Можно сколько угодно петь дифирамбы различным видам транспорта, но более логически законченной и совершенной машины чем асфальтоукладочный каток вы ни за что не найдете. В любую погоду суровая машина, пожирая немереное количество соляры, давит и давит и ей абсолютно похуй на качество соляры и на то что давить. А задуманное отсутствие педали тормоза по экстриму ставит ее в ряд с такими машинами как Ламборджини Диабло или Горбатый Запожопец.
…Водитель четверого класса Семен Бельмо с наслаждением отдыхал с поллитровкой “московской” в тени дикого полузасохшего тополя. Его доброе лицо питекантропа выражало крайнюю степень удовлетворения так удачно сложившейся жизнью.Примитивные житейские радости — возможнось пить водку на работе, полдня жрать и справлять нужду на рабочем месте — что еще нужно рабочему человеку.
Огромный бутерброд с салом и чесночком, жирная костромская селедочка, сопливенькие бздуйские огурчики – один за другим эти продукты отправляли в рот проасфальтированные мужественные руки профессионального катОчника. Вокруг пели райские птицы и яростно пахли говном взопревающие черноземы. Словом идиллия была полная — на все 100%.
А дома апогей — там ждет теплая, приятно потная от трудов над вечерним ужином жена суетливо подставляющая закалившиеся горшочки в русскую печь
Ну как тут жизнь не полюбить — мыслей даже о том чтобы с ней расстаться возникать было не должно.
Работал и кушал Семен в одиночестве — сегодня ему надо было заасфальтировать всего лишь небольшой участок на холме — положить десятиметровую заплатку на глубокую выбоину. Деньги на асфальтовые работы выделялись неким бизнесменом Пихлощековым, искренне заинтересованным в качестве дорожного покрытия на холме.Предприимчивый бизнесмен закупил теремок в живописном селе и теперь стремился обеспечить комфортный подьезд многочисленных джипов к своему домику…………………………………………………… Перед тем как свалить с места работ, рослый бригадир Митрич похлопал Семена по плечу – сказал “лопатой сам разбросаешь и укатаешь по быстрому – на все про все целый день”. “А у меня, Сеня — запара полная — с народом общаться буду — оправдался бригадир хитро закосил глазом и ушел вниз в село.Поскольку положить заплатку было делом часа-другого, а общего времени было полно то и для обедования у Семена была хуева прорва, чем он в полной мере и пользовался.
Светлые и радостные размышления обедающего Семена прервал резкий неприятный звонок мобильника из фильма “Бригада”.
— Лох ты Сеня – быдло и лох – весело вещал в трубке знакомый бодрый голос жены Маринки.
Никогда не умел копейку лишнюю заработать — голота приблудная — вынести не можешь, спиздить, бля, накрайняк. “НЕ умею красть, понимаете ли — кривлялся голос в трубке.
— Умные катОчники несут все в дом — полные закрома набили битумом — лишнюю солярку тоннами в подвалы упаковали. А ты Сеня – забитое ссыкло и полный неудачник по жизни. Как был нищим так и останешься до гробовой доски.А потому что глупый и дремучий ты человек с неудачной генетикой.
То ли дело Митрич — бригадир твой – дом себе выстроил на неучтенных смазочных; джип японский — за спижженый щебень приобрел…
— Кстати он сейчас тут и учти Семен — мЫ ОЧЕНЬ НЕПЛОХО проводим с ним время.
Далее послышались игривые стоны и невнятные звуки сексуальной прелюдии “потерпи митрич — доешь сначала” — где-то в глубине послышался задорный голос его жены.
С куском рыбы, застывшем в углу рта, Семен в полном ахуе слушал мобильник и никак не мог поверить что это не ошиблись номером.
Однако ошибки быть не могло — это говорила его добрая, располневшая от вареников жена с мягкими покорными чертами лица и уютной крестьянской грудью. На той стороне смеющийся голос снова затараторил в мобилу:
— А вот в постели Семен ты и вовсе хуже всех.Полный и беспонтовый деревянный буратинка. Даже хуже карлика — тракториста. Да что там говорить – ты и сам все знаешь. Даю трубку Митричу — уж он о знает толк в таких делах… Прожуй курочку, Митрич — обратился к невидимому бригадиру женин голос.Некоторое время в трубке что-то оглушительно и жирно чмокало,квакало и рыгало. Становилось ясно что подлый бригадир в данный момент воровал вечерний ужин у тяжело работающего на холме человека. Потом мокротно прокашлявшись, трубку заполнил голос бригадира, которого он видел полчаса назад, голос человека, которому он безгранично доверял.
