Она родилась в маленьком городке. Урюпинск или Воткинск, сейчас не важно. Родители алкаши, девочка училась быть крутой. Первая в классе закурила, первая отсосала восьмикласснику, первая дала взрослому мужику в сауне за деньги. Когда одноклассницы решались на первый анал, она уже рассекала по городу на вишневом 190 мерсе. Ложилась на дачах под одного, на хатах под двоих. На уроки приходила поздно, иногда вообще месяцами не появлялась. Директор и завуч устали ругаться, поэтому махнули рукой. Естественно вся школа таращила глаза на золотые цепочки, дорогущие юбки и роскошный макияж – родители большинства втапливали на заводах, чтобы позволить бутылку-другую водки. Мечтать о машине никто не смел, даже менты, дежурно штрафующие за отсутствие прав завидовали. Как она закончила 11 класс все недоумевали, но закончила. На выпускном угощала всех бэйлисом, а рано утром, когда мальчики набирались смелости первый раз залезть в лифчик девочкам, укатила покорять Москву.
Где она провела четыре года не знаю. Наверное в общагах, вроде училась, даже на второй курс бауманки перешла. Мы встретились на дискаче, где я пропивал свою жизнь. Времена выдались самые тяжелые – меня выгнала жена, попёрли с работы, всплыли проблемы из прошлого. Мыкался второй месяц по съемным квартирам и случайным знакомым, жрал что придётся, ебал такое, что снилось в кошмарах. И тут она – бледная тень моей мечты.
Точёные ножки в черных колготочках, на высоченных каблучках. Юбчонка не совсем блядская, однако, воображению оставляла немногое. Короткая шубейка или куртка сильно подбитая мехом, впрочем, не скрывающая грудки третьего с замахом на четвёртый размер. Крашеная блондинка, волосы ниже плеч, чёлочка. Немного тёмные круги под глазами – бессонные ночи макияжем не скрыть. Глаза как прицелы. Да и туфельки некогда дорогие, грязищей помазанные. Клавафелинщица короче.
Меня срисовала разом, среди студентов и прочего сброда. Ещё бы – первый раз за полгода повезло. Друган улетел преподавать за океан и сочувствуя бедственному положению, оставил старую квартиру. Мне жену приходилось три месяца втихую ебать, когда он в соседней комнате на диване ночевал, были времена. Всегда надо помогать людям – вернётся стократно. Квартирка небольшая в Бутово, шкаф резной, кровать неимоверных размеров, холодильник, плита, стул и стол. В шкафу оказался ворох шитых на заказ костюмов покойного тестя, моего роста и чуток великоватых. А ещё роскошное кашемировое пальто, где в кармане нашлись часы, что сверкали у меня сейчас на руке. На эти-то часы и пока не пропитый золотой зуб прилетела ангелица смерти.
Мартини, потом ещё. Мои руки уже под её блузкой. Опасная сука, я слежу за каждым движением, отлучаясь в сортир допиваю порцию. Едем ко мне, естественно на огромном мерседесе. Девонька в восторге – выбор правильный. Мерин естественно не мой – другой знакомец сжалился, отсыпал от щедрот своих покататься, такси немецкое, дерево и кожа, пробег чуть не триста тысяч. Короче для провинции сойдёт. Мой-то честно заработанный лансер жена не только зажопить, но и разбить успела. Едем пьяные по Москве, у меня и прав-то нету, были времена, когда тыщща рублей такие вопросы решала. Девонька опьянела, старательно выговариваемые дожжи и прочие «масковские» слова сменил лёгкий говорок. Но держится, профессионал.
На квартире отравление не удалось. Мои руки мяли и трогали её везде, видимо желание бабла нахаляву сменилось другим желанием. Люди ведь, все человеки страсть имеют естественную пожрать и поебаться. Бабло вторично, тем более поглядела она обстановку и хмыкнула, не мебели же вытаскивать или костюмы продавать. Короче одержал я сокрушительную победу в четвёртом раунде, правда, с некоторым напряжением сил. Грудка была чудо хороша, гибкая крошка, задница просто чума. У меня стоял легко и непринуждённо, стоило только ей выгнуться и подставить свою разгорячённую дырку под мой конец. Месяцев херового питания и рукоблудия в антисанитарных условиях как не бывало. Я извёл все запасённые презервативы, а потом просто плюнул на все половые хуйни и вошёл в неё без гандона. Авось не СПИД, а остальную хуйню уже лечил, херово, но лечится. Зато как сладко кончалось между грудей. Такого секса мне видеть не приходилось давно, уже лет десять. С тех пор как меня курсе на первом взяла в жёсткой форме тридцатипятилетняя мать троих детей. Ох, какие это были времена. Но сейчас было не хуже.
Она осталась у меня. Неважно сколько хуёв бывали в ней. Сейчас мой черёд, тем более моему хую дозволялось гулять по всем отверстиям, чем я с удовольствием пользовался. Жену удавалось развести на трах в задницу раз в полгода по сильной пьяни. Эта давала легко и непринуждённо, постанывая от удовольствия, сосала умопомрачительно, сказывалась практика, хуй навинчивался на гланды, кончал прямо в желудок. Забывали обо всём. Она о своих делах, я о своих. Тем более, дела пошли резко в гору, может из-за удачной половой жизни, может она просто приносила удачу. На определённом этапе.
