдал с потрохами свою добродетельницу Данилыч.
- Деметра? Значит, сельскохозяйственный отдел у нас теперь судьбы вершит и расписывается за начальство?! Великолепно. И так все делается в нашей организации, - в женщине говорило разочарование и отчаяние. - Всю жизнь верой и правдой служу здесь, а тут какая-то замухрыжка за меня расписывается. Ну, вы только подумайте! Иди себе в свой кабинет, который кстати делишь еще с восьмью богами и разбирайся со своими делами. Так нет же, она раскомандовалась. «Без личного дела можно». Ай да стерва. Ну я ей сделаю! Она у меня всю жизнь будет последствия торнадо в Индонезии ликвидировать.
Судьба нервно достала из пачки сигарету и закурила.
- Вы не хо…, - обратилась она было к Ярославу, но, вспомнив, что курить ему нечем, осеклась - Ах, да, совсем забыла, вам же нельзя. Ну так что там у вас?
- Да вот умер, дали справку в приемном отделе и направили в регистратуру за личным делом. Но у них перерыв и я напоролся в коридоре на эту девушку. А дальше вы знаете.
- Не, ну с этим мы уже разобрались. А у вас что? Зачем вы пришли, вы себе хоть представляете?
- Честно говоря, смутно. В очереди говорили, что вы направляете всех по разнарядке. Кого на реинкарнацию, кого в доработку, кого в ад, кого в рай…
- Ну хотя бы это знаете. Там за вами очередь есть?
- Нет, все еще ждут, пока в регистратуре перерыв закончится.
- И чего я спрашиваю?! У меня же сегодня только после обеда прием. Ну да ладно, с вами-то что делать?
- Вам решать, - робко промолвила душа.
Судьба стряхнула пепел с сигареты, сделала глубокую затяжку и выпустила струю дыма в серый потолок.
- Вы же понимаете, что я не могу просто так, без веских причин и фактов определить вас в тот или иной ресурс. Тем более у меня сейчас перерыв. Так что возвращайтесь после обеда с личным делом, бланком Д-13-А8, направлением от главного архивариуса, формой 18, заверенной Зав отделом по распределению душ и еще некоторыми бумагами, список которых вы получите в регистратуре вместе с личным делом, - чиновница перевела безразличный взгляд с души Кравцова на лежавшие в ящике стола документы.
- Валентиночка, извините не знаю, как вас по отчеству, - слукавил старикан,
- Михайловна, - пренебрежительно бросила дама.
- Валентиночка Михайловна, а можно этот процесс как-то ускорить, - и из-за бежевого плаща возник пакет с характерным силуэтом бутылки и коробки конфет. Женщина удивленно посмотрела на Кравцова, затем на пакет, снова на Кравцова и, робко оглянувшись, спешно спрятала пакет у себя под столом.
-Ай да сукин сын, саму Судьбу подкупаете, - улыбаясь, в полголоса упрекнула душу чиновница.
- Ну что вы! Это просто знак внимания и не более, а решать уже Вам. Да и нет на всем белом свете того, что достойно Вас и чем можно Вас подкупить, - подлизываясь, тараторил Кравцов.
- А хотя знаете, давайте я на свой страх и риск решу вашу участь просто так, безо всяких справок, форм и личных дел, - уже громко, и, не стесняясь, заговорила Судьба.
Женщина ехидно улыбнулась и взяла в руку печать с надписью «Ад, особо строгий режим». Уже подышать на нее успела, и обмокнуть в чернильную подушечку.
- Стойте, стойте, стойте. Зачем же в Ад? Не заслужил я в ад. Да, грешил при жизни – с кем не бывает: то тринадцатую зарпалту от жены затихарю, то со склада пару брусков на дачу возьму – я же не скрываю, но за что же так жестоко? Я хоть после смерти хочу нормально пожить, а то родился до войны, отец погиб на фронте, жили с мамой в коммуналке. А после войны сразу на фабрику, чтоб с голоду еще двое братьев младшеньких не умерли. Вот может есть еще места на реинкарнацию или путёвочка в рай может осталась? Мне бы хоть здоровье поправить, а там уже как захоите.
- А с чего мне направлять вас на реинкарнацию? Вы нагло заперлись ко мне в кабинет, без личного дела, во время перерыва да еще и права мне тут качаете.
- А как же справедливость?
- Мужчина, поверьте мне – справедливость, она же Юстиция Маргарита Павловна, сидит в своем кабинете и никуда не высовывается. Она наглая взяточница, которая закрывает глаза на такие преступления, что нам с вами и не снилось. Но благодаря папику, никто эту стерву не увольняет. Так что о ней вы можете забыть, а я просто пошутила. Хотела в лишний раз убедиться, что знак внимания и подхалимство – две разные вещи. Что касается вашей судьбы… - Судьба задумалась. - Вы в шахматы умеете играть?
И душа Ярика согласилась. Ставка – остаток жизни. Победитель будет иметь право поставить гриф на заветной справке.
Знаете, дорогой читатель, ни при каких обстоятельствах не играйте с Судьбой. Даже если она вам даст фору или проиграет первые партии в карты – никогда с ней не играйте потому что играете с огнем. Я открою вам один секрет – у Судьбы все предопределено и об исходе партии она знала еще когда пришла устраиваться на свою работу. Такова её должность – все знать.
- Шах и мат. Не судьба, дорогуша, - подло хихикая, выдала Судьба неуместный каламбур.
Перейдем к вашей участи. Я здесь работаю не один год, но мне крайне редко представлялась возможность применить этот приговор. Я смотрю, Вы душа подходящая, все предпосылки у вас есть. Честно говоря, даже я не знаю, позитивный ли это для вас исход или мука. Все зависит от вас. Но, учитывая все за, - Судьба посмотрела на пакет, - и против, - взгляд на шахматную доску, я со всей ответственностью выношу вам лояльный приговор – «Принять на божественную службу в должности Вестника Судьбы».
И довольная собой старая дева приближенным к автоматизму движением поставила на справке соответствующий гриф.
Данилыч попадал в бюрократический рай.
© Asubre
