Тихой субботою Валера Васищев совершал вечерний моцион со своей таксой. Тобик радостно повизгивал на мир, наполнявший его нос запахами старого московского двора. Пара шла мило и радостно, наслаждаясь природой родного двора любимого ими с давних, ещё памятных времён. Да-а-а…тогда и травы больше было и заборчиков не было ,а тот «запоржец» по утрам тарахтел,мешая заснуть после ночной смены…трава-то точно позеленее была…
Благостное созерцание хозяина и пса нарушило лязганье, донёсшееся со стороны остова украинского чуда сохранившего, впрочем, не смотря на трудную старость, свои замутнённые временем стёкла. «Бомжи что ли?»- вяло подумал Васищев. Его ленивое созерцание снова было потревожено странными звуками из старого авто: »Непонял…»-удивлённо перекинул в другую руку поводок хозяин. Такса, разделяя любопытство, засеменила на своих култышках вперёд, хрипло давясь на ошейнике. Уже вблизи они услышали всхлипывание,запах табака и бормотание, до пса донёсся затхлый запах человечьей спермы. В дверном проёме виднелась слезливая рожа в фашисткой каске, печально бившаяся об руль. В помятом горем лице, мутно взглянувшем на себя Валера узнал своего соседа Женьку Бухалова, сидевшего за рулём рыдвана в майке, резиновых сапогах и, почему-то, в гандоне натянутом на хуй вместе с яйцами.
- Жека, ты хуле слёзы пускаешь? Ебанулся паря?- Валера плохо разбирался в моде, а потому проигнорировал облик Бухалова.
- Ааа…ты…-устало крякнул Жека, одетый в нелепый костюм.
- Ты часом не охуел? Жена не дала выпить или жопу ебать? Сапоги-то нахуя?
- Отъебись, рожа собачья, я страдаю.
Компания замолчала. Даже пёс, перестав вилять хвостом, присел на задницу, почуяв,что всё им наблюдаемое добром не кончится.
- Жена моя с каким-то больным уёбком ебётся.-первый прервал молчание Жека,- я в смятении,стрёмно мне и непонятно...изжога заибала…Как же страшно жить.
Во взгляде фашиста Валерка увидел ужас в перемешку с недоумением и нервическим любопытством.
- И хуле ты здесь сидишь и ноешь?!- гаркнул Васищев.
Ободренный поддержкой Жека вылез из машины, ебанувшись попутно о стойку башкой, да и похуй-он ведь в каске. Мужчины решительно направились к подъезду дома.
Со стороны сия процессия простому обывателю могла показаться несколько странной. Человек согбенный горем,с приниженной тяжестью фашисткой каски головой шёл метровыми шагами, удерживая зачем-то гандон натянутый на его, понурые гениталии. Впереди него семенил грозного вида мужчина, удерживавший на поводке венчавшую процессию таксу с ушами крутящимися, как вертолётный пропеллер от чего казалось, что она улетит на войну в Ирак ебошить мразотных пиндоских собак.
Дверь была не заперта. Из квартиры доносился истошный собачий лай в перемешку с жутким туберкулёзным кашлем. Не выдержав давления на психику, Тобик вырвался из рук хозяина и скрылся во мраке захламлённого коридора. В коридоре головы Жеки и Валерки, ослабленные временем и техническим спиртом воспринялили излишнюю нагрузку от истошноболезненного мужского кашля и собачьего, но явно не маленькой таксы, лая, перемежавшегося стонами и мерзостным толи хлюпанием, толи чавканием.
Их глазам предстало крайне любопытное зрелище достойное кокого-нибудь немецкого порнорежисёра. Жена Жеки стояла раком и громко, раскатисто лаяла; ебавший её мужик туберкулёзно кашлял, обильно забрызгивая спину женщины своей мокротой.
