…Нет! Им вместе бывать нельзя! Нельзя и точка.
А началось-то всё практически из ничего: Ферро что-то спросил у Андре, а тот не совсем адекватно ответил. Лёгкая словесная перепалка перешла в нешуточную потасовку, и вот уже мне приходится их растаскивать. А из-за чего весь спор? Просто один хотел интеллигентно подрочить на Шакиру, а другой настаивал на обрюзгшей старухе с небритым лобком в разделе Pregnant Ebony… И никакого стремления к компромиссу! А чем всё закончилось? Пара фингалов и неприятный осадок в моей чистой, но слегка сумрачной душе. И ведь это, смею заметить, далеко не первый случай.
С детства такая хуйня: пока Андре учится в школе на пятёрки, кипами носит домой похвальные листы и почётные грамоты, стоически переносит уроки музыки и своё бестолковое присутствие в хоре девочек; Ферро в это время гуляет с панками, рокерами и старшеклассницами в боевом макияже. Андре мечтает об одной из девочек-припевочек, уже будучи зрелым тинэйджером, в то время как Ферро регулярно трахает её подругу. Причём, всё больше раком, держась обеими руками за длинные и упругие девичьи косички, как за вожжи, и периодически разражаясь гомерическим хохотом, увеличивая скорость. Его, видите ли, в такие моменты очень смешит фраза классика: «Какой русский не любит быстрой езды?»…
Пока Андре в одном из институтов Страны восходящего солнца грызёт гранит науки, время от времени отбегая почистить зубы — Ферро, высунув язык, составляет таблицу женских национальностей и с гордостью выводит галочки напротив каждой. Утром, чисто выбритый Андре, в костюме и галстуке, делает доклад на приёме в городской префектуре, волнуясь и поправляя очки на тонкой переносице. А вечером Ферро со знакомыми якудзами идёт в ночной клуб, беззастенчиво пользуется своей популярностью у самой красивой филиппинки, и вальяжно развалившись в кресле, наблюдает, как конец галстука ритмично ёрзает вверх-вниз. После чего, спорит с хозяином заведения на ящик пива, что отрежет самому горластому в компании якудзе мизинец.
* * *
А вот на этот случай, разрешите обратить Ваше особое внимание, так как он, на мой, взгляд, является показательным. У Дайсукэ — так звали самого горластого — несмотря на молодой возраст (23 года), уже случился масштабный пиздец, и ему пришлось отхерачить себе верхнюю фалангу, по всем самурайским традициям. Мизинец давно зажил, но получился уродливым, и Дайсукэ, чтоб не пугать излишне народ вокруг, надыбал где-то муляж, даже с ногтём. Пришёл ко мне хвастаться и кичиться новым приобретением. И пока Андре с невыразимым ужасом и отвращением смотрел на грубый ампутант, зеленея в лице, Ферро выдумал как на уродстве заработать. Дайсукэ прилеплял фальшивый мизинец к своему обрубку каким-то особым пластилином, а Ферро тренировался на его отрезании: втыкал в разделочную доску острый нож — Дайсукэ клал на должном уровне свой жёлтый палец-мутант — вжик ножом, как рычагом, вниз — фаланги как небывало. Отсутствие крови грозило раскрытием наёбки, но ещё ни один хозяин клуба не мог не зажмуриться, когда нож с размаху врезался в пластилиновую плоть. А затем, по плану, один из наименее пьяных друзей кидал влажную салфетку (о-сибори) на место преступления, и громко требовал скорую. Когда/если последняя приезжала, вся компания была уже на полпути домой. Главное, чтобы в заведении был остроконечный нож. К разделочному тесаку Дайсукэ испытывал странную неприязнь. Ни Ферро, ни Андре, ни я сам — так и поняли, почему. Может быть, не верил в точность ударов слёта?
