Читайте, бляди-коммунисты и все те, которые ностальгирует по спутникам, атомному оружию и ДнепроГЭСу :
погибшие в тюрьмах и лагерях от издевательств, истощения и болезней, не были приговорены к расстрелу, не числятся ни в каких списках, но все они – жертвы коммунистического террора;
- высланные («кулаки», народы Северного Кавказа, поляки, немцы Поволжья, народы Прибалтики и многие-многие другие) и погибшие во время депортации, не были приговорены к расстрелу, но все они – жертвы коммунистического террора:
- 8 миллионов крестьян в 1921-1922 гг., погибших не столько от голода, сколько от продразверстки, забиравшей у них все до зернышка в то время, когда хлеб вывозился за границу, не были приговорены к расстрелу, но большинство из них – жертвы коммунистического террора;
- 5-6 миллионов крестьян, погибших от искусственного голода 1932-1933 гг., не были приговорены к расстрелу, но все они – жертвы коммунистического террора;
- умершие от нищеты, горя и отчаяния родственники репрессированных, не были приговорены к расстрелу, но все они – жертвы коммунистического террора;
- погибшие во имя исполнения варварского приказа Ставки «Ни шагу назад!» (только один приказ «отстоять Киев любой ценой» в 1941 г., хотя было ясно, что это невозможно осуществить, стоил жизни 1 миллиону солдат) не были приговорены к расстрелу, но большинство из них – жертвы коммунистического террора (большинство, а не все, т.к. даже при разумном отходе какая-то часть была бы убита фашистами);
- сотни тысяч советских солдат-военнопленных, от которых отказалась советская власть и которые погибли в фашистском плену, не были приговорены к расстрелу, но большинство из них – жертвы коммунистического террора;
- сотни тысяч погибших от голода ленинградцев, в то время как Жданов и его камарилья объедались икрой, не были приговорены к расстрелу, но все они – жертвы коммунистического террора (разумеется, погибшие от бомбардировок врага – на совести фашистов);
- жители украинских и белорусских деревень, погибшие от рук псевдо-фашистских «зондер-команд» в состав которых входили сотрудники НКВД, переодетые в немецкую форму и провоцировавшие своей деятельностью усиление партизанского движения, не были приговорены к расстрелу, но все они – жертвы коммунистического террора;
- 110 тысяч жителей Ашхабада, погибших во время землетрясения 1948 г., погибших потому, что Советское правительство не сообщило миру о масштабах катастрофы (и мир помог бы, пример чему – Спитакское землетрясение 1988 г.), а само ничем им не помогло, не были приговорены к расстрелу, но большинство из них – жертвы коммунистического террора. Мало того: «Лагерь, расположенный около Ашхабада, был разрушен землетрясением. Чекисты окружили его и открыли огонь по уцелевшим заключенным. Из двух тысяч восьмисот человек осталось в живых тридцать четыре» (Конквест, 1990, № 12, с. 118). Эти люди также не были приговорены к расстрелу – они были просто расстреляны.
Метода подсчета жертв коммунистического террора в СССР на основе расстрельных списков карательных органов не только порочна, но и преступна. Она преступна потому, что не дает возможность обществу осознать содеянное. При почти 200-миллионном населении гибель за 70 лет нескольких сотен тысяч, конечно, печальный факт, но это же не национальная трагедия. Все это дело рук Сталина, Ягоды, Ежова, Берии и их сатрапов. А общество-то причем? Ведь не оно же убивало невиновных.
Погибли не сотни тысяч, а десятки миллионов, и убивали их не десятки палачей, а сотни тысяч, в то время как миллионы молчали. Конечно, все эти 70 лет население СССР было затерроризировано, но осознало ли оно содеянное после падения коммунистической тирании? Осознало, но как-то по-своему: «Немцы осудили нацизм, ужаснувшись тому, что они сделали, мы осудили советский режим, ужаснувшись тому, что делали с нами» (Ковалев, 1999, с. 18).
И все-таки, какое количество жертв коммунистического террора на самом деле? Разброс цифр, как видим, - фантастичен: от 0, согласно Е. Лукину, до 100 миллионов, согласно Антонову-Овсеенко.