— Дурак ты, Семен и жену свою не ценишь. В трубке раздался сосущий звук обгладываемой куриной кости, а затем горловое хлюпанье выпиваемого алкоголя. Совершив ритуальную отрыжку, подлый бригадир продолжил увещевать застывшего как статуя Семена:
— Понимаешь – к каждому женскому телу разумный подход нужен. Места укромные ейные знать надо, как нажать, куда поцеловать, с какой силой сжать сиську. Спрошу тебя, Сеня, прямо — ты когда нибудь целовал в срамную пиздюдину свою жену. Нет? А она это любит между прочим. Хо-хо-хо…
Вслед за этим в трубке что-то хрюкнуло, затрещало — противный женский голос выплюнул какую-то фразу и все стихло.
Некоторое время Семен соображал, допивая ядреную водку и, наконец, принял единственно правильное решение. А именно – долго и с наслаждением поссал — думать сразу стало легче.
“В таках случаях убивают насмерть…эх Маринка что ты натворила” – хладнокровно подумал каточник застегивая руками ширинку.
На ватных негнущихся ногах, тяжело пошатываясь от водки и состояния аффекта, он подошел к верному катку, замершему на обочине. Семен обошел его, пощупал, ударил ногой по переднему валику. Немецкие подшипники, поставленные на прошлой неделе, держали хорошо и надежно.
— Не подведи, родной, — тихо сказал Семен и поцеловал послушную машину в желтый замбрызганный битумом бок.Каток словно вздрогнул и ответил хозяину покорным молчаливым согласием.
Легко запрыгнув на водительское место, Семен привел асфальтоукладчик в боевую готовность. Ровно заурчал мощный мотор, вскормленный отборной кемеровской соляркой. Нахлобучив покрытую бетоном кепку, Семен сморкнулся под нос, а потом вытер это ладонью.
“Хорошо мы с тобой поработали – пришло время поработать еще лучше” — тихо подумал Семен, трогая обмотанные изолентой рычаги. Перед его глазами бесконечной лентой замелькали раздвинуые молочно — белые ноги блядицы — жены. Ноги как ножницы бесстыдно то смыкалИсь, то размыкались перед задубевшим от спирта телом подлого бригадира.
— Поехали — сказал вслух Семен и резко дернул рычаг вперед. Взревели проснувшиеся лошадиные силы и мощный каток медленно сдвинулся с места.
Возбужденный каточник уверенно направлял машину с ровной плоскости под горку.
Несмотря на помутившиеся от ревности мозги, мысли Семена текли ровно и спокойно — он точно знал что “месть это блюдо которое нужно подавать холодным”.
“— … и обоих – в мясо — спокойно заканчивал мысль Семен. Из жены ему представлялись истекающие салом котлеты по-киевски, а раздавленного бригадира он ассоциировал с жесткой холодной отбивной. Поскольку Семен только что поел, то от этих мыслей слюнки у него даже не потекли — Каток неуклонно набирал скорость.
Дело в том, что прямиком под горкой, в полукилометре от окончания спуска дороги, в конце улицы находился покосившийся домишка нашего героя. Именно туда и мечтал направить неистово разогнавшуюся машину наш герой Семен Бельмо. Он уже хорошо представлял перед глазами такую картину: каток пробивает насквозь тонкое стекло веранды, врывается в переднюю, сметает нахер стену спальни – тут обрушивается крыша и, в момент, когда лицо бригадира искажается сладострастным оргазмом — каток давит его голую жопу. Рычанье полураздавленного бригадира смешивается с истошными воплями обосравшейся о ужаса Маринки. А вымазананый штукатуркой Семен с дико хохочущим лицом раскатывает любовниЧков на контурные карты…
Десятитонный каток уверенно набирал скорость — его почти не трясло — новые подшипники работали ДЕЙСТВИТЕЛЬНО великолепно.
