Лёха был славным малым. В свои двадцать пять лет он успел послужить в ВДВ, потом связался с нехорошими парнями и загремел на три года в места не столь отдалённые. Места эти ему совсем не понравились, и по окончании срока он решил свалить подальше от благ цивилизации. По наколке кореша по зоне укатил в глухую сибирскую деревню перекантоваться пару лет. Жизнь в той деревне была скучновата, но воля чувствовалась бескрайняя, и он здесь прижился. Нравы у местных жителей были суровыми, и нож за голенищем сапога являлся делом обыденным, однако, беспределом здесь никто не занимался и спокойно жить не мешал. Лёхе достался дом на окраине деревни, пустовавший несколько лет, куда его заселил местный староста. Нашлась и работа – валить лес. Ремесло это он освоил за три года отсидки почти в совершенстве. Не хватало только бабы, ибо молодой организм онанизмом не обманешь.
Соседняя деревня находилась в двенадцати километрах, ничего в той деревне особенного не было кроме разбитной вдовы Вальки. Девка она была справная, но её побаивались – считали ведьмой. Лёха же в ведьм и прочую потустороннюю ерунду не верил и сразу же за ней приударил и легко добился успеха. Ночи, которые он у неё проводил, были жаркими и истощали Лёху полностью. Отдаваясь ему, она словно высасывала из него жизненную силу. Но молодой организм быстро восстанавливался. Опустошённый после её горячих ласк он долго лежал в изнеможении, глупо улыбаясь и пялясь в потолок. Она же садилась на него верхом и впивалась в его губы долгим поцелуем, щекоча сосками его грудь. Затем поднимала голову и смотрела на него жадным взглядом, сверкая красными искорками глаз сквозь распущенные волосы.
-Лёшенька, а ты меня не боишься? Я же ведьма…
- Да мне всё равно кто ты, лишь бы хорошо с тобой было, вот отдохну немного и устрою тебе такой шабаш, что мать родную позабудешь.
-Устрой, Лёшенька, устрой. А хочешь, я тебя укушу, и ты тоже станешь ведьмаком, по ночам в полнолуние будешь оборачиваться волком, а я на тебе буду ездить по лесу.
-Ты лучше в кровати на мне поезди, только отдохнуть дай.
- Поезжу, Лёшенька, поезжу.
Лёха устало спихивал её с себя и засыпал. Она же долго сидела рядом и всё смотрела и смотрела на него жадными глазами.
Сегодня ночью она его в дом не пустила.
- Уходи, сегодня нельзя.
Лёха постоял возле дверей, ещё пару раз постучался, но дверь ему больше не открыли. Делать нечего, пнул ногой дверь, развернулся и пошёл домой. Стояла морозная ночь, холодные звёзды густо усыпали чёрное небо, на востоке поднималась здоровенная луна неестественного красного цвета, словно кто-то нарочно измазал её кровью. Возле его ног мелко семенил Вохра – трёхлетняя лайка, взятая Лёхой ещё щенком и выросшая в большого серого пса. Он был с Лёхой везде, на лесосеке, в деревне, в большие морозы Лёха пускал его ночевать в избу, в общем, он был верным и преданным другом. Почему Вохра? Ну, дык три года топтания зоны не прошли даром, а кто тебя охраняет словно конвой? Вот так и получил пёс своё имя.
Сегодня Вохра был какой-то не такой как всегда, не бегал по лесу, не лаял на белок и птиц. Он шёл, понуро опустив морду вниз за хозяином, тычась носом ему в ноги.
-Ну не печалься, Вохра, подумаешь – не пустила сегодня Валька, ну дык у них, у баб, сам знаешь – бывают всяческие дела, когда мужики им ни к чему. Зато смотри как здорово в лесу….
Лес безмолствовал словно мёртвый, и только луна всё выше и выше всходила у Лёхи за спиной, она была уже выше леса, её красно-оранжевый свет отражался в снежных шапках молчаливых елей. Идти оставалось ещё километра три, но Лёху дорога не пугала – он привык накручивать ногами километры.
Вохра жалобно заскулил и остановился.
-Отстань уже, псина, не путайся под ногами, а то ещё рухну из-за тебя в сугроб. Беги вон передо мной.
И он подтолкнул собаку вперёд. Но идти вперёд пёс отказывался. Вдоль дороги, где-то среди елей, промелькнула смутная тень, и Вохра поджал хвост и вовсе сел на снег.
-Не ссы, Вохра, осталось недолго. Сейчас придём, похаваем и завалимся спать. Хочешь жрать, Вохра?
Лёха потрепал пса за холку, пёс жалобно заскулил.
-Ну всё, иди давай!
