- Палыч, что случилось то? - Степан не хотел вылезать из теплого салона автомобиля.
- Да пошли, я сказал! - Палыч хлопнул дверью и быстрым шагом, смешно подпрыгивая, направился в подъезд четырехэтажного старого дома.
Степан поправил рацию и мысленно ругая старшего сержанта, устремился следом:
- Палыч, опять бомжей чтоли гонять, да хуй на них. Холодно же.
- Бля, Степан, срать хочу не могу! - огрызнулся в ответ старший сержант, перепрыгивая сразу по две ступеньки. - Хуй ево знает, что-то некачественное съел, наверное...
- Ааа, - протянул в ответ Степан,- а я уж думал служебное рвение.
- Да иди ты нахуй!
Палыч ногой толкнул дверь на чердак:
- Стёп, посвети...
Степан достал фонарик и высветил незаваленный хламом угол:
- Садись здесь.
Палыч впопыхах расстегнул ремень, стянул штаны и принял позу орла. Вздох облегчения в темноте возвестил, что процесс пошел.
Степан, помятуя о особенностях желудочно-кишечного тракта напарника, отошел на безопасную дистанцию. Не раз он ездил в машине с открытым окном, подставляя лицо холодному колючему ветру. Палыч пердел шопесдетц. А в замкнутом пространстве это было просто невыносимо. От нечего делать Степан лучом фонарика резал темноту.
- Ёбаный рот. Ну ты, Палыч, мудак. Блять, полчаса до конца дежурства... Потерпеть что ли не мог! Засранец, блять...
- Слышь, Стёп, ну ево нахуй, с кем не бывает.
- Смотри, засеря... - луч фонаря медленно ползал по висящему на бельевой веревке телу.
- Хуясе, - крякнул Палыч. - Ты это, дежурному по рации...
- Да знаю я.
- Стёп, ты в карманах пока пошукай. Ну там документы может, сам знаешь короче... - Палыч усмехнулся.
- Да уж, как-нибудь.
Степан умело обыскал висельника. Маленький сухощавый мужычок, лет сорок. Лицо какое то вымученное. С вывалившимся языком... Ага, лопатничек. Зажав фонарик между ляжками, Степан стал исследовать содержимое. В отделении для кредитных карточек, была фотография, как на паспорт. Женщина.
- Блять, ну и жаба, была бы у меня такая, я бы тоже в петлю залез. Палыч, хошь глянуть?
- Иди ты нахуй, Стёп. Деньги есть?
- Сорок российский рублей, как раз по бутылочке пивка...
- Ты это, глянь, может записка какая там предсмертная?
- Блять, Палыч, когда ты высрешься наконец? Стёпа то, Стёпа сё!!! Нет нихуя!
- Стёп, ты это не обижайся, дай бумажку какую-нить.
- Я тебе её что высру?
- Протокол давай.
- Ты охуел, они же номерные.
- На ксероксе сделаешь, мне тебя учить чтоли? Или у этого поищи, мож газета какая.
В нагрудном кармане рубашки повешенного Степан обнаружил кучу автобусных билетов. Хитро улыбнувшись, протянул напарнику:
- На вытирай...
- Че эт за хуйня? Бля, да ты заебал подъебывать, - Палыч теребил билетики в руках. - Давай протокол, блять.
Степан вытащил лист, скомкал его, чтобы был помягче. Надо было ему копирку в темноте подсунуть. Вот бы умора была!
- Стёп, посвети.
Под светом фонаря, Палыч разглядывал автобусные билеты. Много. Штук двадцать. Что то совсем давно забытое из далекого детства нахлынуло на него. Номера! 145541, 226226, 789897, 111111. Блять, сумма первых трех, равна сумме последних.
- Ебанись, Стёп, Счастье-то... - Палыч кашлянул - оно есть...
