Все говорят: ебля, ебля. Ото всех я слышала про нее, а сама ни разу не встречала. Сколько раз уже (тысячу раз), напившись или с похмелюги, проходила по Москве с севера на юг, с запада на восток, из конца в конец, насквозь и как попало - и ни разу не видела ебли.
Я вот все время думаю о ебле, потому что это у меня всегда так: когда я о чем-то думаю, то неизменно думаю о ебле. Мне ведь, собственно и надо ебли, а не подумать, а я все-таки думаю о ебле, чтобы хоть раз поебаться: все равно ведь, думаю, нихуя не поебусь, а просто подумаю о ебле.
Ничего, ничего, - сказала я сама себе, - ничего. Вот - аптека, видишь? Там презервативы продаются. Раз продаются, значит кто-то ебется. А вон - этот пидор в коричневой куртке. Тоже ебется. Это ты тоже видишь. Ну вот и успокойся. Все идет как следует. Если хочешь, думай о чем-то высоком, телешкина, я тебя не принуждаю ни к чему. Если хочешь думать о жратве – думай о жратве. В итоге все равно будешь думать о ебле.
Обидно мне теперь почти до слез. Не потому, конечно, обидно, что так и не поебалась в том году. (Это чепуха: не поебалась в том году - поебусь в этом) Обидно вот почему: я только что подсчитала, что с того года не ебалась уже восемь месяцев. во благо ли себе я не ебалась или во зло? Никто этого не знает, и никогда теперь не узнает.
***
И немедленно переехала в питер.
***
- Привет, телешкина, привет - кто-то заговорил в телефоне так тихо, так ласково-ласково.
О! Узнаю! Это опять он! Ангел Господен! Это он опять.
- Ну, конечно, я, - и опять так ласково!..
- А знаешь чо, ангел? - спросила, тоже тихо-тихо.
- Что? - ответил ангел.
- Тяжело мне...
- Да, я знаю, что тяжело, - пропели ангелы. – Ты пока подрочи, а потом приезжай на вокзал москвоский. Приезжай, там к девяти поебаться приедет..
- Поебаться?
- Поебаться, - нараспев повторил ангел.
- Прям с хуем?
- С хуем, конечно...
О, как я стала взволнована!..
- Вот говоришь: подрочи, подрочи, легче будет. Да ведь и дрочить-то не хочется... Каково в моем состоянии дрочить!.. Я уже и блевануть могу от подрачить…
Промолчал на это ангел. А потом опять запел:
- Езжай на московский сразу, не терзайся! Там обязательно должно приехать
поебаться...
- Да,да,да. Я поеду. Я сейчас поеду, узнаю. Спасибо ангел.
И он так тихо пропел:
- На здоровье...
А потом так ласково-ласково:
- Не стоит...
***
О самое бессильное и позорное время в жизни моего народа – время проведенное в общественном транспорте! Ни подрочить, ни поебаться!... Сколько маньяков вырастило среди нас это время!...
***
- Поебаться ничего нет, - сказали мне на московском. И оглядели меня всю как
дохлую птичку или грязный лютик.
- Нет ничего поебаться!
Как описать глубину моего отчаянья? Ведь если верить ангелу – поебаться тут не переводится.
- Ну может что-нибудь еще будете?
- А у вас что - только коньяк?
- Почему «только коньяк»? Отсосать вот есть…
Опять подступила тошнота.
- А поебаться?
- А поебаться нету.
- Интересно. Отсосать есть, а поебаться нету!
Оччччень интересно. Да. Поебаться нет. А отсосать есть. И меня оставили. Я, чтобы не очень тошнило, принялась читать «Москва-Петушки»….