Грезы ревнивого каточника о грядущей расправе были прерваны замаячившим впереди назойливым темным пятном. Пятно быстро увеличивалось в размерах,постепенно приобретая понятные взору очертания. Прямо впереди, под набравшимим достаточную скорость катком, образовалась долговязая фигура бегущей старухи в черном трико. Быстро перебирая клюкой, старушка пыталась оторваться от несущегося катка, совершенно не предполагая, что можно просто свернуть с дороги. Мало того, несчастная женщина успевала, вовсю, материться через плечо:
— Где попало, ебланы разьездились, блять — орала на ходу сумасшедшая старуха, пытаясь показать каточнику неприличный жест.
“Почтальонша наша, Аннушка — чего ж не уйдет падла с дороги” — пронеслось в голове у водителя. Семен пожал немытыми плечами и надбавил газу — здесь сразу надо сказать что уже было пох надбавлять — каток катился вниз сам со скоростью около пятидесяти км в час.
Из этого следует, что бегущая впереди старушка, несмотря на почтенный возраст, набрала не меньшую крейсерскую скорость. Сказывались чемпионские 50-е годы, когда наша бабушка — спринтер на раз обгоняла опытную кенийскую спортсменку на дистанции 500м. Правда сейчас ей немного мешала болтыхающаяся в авоське громадная бутыль с подсолнечным маслом.“Аннушка, масло… аннушка — масло – где то уже это было” — билась как птица в клетке настойчивая мысль в воспалившихся мозгах питеканропа Семена.
Словно услышав мысли каточника, старуха решила скинуть балласт и отпустила из руки авоську с трехлитровой бутылью.
— “Аннушка УЖЕ разлила масло” – пронеслось где-то на задворках сознания каточника.Резко вывернув руль Семен попытался избежать столкновения с маслянистой жидкостью, однако это ему не удалось.
Каток занесло, он боком ударил старуху в плечо, раздавил ей ногу и вынесся на прилегающую неасфальтированную дорогу, ведущую в сторону от основного пути.
С треском ломая подвернувшиеся под бетонную вертушку низкорослые деревья, каток, не сбавляя скорости, несся по земляному склону. Периодические взвизгивания, намотанные на вертушку перья, вспархивания и мокрые шлепки означали, что в этих местах паслась различная домашняя худоба, оказавшаяся в ненужное время в ненужном месте.
— Ебать-тарахтеть, — безумно орал трясущийся катОчник выбивая зубами замысловатые трели.
Впереди показалась высокая двухметровая ограда из массивного качесвенного кирпича
— ну, вот и все бля — пиздец котенку — последние мысли проносились в голове Семена.
Каток с грохотом врезался в огралду и пробил полумеровую толщу насквозь Забетонированное тело Семена прошло через ограду хорошо, а вот голова не выдержала и отвалилась.А руки хорошо знавшие свое дело продолжали уверенно крутить баранку.
— зато Маринку не убил- пусть она счастливо живет там с этим старым паскудником – проносилось в остывающих мозгах головы великодушного каточника…
…За огорожей из красного кирпича можно было наблюдать поистине идиллическую картинку, будто срисованную с обложки глянцевого журнала.
Было очень много реликтовых деревьев и густых кустов где можно было посрать без опасности быть увиденным. Повсюду, в кустах беспокойно порхали квадратные телохранители в малиновых пиджаках и белых шортах, с завитками радионаушников в ушах. Судя по кирпичным рубленым лицам, сломанным носам и отсутствию передних зубов — это были настоящие профессионалы.”Первый первый – я седьмой – у сорокового все в порядке – тридцатый пошел посрать — хозяин еще жив у него все в порядке”— слышались переговоры в радиоэфире.
…В середине композиции, за полтораста метров от ограды находился знаный терем безумной формы из красного кирпича, на фоне терема, как и положено глянцевому журналу, находился бассейн с абсолютно голубою водой. Около бассейна, в уютных полосатых жезлонгах лежали разморенные от жары, полностью голые люди — обрюзгший до предела стопятидесятикилограммовый человек с кубинской сигарой и девушка с гладко выстриженными лобковыми волосами. Первым, как вы понимаете, был владелец терема, самолично бизнесмен Пихлощеков, по ходу спонсирующий укладку асфальта на холме, а вторым была дорогая валютная проститука из Житомира. Бизнесмен попыхивал сигарой, периодически вытирая пепел с круглого вспотевшего брюха, а проститутка старательно намазывала скрипящую силиконовую грудь кремом от угревой сыпи.