Пришлось согласиться на предложение от которого лучше бы отказаться. Серьёзные люди, работают по-крупному, не злые, но память у них хорошая. Появились деньги, ресторации, телевизор приличный купил. Она перевезла свои шмотки на стареньком рав-4 и устроилась в лучшем виде. Внизу была парикмахерская, неведомые дорожки обучили её стрижкам и маникюру. Приезжая вечером, я даже поедал котлеты и борщ, всё как у людей. Правда хорошее тянуться долго не может.
Вскоре появились гости из прошлого – мои одногрупники, державшие на рынке пару ларьков. Так получилось, что я был должен им, а державший рынок должен мне. Но взаимозачёты тут не катили, а разводящий из меня никакой. Короче первая встреча кончилась просто криком, вторая некислыми изменами, а третья, наконец, большой удачей, подобрал таки слова. Короче все помирились, а она, ждавшая в машине подумала, что я какой-то авторитет. Наверное: работаю хрен пойми где, живу в квартире обставленной дорого, но беспорядочно, тачка бандосская, народ в хате бывает сильно «крутой». А ещё кол на руке приметный и пара шрамов. Какие ещё выводы могла сделать провинциальная девчушка? А то, что за два дня до знакомства с ней, я разбил очки и заказал линзы, ей знать не стоит. Шрамы от падения на арматуру в стройотряде, кол – по пьяни в Челябе набили. А самые «крутые» друганы – аспиранты с кафедры, где я недавно защитил диссеру. Главное как она кричит по ночам.
Работа тоже начала давить, давить сильно. Приходилось напрягаться по ночам на два фронта, я постепенно сдавал. Переносной винт раскалялся до красна, как мой хуй. Период был такой, что не вздохнуть не пёрнуть. Подгоняли, суровые дядечки подгоняли, я уж не рад был повышенным премиям и толстым белым конвертам с написанной карандашом моей фамилией. Она тоже стала выступать. Пропадала вечерами, потом вообще сутками не являлась, а когда пропал мой переносной винт, пропала и она. Если сказать, что проступала полная жопа, то не сказать ничего. Выносить эту информацию я не имел права, в лучшем случае я садился на десятку, это если доживу. В том, что она взяла винч сомнений не осталось – она позвонила, сказала, что продаст эту инфу конкурентам если не подгоню двадцать тысяч убитых енотов. Платили хорошо, но где взять такую сумму, тем более все деньги ушли на одну крупную покупку, ещё в долги влез?
Измена. Большинство не знает что это такое. Маленький человечек, знакомый с большими людьми, легко перекусывающими хребет любому «крутому». Я подставлял их так, что даже подумать страшно, обэп тут вообще как опасность не рассматривался. Я честно ссался по ночам. Два раза ссался. Пока не услышал звонок, её звонок. Она срывающимся голосом просила приехать, типа проблемы. А, обычные триста грамм водки не помеха в дорожном движении, торможу в глухом районе коттеджей. В комнате за столом четыре здоровенных дядей и она в разорванном на груди платье, с потёкшей тушью. На вопрос кто главный, все сидят с лицами чингачгука, один только скосил глаза на дядю поменьше со следом интеллекта на лице. Мы удаляемся на кухню, где дядя поясняет, что девонька сняла его на дискаче, после чего пыталась ограбить, отчего пришлось вызвать друзей из соседнего дома. Девонька сказала, что за неё впряжётся такой крутой чел, что даже страшно, то есть я. Мы с дядей перетёрли, правда, я сдерживал каловые массы с трудом. Потом я спросил её где винт, ничего не обещая. Она ответила, что в съемной квартире на речном, под матрасом. Потом я кивнул дядечкам и уехал.
Её нашли за городом под ворохом листьев. Как написали в газете изнасилованной, причём не один десяток раз, зверски, с пытками. Меня всё это не тронуло. Сука подзаборная остаётся сукой, сколько её не корми, всё равно на помойку глядит. Тоже не ангел, но всё же.
Жизнь наладилась. Из конторы этой удалось свинтить, свинтить по-тихому и раньше, чем всю лавочку приняли. Похищенный дивайс я естественно нашёл и вернул на родину, он теперь, наверное, как вещдок парится. Новую работу давнишние знакомцы предложили душевную, денежную, короче ходил с портфельчиком и радостно посвистывал. Жена вернулась, а хули – деньги кончались, работать, чтобы не чаи в отделе гонять, а зарабатывать не можем. Её малолетний ёбырь как-то не выдержал, сдулся, это ведь только при живом муже чужие хуи слаще кажутся. Сынишка опять закатил ежегодное представление «взрослые не понимают меня, пропаду из дома у друзей». Короче подкараулила меня жена на кафедре, куда я снова стал захаживать, покрутила пиздой и села на хуй со всей страстью накопленной за последнее время. А когда узнала, что благодаря всем моим изьёбам через год въедем в новую и большую квартиру как достроят, так и вовсе шёлковая стала. Сына приструнил, машину отремонтировал, жена ночью орала так, что соседи жаловались. И только иногда снился мне ворох осенней листвы. Просыпался в поту, трясясь мелкой дрожью. Может быть всё могло быть по-другому? Может я что-то сделал не так? Мысли лезли в голову, так до будильника и думал лихорадочно. Ходил с красными глазами, ловя себя на том, что до крови закусил губу. Но это пройдёт.
© VIKING