Лёха встал, шагнул вперёд и замер, по спине обдало мерзким холодом. Впереди метрах в десяти прямо на дороге стоял крупный серый волк. В его серых глазах отражалась красная луна. Он приоткрыл пасть, обнажив большие жёлтые, словно прокуренные, клыки, на снег закапала слюна.
- Йо-майо – присвистнул Лёха – вот это волчара.
-Эй, серый, может разойдёмся, что нам делить?
Волк, словно человек, криво ухмыльнулся и глухо рыкнул. Казалось это опытный зэк готовится разорвать свою жертву. Вот он вытащил заточку, сплюнул сквозь дырку в зубе и вонзил в тебя свой холодный колючий взгляд. Жертву нужно съесть взглядом, чтобы она обмякла и потекла, чтобы ужас окутал её с ног до головы, и тогда она твоя, делай с ней что хочешь.
Зверь плавно двинулся вперёд, уставясь в Лёху своими серыми с красными отблесками глазами. Вохра, трусливо поджав хвост, стал тихонько повизгивать. Лёха ногой спихнул его с дороги.
-Пшол вон, трус.
Когда волк был уже не более чем в пяти шагах, Лёха вынул нож из голенища своих яловых сапог и слегка пригнулся, выставив вперёд лезвие – так как учили в десантуре.
- Ну что, козлина лесная, давай, щас я из тебя кишки-то выпущу.
Волк почти по-человечески скрипнул зубами и стремительно бросился на Лёху. И не сдобровать бы Лёхе, но наперез волку метнулась серая тень и два зверя сцепились ещё в полёте – это верный Вохра, презрев страх, бросился на выручку хозяину. Опешивший Лёха уже через секунду прыгнул на волка, придавив его своим телом, и несколько раз подряд размашисто ударил его ножом бок. Из раны хлынула тёмная, почти чёрная кровь. Волк пронзительно взвыл, вой пронёся эхом по верхушкам елей и затих где-то в вышине. Тело волка несколько раз конвульсивно дёрнулось и замерло. Рядом тихонько поскуливал Вохра. Его бок был разодран, по шее сочилась кровь.
-Вохра, Вохрочка, что с тобой? Покусал тебя этот волчара? Ну, дык мы его ножичком…
Лёха склонился над Вохрой. В глазах собаки стояли слёзы, они набухали в большие прозрачные капли и стекали по волосатой морде. Казалось, эти преданные глаза молили – хозяин, добей меня – мне всё равно не выжить, но мне так больно… Лёха осторожно взял собаку на руки. Там, где лежало тело, осталась большая лужа крови.
Домой Лёха пришёл уже под утро с собакой на руках. Он останавливался несколько раз отдохнуть. Во время одной из остановок он увидел, что Вохра уже мёртв. Он обнял мёртвое тело пса, уткнувшись лицом ему вбок словно вытирая об его шкуру несуществующую слезу.
Весь следующий день он долбал мороженную землю возле дома, а к вечеру похоронил Вохру. Потом выпил большой стакан водки и долго лежал на свежем холмике.
Прошло две недели. Наступал Новый Год. Лёха сидел у Вальки и хлебал наваристый суп, Валька сидела рядом и с удовольствием смотрела, как он это делает. Затем они вместе попили чаю. Валька спросила:
-Лёшенька, зачем же ты Серёженьку зарезал. Он был таким милым…
-Какого ещё Серёженьку?
-Ну, волка того. Забыл что ли?
-Да уж, очень милый был твой волк, Вохру моего задрал.. Давай спать уже..
-А не боишься, что я укушу тебя ночью, тоже волком станешь… Серёженькино место не должно пустовать.
Лёхина любовь была как всегда бурной и продолжительной. Сейчас он, уставший, спал лёжа на спине и тихо посапывал. Она голая сидела на кровати возле него и зачарованно смотрела на его сонную артерию. Артерия синей жилкой пульсировала на его шее и манила, манила, манила…. А мужик хорош, никогда у неё не было такого хорошего мужика, жалко такого кусать. Но зов крови был сильнее её, вот она сосредоточилась, и стала медленно над ним нагибаться, пуская слюну.
В это время он открыл глаза.
-Ну что расселась!? Не спиться? Ну, дык вставай пироги пеки, сегодня уже 31-е, а у тебя ещё ничего не готово.
И он перевернулся на бок и снова заснул. Она нехотя встала и пошла растапливать печку. Долго возилась с чугунами и противнями, а в голове отчётливо засела мысль – надо сшить ему рубаху с закрытым воротом, не гоже ходить с открытой шеей, когда кругом столько вампиров.
© Радиоактивный