* * *
Разгорячённый винными парами Ферро, с раскрытой волосатой грудью и незастёгнутой ширинкой вызывал Дайсукэ властным криком к барной стойке. Тот шёл, осоловело оглядываясь по сторонам и придурковато улыбаясь упархивающим от него филиппинкам, как баран на заклание. Ферро, хищно скалясь, просил разделочную доску и нож. Настороженный хозяин приносил требуемое. Затем Ферро клал свою ладонь с растопыренными пальцами и бесстрашно тыкал в свободные от них места. Получалось на удивление шустро и почти без порезов. И Дайсукэ, и хозяин заворожено смотрели на мелькающее лезвие и непроизвольно вздрагивали при каждом глухом стуке. Играющая бликами от световых установок сталь, притягивала взгляды, въедаясь в дерево с холодной жестокостью. В следующее мгновение, Ферро подмигивал чутка прихуевшему хозяину и хватал искалеченную лапу Дайсукэ. Тот не отдёргивал, якобы стыдясь показаться робким перед лицом своих товарищей, хотя те, конечно, знали исход. Хозяина же слегка передёргивало.
Андре, вместе с остальными, неизменно наблюдал за этим действом. За тем, как Ферро покрывал своей ладонью ладонь Дайсукэ. За тем, как с новой силой летал нож. За тем, как Ферро втыкал его рядом с последней фалангой мизинца, резко отдёргивал руку и с перекошенным животной яростью лицом, вгонял нож в доску по всей длине лезвия. На тошнотную долю секунды, перед тем, как сползти в тихий обморок, Андре видел палец по обе стороны от острого лезвия, мнущееся лицо хозяина, решившего поиграть в жмурки, и слышал заходящийся пьяный крик японца-мафиозы… Через некоторое время Андре приходил в себя от дружественных пощёчин Ферро, обеспокоенно водил глазами по ночным улочкам, увешанным неоновой рекламой, слышал дружный хохот пьющих выигранное пиво японцев и радостно улыбался тому, что платить за вечер развлечений не пришлось.
* * *
Андре — неисправимый романтик старой закалки. Ферро — редкостный циник и прагматик до безмозглых костей. Вместе им бывать нельзя, а мне с ними — тем более. Я их обоих не переношу. Они же ненормальные. Вы всё ещё не верите?! Ну, хорошо.
Как Вы уживётесь с людьми, которые Вас ни на секунду не оставляют ни днём, ни ночью? Таскают по собраниям в префектурах, университетам и конференциям. По филиппинкам, румынкам и притонам, где растут шишки с Вашу голову. Они назойливо стучатся в дверь ванной, когда Вы принимаете душ. Требуют переключить телевизор на разные каналы одновременно. Тянутся ко всему сразу, когда Вас пригласили на званый обед в посольство известной европейской страны. Дают прямо противоположные указания, когда Вы потеряли ориентир в незнакомой местности. Заставляют взять пуделька Вашей любимой подружки на руки, а затем хладнокровно приказывают его придушить у неё же на глазах. Заставляют нажать на педаль газа и обдать гаишника грязью и брызгами, когда тот Вам приветливо помахал красивой полосатой палочкой. Не дают заснуть ночью своей постоянной руганью, драками или нудными диалогами. Оттачивают свою депрессию и агрессию на Вас в те моменты, когда Вам это меньше всего нужно. Однако моментально мирятся и выступают союзниками, когда Вы что-то пытаетесь им противопоставить и взываете к голосу разума. Понимаете? Разума…
…Да? Что Вы сказали, доктор? Эти таблетки мне помогут избавиться от них обоих? Да, конечно… Да, я их ненавижу… Безусловно!.. Но знаете, доктор, (шёпотом) Я подозреваю они ТАМ не одни… Да-да! (хитро подмигивая) Не одни. Неделю назад я услышал два новых голоса. А вчера ночью — третий. Он-то меня и напугал. Да. Поэтому я к Вам и пришёл.
(Внезапно посерьёзнев) А знаете что, доктор… Синяки под моими глазами — это ничто. Считайте, что это просто усталость. Я действительно плохо сплю. Просто усталость. Иногда я и сам хочу так думать… Нет, спасибо — я пойду домой. До завтра!
* * *
(Уходя, бормочет себе под нос) Хорошо, Ферро, я сдаюсь. Завтра я всё так и сделаю. Только напомни мне, где он лежит. Нет, необязательно с острым концом — сойдёт и тесак…
FerroAndre
