В один прекрасный день за Наумом зашёл макаренок и предложил отправиться в торговый центр - поглазеть на дорогие игрушки, медицинские принадлежности и покататься на тележках. Наум не раздумывая согласился, вскочил в свои новенькие пушистые рейтузы и выбежал во двор.
Рядом с макаренком стоял незнакомый толстяк в мятой оранжевой майке. Науму он сразу не понравился и даже, признаться, слегка подпортил утреннее настроение.
Все вместе, они сели в автобус и поехали на другой конец города, в торговый центр.
Науму не уступила место какая-то наглая бабка и он начал возмущаться, периодически дёргая макаренка за плечи.
- Нет, ну что за образование, что за поведение?? Я возмущен!
Жирный, стоявший сзади, открыл рот:
- Я думаю бабушка имеет право сидеть.
Брови Наума медленно поползли вверх и он развернулся.
- По твоему я не имею права присесть?
- Имеешь, только не здесь.
- Это автобус предназначенный для граждан, у граждан равные права, я имею право сидеть ничуть не меньшее чем она!
Седой брызгал слюной и тыкал пальцем в офигевшую бабульку.
- Нет, не имеешь!
- Имею, это обусловлено статьей пятнадцать, пунктом два, уголовного кодекса Российской Федерации!
- Нет, она имеет большее право.
- Да как так! Я работал на заводе, когда мы практику проходили..
- Нет, не работал
Наум замолк. В этой беседе что-то определенно показалось ему подозрительным. Толстяк отрицал все его самые разумные доводы, постоянно улыбался и не соглашался абсолютно ни с чем.
Наконец седой махнул рукой и мысленно послал его нафик.
Автобус достиг пункта назначения и друзья отправились в универсам.
Седой держал макаренка за руку и рассказывал ему, как красив Москвич-412.
Жиробас сначала шёл сзади молча, но затем все-таки снова подал голос:
- Москвич - рухлядь и гавно! Гораздо хуже Жигулей!
У седого выступил горячий пот ненависти и покраснели уши.
- Нет не говно! Москвич - московская машина и сделан качественно!
- Нет не сделан.
- Ну уж лучше Жигулей!
Он повернулся к пузочесу, ожидая ответа.
Тот помолчал и наконец выдал - Жигули, это самая лучшая машина не имеющая аналогов в мире!
У седого резко покраснели уши. Казалось оттуда сейчас повалит пар.
- Нет, жигули это ужасная машина, хуже гавна просто невозможно собрать, они сыпятся постоянно. Час тебя катает, два часа ты её!
- Нет, лучше всех иномарок.
Седой заметил что это становится тенденцией. Поэтому решил промолчать и не спорить впустую.
Но когда они зашли в магазин, проклятый провокатор снова нашёлся что сказать:
- Тебе здесь не рады.
- Как не рады? - встрепенулся Наум, который отлично помнил что на прошлом новогоднем утреннике именно он получил звёздочку в качестве приза зрительских симпатий.
- А вот так вот.
- Обоснуй
- Сначала ты обоснуй что тебе здесь рады
- Ну, все улыбаются когда меня видят..
- Словно глядят на клоуна
- .. мне уступают место в автобусе..
- Как инвалиду
- Меня жалеют когда мне больно..
- как и всех блаженных
- Аааа!! - Наум не выдержал и злобно заорал - что ты себе позволяешь?
Жирный добродушно улыбался и смотрел на него преданными собачьими глазами:
- Почему вы на меня кричите?
- Не почему!!
- Тогда что я вам сделал?
Седой хотел сказать что-нибудь эдакое, но подумав понял что действительно - ничего. Ничего не сделал.
- Ни-че.
Настроение было в хлам испорчено.
Наум совсем уже без энтузиазма ходил по магазину, разглядывая дорогие игрушки.
Жирный не отставая шёл сзади и словно разговаривал сам с собой:
- Да, живя в сраной пятиэтажке нельзя себе такое позволить.
Седой кинулся на него с кулаками и схватил за грудки - ты на что это намекаешь?
Овечьи глаза были ответом.
- Я ничего не намекаю, что вы. Я сам живу в пятиэтажке.
Макаренок все это время шёл рядом, как бы не при делах, но на этом моменте не сдержавшись сплюнул на пол.
Наум покосился на него, затем снова на толстого и не найдясь что ответить, отпустил его рубаху.
Вечером зажглись фонари на улице, из темноты дворов доносились детские голоса и хлопали закрываемые жильцами окна.
Толян дошёл с пацанами до дома и уже собирался прощаться, когда толстый заметил что в этом году будут сносить все эти пятиэтажки.
- Нет! Я ни разу об этом не слышал.
- Будут, будут. Я зато слышал.
- Нет!
- Да.
Так и не попрощавшись ни с кем, ринулся Наум домой и просидел весь вечер в углу комнаты не включая свет.
Из открытого окна слышался лай собак и чье-то пение под гитару.
Толян сидел и смотрел на глубокое звёздное небо, на бескрайнюю черную синеву, мириадами звёзд образующую бесконечность, так завораживающую сознание.
Смотрел и ощущал себя маленьким и беспокойным организмом, микробом под необъятным небосклоном этого мира.
Мелким микробом, которого так легко зацепить и раздразнить.
Дикс
