Валя проснулась в поту. Ей снилась сумрачная комната и покойница, тянущая к Вале руки со скрюченными пальцами. Руки словно вытягивались, и пальцы очень страшно приближались к лицу.
- Фу! – перевернула мокрую подушку Валя, - Гадость какая. Хорошо что только сон.
И замерла, вздрогнув.
Под кроватью кто-то тяжело, натужно дышал.
- Мама! – беззвучно выдохнула, рывком сев и поджав ноги, Валя, - Кто это?
Дыхание перешло в какое-то тихое, но очень-очень злое кряхтение и стало смещаться к тому краю кровати, что был ближе к двери. Валя сидела, словно замороженная ужасом, мгновенно пробравшимся по спине к плечам и обратно, через сердце и желудок к ногам.
Внезапно кряхтение прекратилось.
Девочка сидела без движения, лишь глаза её нервно бегали по краю постели, ритуальным барабаном молотило сердце и мелко дрожала нижняя губа.
- Кончилось ведь, да? – скакало в голове, - Кончилось? Но ведь не показалось мне…
Снизу за край постели резко и сильно ухватилась сморщенная узловатая кисть.
*
- И что дальше стало? – Петя поёжился, несмотря на то, что костёр давал весьма ощутимый жар.
- Утром её нашли родители. – Валера (он был старший из ребят, заводила и рассказчик) с хрустом сломал ещё ветку и кинул в огонь. – Мёртвую конечно. Голова седая была как мел. И лицо всё обглодано было. В закрытом гробу хоронили.
- Неужели в самом деле приведение такие дела сделало? – недоверчиво спросил Денис, почёсывая лысую голову.
-Не приведение, а злой дух, - назидательно поправил Валера, - Дух школьной училки музыки. Она повесилась в школьном лестничном пролёте на почве неразделённой любви, и после смерти стала страшно мстить ученикам. Слушай дальше.
*
Костя никак не мог уснуть крепко. То проваливался в сон, то снова выносило его в явь. Да и сны были такие, что лучше уж и не спать. Снилась Косте смерть. Своя смерть. Всю ночь какие-то неясные чёрные люди пилили его заживо двуручной пилой. То руку, то ноги, то в живот вгрызались железными зубьями. Во сне было больно и страшно. Когда просыпался – боль пропадала, а страх оставался, только отступал на полшага.
Наконец вроде бы удалось зацепиться во дрёме, благо сновидения были просто тревожные, без мучений. Метались какие-то бурые тени, то обволакивая Костю облаком, то разбегаясь вокруг. Кто-то незримый недовольно сопел за спиной. Сопел-сопел, да вдруг как навалится всем весом сзади!
Костя проснулся и вздрогнул, дёрнулся всем телом. Но движения не получилось, потому что проснулся он лёжа на животе. И потому что кто-то тяжелый сидел у него на спине, не давая вздохнуть. И сопел.
Костя дёрнулся уже осознанно, напряг тело как смог, пытаясь стряхнуть напасть со спины, да куда там. Как бетонной плитой его придавило к постели. Замотал головой, затряс: может сон? Может снова надо лишь проснуться?
Но холодные пальцы с острыми ногтями схватили за шею и сжали, прижимая костину голову к подушке. Дышать стало совсем нечем. А сопение приблизилось. Совсем рядом с лицом Костя увидел опустившийся клок свалявшихся в сосульки седых волос.
Что-то жёсткое и острое коснулось затылка.
*
- Этого тоже обглоданного нашли, - Валера аккуратно закапывал в угли картошку, - Но только с затылка.
- А что, - криво усмехнулся Серёжа, - Тоже седой был?
- Не, - Валера закончил с картошкой и принялся нанизывать на прутик сосиску, - Седой или нет не понять было, вся волосистая часть головы съедена была. Вместе с мозгом. До лицевой кости. Давай ещё сосиску.
- А дальше? – тихо спросил, передавая пакет, самый молодой из ребят.
*
Володя этой ночью не мог уснуть вообще. Не надо было пить этот кофе конечно. Теперь вот уже несколько часов он пытался прикорнуть, закрывал глаза, считал овечек, но сон не шёл. Не шёл и всё тут.
- Да что такое! – Володя сел на кровати, - Пойти что ли молока попить.
И увидёл её. Покойная Зинаида Изотовна смотрела прямо ему в глаза. Смотрела через оконное стекло. Это на двенадцатом-то этаже! Володя оторопел, и не мог оторвать взгляда от её злых мёртвых глаз. Жёлтые отсветы уличного фонаря не оживляли зеленоватого цвета её кожи с заметными признаками разложения. Покойница неприятно оскалилась, разомкнула чёрные зубы и скрипуче, протяжно захрипела. И этот хрип разнёсся по комнате, словно она была внутри, где-то тут, в темноте, за мебелью.
Володя подпрыгныл на кровати и обернулся, вглядываясь в углы комнаты. Но никого не увидел. Обернулся снова к окну. За ним никого не было.
- Чёртов кофе! – Вова сжал кулаки, вставая с кровати и прижимаясь спиной к стене, - Нервы ни к чёрту стали.
Хрип раздался снова, ещё громче, ещё ближе. И был он полон такой страшной злобы, что Володя просто остолбенел, не в силах ни повернуться, ни даже просто двинуться с места. Лишь взор его лихорадочно шарил по комнате, скользя по знакомым и вовсе казалось бы не страшным предметам. Ничего особенного. Кроме запредельного, абсолютного ужаса, сжавшего Вову словно огромными бездушными тисками.
- С ума схожу совсем, - пытался успокоить себя Володя, - Уже и галюрики с недосыпа.
- Хрррхх! – раздалось совсем возле уха.
Небольшая по размерам, но нечеловечески сильная рука схватила его за локоть, сжала до хруста сустава, отчего перебило дыхание как от удара в «солнышко», и резко потянула в щель между шкафом и стеной.
- Что за чертовщина! – метнулись в голове брызги мыслей. – Ведь щель, да туда не поместится никто. Там пространства сантиметров пять.
Но кто-то там поместился. И втянул уже руку Володи. И тянул дальше, срывая о стенку шкафа володину кожу, обдирая мясо и ломая кости.
Полминуты спустя Володя оказался затянут в щель полностью. Ужас, боль и отчаяние казалось не оставили в нём места больше ничему. Уже мечтал он об одном – умереть, что бы не чувствовать уже всего этого. Но смерть не пришла к нему как облегчение. Через своё прерывистое, останавливающиеся дыхание, он услышал всё тот же хрип, и почувствовал около лица зловонное дыхание.
*
- Вот так вот, - Валера выкатывал из малиновых уже углей картошки. Костёр уже почти совсем не давал света, и картошки Валера аккуратно собирал в одну кучку, чтобы не растерялись.
- Так он что, не умер? – как-то с жалостью спросил Женя.
- Не-а, - Валера ворошил палкой в углях, проверяя, не осталось ли там чего, - Покойница пожирает его заживо, за шкафом. Уже много-много лет.
- Как-то это жестоко, - Сослан лёг на спину и смотрел в яркие августовские звёзды.
- А не хуй команду предавать! – Валера раскатил палкой парням по горячему клубню, - Сейчас уже есть можно будет, - Жано, а коньяк ещё остался?