Рядом с отдыхающими в траве, под ногами, валялся огромный, распухший от бесконечного переедания и удаления мужских органов, ротвейлер. Собако рыгал черной икрой, не в силах более впихнуть в себя хотя бы еще немного этой омерзительной дряни. Слезящиеся глаза ротвейлера были полны тоски и невыразимой печали. Неподалеку были видны нарыганные кучки дорогого балыка, устриц и сухой колбасы — судя по всему несчастной собаке нормальной еды не давали.
Внезапно за оградой раздался нарастающий шум. Быстро запорхали перепуганные телохранители – смотрящий с дерева что-то закричал и вместе с биноклем наебнулся с дерева. Шум нарастал — истошно кричали и хрустели раздавленные твари — в воздухе повисло апокалиптическое ощущение неизбежности…
…Cо страшным грохотом разлетелся краснокирпичный забор и в образовавшийся пролом с рычаньем влетела тяжелая машина. За рулем сидел водитель с оторванной головой, а его заскорузлые от асфальта руки продолжали неистово крутить перемотанную изолентой баранку.
— Нельзя, нельзя – кричал насмерть перепуганный Пихлощеков, словно назойливую муху отгоняя несущийся на него каток.
Кинувшийся спасать хозяина первый телохранитель превратился в пиджак с растрощенными костями — после — его тело пролетело по дуге сотню метров, сбило с ног растерявшуюся проститутку и погрузилось вместе с нею в бассейн. Последующие телохранители один за другим прыгающие под каток немного притормозили собою катящийся смертельный снаряд – однако только временно и незначительно.
Обезглавленный каточник продолжал отчаянно крутить баранку и дергать рычаги переключения скоростей. Даже после усечения головы он представлял смертельную опасность и был движим задачей крушения.
Отчаянно плюясь пожеванной кубинской сигарой, заливаясь соплями ужаса, Пихлощеков соскочил с шезлонга стал в позу Алана Чумака. Судорожно напыжившись лицом, он сделал катку запрещающий жест остановки. Маленький синий член под складками его живота испуганно спрятался в темные недра мошонки и похоже — пустил мочу.
Словно издеваясь над ним, руки каточника переключили рычаги, крутанули руль и направили каток прямиком на его массивную фигуру. Пихлощеков понял, что надо срочно прыгать в бассейн.
(За секунду до этого).С земли тяжело поднялся кастрированный ротвейлер, и волоча по траве отвисшие груди, также попытался смыться с места грядущей катастрофы. Но от переедания и гормональных изменений массивное животное зацепилось за свой живот и тяжело рухнуло под ноги бизнесмену.
Дернувшись всем телом, Пихлощеков попытался перескочить через рухнувшего ротвейлера, но поскользнулся на его потной спине и упал строго сверху, выдавив из собаки остатки ненавистного обеда.
Вслед за этим раздался чавкающий хруст – наехавший каток навеки соединил два любящих сердца – хозяина и его верную собаку. Ротвейлер умирал с легким сердцем – в собачьем раю он надеялся получить педигри и мешок сахарных костей, а вот Пихлощеков отходил с ужасом — осознавая что все богатство его достанется глупой прыщавой женщине – его жене…
…Проститутка из Житомира выжила, отделавшись порванной силиконовой грудью — страшный каток тонул в бассейне всего лишь в полуметре от нее. Несчастная женщина обратилась в веру, очистила тело клизмами и на всю жизнь ушла в горный монастырь.
На следующий день газеты близлежащего города запестрили сообщениями в стиле:
“Загадочная смерть щедрого мецената—спланирована и осуществлена страшным новаторским образом с помощью асфальтоукладочной машины—смерть в духе итальянских мафиози…”
Жена Пихлощекова была очень довольна происшедшими событиями и даже отправила супруге погибшего каточника три тысячи рублей.
А жена Семена Бельмо была довольна происшедшим намного менее. Она до сих пор судится с мобильной компанией из Бздуйска “Нокла” за телефон “Nокlа-conversion new” из-за поломки которого она не смогла закончить заготовленную заранее фразу:
Вот такая была примерно фраза:
“Да, Семе-е-ен — солнце мое любимое — помнишь ли ты что сегодня твой пятидесятый день рождения? Мы с твоим другом и бригадиром Митричем приготовили для тебя эту великолепную шутку — на самом деле старый пакостник меня даже пальцем не тронул. Люблю, жду — ужин на столе…”
TNT