Тобик сначала опешил, не поняв сути наёбки,- ведь даже он когда ебал собачку, то не гафкал, но, подумав о ебанутой природе людей, пёсик решил подбежать к женской головке так правдоподобно лающей в стоящее напротив зеркало. На ходу сработал давний собачий инстинкт, помешавший животному приблизиться разумом к человеку,-пёс резко развернулся и побежал к жопе мучительно кашляющего мужчины, ведомый желанием не случки,но знакомства и удовлетворения любопытства от наблюдаемой картины. В намерении обнюхать очковатый зад человека Тобик был крайне решителен,но запах- о этот запах,мммммм,- преключил одурманеное сознание пса на лужицу под тем местом, где мужчина прикасался к женщине хлюпающей волосатой поеботиной. Он разпознал течку человеческой самки. Взору пёсика открылась прозрачная вязкой конститенции лужица растекшаяся под соитыми тушами людей. Тобик лизнул- слизь ему не понравилось: «Не подмывается сука поганая»- мелькнуло в мозге пса. Развернувшись любопытное животное оказалась позади ёбыря мерзко сокрощавшегося от ужасного кашля, оглушавшего животное, которое, к слову, умело крутиться на задних лапках под первую симфонию Чайковсого для фортепьяно с оркестром,а это вам не хуй собачий между прочим. Собака ловко, как-то не стесняясь, в наглую, понюхало его очко через мгновение, показавшееся ему мерзким и отталкивающим, своим видом напомнившее бедному животному лисью нору. Добрый песик таки лизнул тёмное пятнышко: «А шоколадки такие вкусные бывают…- мечтательно вспомнил он потерянный каким-то человечком кусочек лакомства и съеденый однажды псом возле булошной. Собаку передёрнуло. Нюхая жопу мужчины, Тобик радовался,что эта козлиная, раздолбаная очковая дырка не похожа всё-таки на лисью нору, радовался,что его не подвластный разуму инстинкт не заставит лезть туда и искать в куче дерьма добычу могущую легко оказаться банальной какашкой. Мысли животного прервал громкий пердёж. Глаза таксы вдавило на полсантиметра внутрь черепа: «Удивительно!»-пронеслось в одурманеном мозге Тобика. «Мощь, бля!»- подумал хозяин таксы, позавидовавший своей собаке.
Васищева мутило. Он не понимал почему и что с ним происходит. Почему он завидывал собаке? Зачем он смотрел на жопу мужчины? От чего он не испытовал омерзения от вида раздолбаного ануса этого мерзкго-хихи- самца? Валера,наблюдал аццкую еблю, ему вдруг захотелось лизнуть попу мужчины: «Третий глаз…»- дал он анусу имя. Терзаемый сметением, Васищев аццки застонал. «Пидр что ли?»- удивился Жека.
Бухалов , расматривая отброшенного сероводородом Тобика с глазми слёзно-красными от перенесённой интоксикации, краем глаза уловил движение левой Валеркиной руки суетливоо растёгивающей пуговичную ширинку своих брюк. Васищев достал член. Жека впервые в жизни видел как наливался кровью чужой хуй. « До чего же интересно. Хм…как же там всё устроено-то, что кусок вялого мяса становится таким большим и каменно твёрдым?» - вопрошал к себе Бухалов не замечая возникшего интереса к мужским генеталиям.
Васищев, пожирая затуманенным взором акт совокупления Жекиной жены и её кашляющего ёбыря уже ничего не сображал, мучимый возбуждающей картиной он сжал хуй так, что из него капнуло на пол - Валера дрочил. Краем глаза он приметил Жеку. Мучимый новыми чувствами Бухалов шёл по-собачьи взглядом прикованный к синей залупе соседа. Жека плакал. Васищев улыбнулся: «Сладенького?». «Сладенького»- обменялись мыслями соседи.
Комната сотрясалась от человеческого лая, кашля, хлюпанья, страстных стонов Васищева и чавканья Жеки.
«Аф-аф-аф-ррррр-аф-аф-ррррргаф-гаф!!!- орал вконец охуевший Тобик. Его разум отказывался понимать происходящее. Он не верил своим собачьим чувствам, отказывался осознавать, признаться себе, что столько лет жил рядом с педерастами, дружил с ними, да хуле - руки им лизал блять!
-Да пошли вы все нахуй!!!, - проорал человечьим голосом пёс,- МИЛИЦИЯ, М-И-Л-И-Ц-И-Я !!!
Тобик бросился вон из квартиры.
