Николай Николаевич Степахин евреев не любил.
Нет, он никого плохими словами не обзывал, никому и никогда не угрожал погромами. Более того, даже держал у себя главным бухгалтером Семена Израилевиче Бейдермана, прозванного за исключительную хватку и уникальную въедливость Бейдерманом-пинчером.
Степахин очень считался с главбухом. Но не любил. Впрочем, я уже повторяюсь.
По городским меркам Николай Николаевич был большим, даже огромным, начальником. Директор единственного в городе завода – это вам не шутка! Тем более, что город масенький, а завод большой. Оборонный!
Надо сказать, что в узких военных кругах завод славился своей продукцией. Еще больше он славился в широких городских кругах тем, что, кроме вышеназванного Бейдермана, евреев там не было. Ни одного! Даже скрытого! За этим бдительно следил бывший чекист, а ныне кадровик Нахуяров.
Так и жили. И родине служили. Пока беда не грянула. То ли на нервной почве, то ли еще почему случилось у Степахина прободение язвы. Желудочное кровотечение... Ну, вы понимаете. Конечно, его сразу в больницу, конечно, все меры... И главврач Шлафер, и главный гастроэнтеролог Бейзман с ног сбиваются. Но! Кровопотеря огромная, а нужной редчайшей группы крови нет. Уже год, как не завозили. Несмотря на просьбы, требования и – сделайте вид, что не слышали! – взятки!
Нет крови такой в соответствующем банке и баста!
Пришлось к населению обращаться. По радио и телевизору. Мол, спасите, кто может!
И знаете, нашелся доброволец. Приехал в больницу, почти сутки там провел. Трижды кровь свою Степахину отдавал...
Спасли Степахина! Через какое-то время пришел он в себя, еще через какое-то пошел на поправку. Тут-то и рассказали врачи, что выжил он благодаря благородному человеку, отдавшего чуть не полтора литра свой крови. Ужаснулся Степахин цифре такой огромной.
– Это же тридцать процентов всей крови в человеке! – познания явил.
Вот уже и выписка намечается.
Подарены коньячные наборы и Бейзману, и Шлаферу... А что поделаешь? Даже старшая операционная сестра Анна Соломоновна Кушнир без подарка не осталась.
Осталось только отблагодарить спасителя. А тут удар! Спасителем-то оказался Виктор Абрамович Вайсман!
Поплохело Степахину. Как пережить-то такое? Он даже на минутку пожалел, что не помер прямо в реанимации...
А потом взял себя в руки и напряг для начала кадровика Нахуярова: может этот Вайсман только на четвертушку еврей? Или, в крайнем случае, половинка...
Расстарался кадровик. Знал, что за директором не заржавеет. Но ничего поделать не смог. Ну, нет у Вайсмана в роду никого постороннего. Даже узбеков. Или там молдаван.
Ох, попал Степахин, ну, и попал! Как жить? Как заводом руководить? Ужас!
Да, и этого, тьфу, Вайсмана как-то благодарить надо. Взял Степахин у себя в спецраспределителе ящик виски и послал с водителем Вайсману. А тот дар не принял:
– Не пью! – говорит. – И вообще грош цена поступку моему, ежели я за него вознаграждение брать стану! – Во дает!
Пришлось Степахину самому к этому Вайсману переться. Ну, чтоб «большое человеческое спасибо!» молвить. Подъехал на служебной «Волге» поднялся на третий этаж, позвонил четыре раза... Открыли.
– Мне к Виктору Абрамовичу! – кривясь от такого ненавистного отчества, сообщил Степахин.
– Виктор Абрамович не принимает! – сообщили ему.
– Как не принимает? Что значит не принимает? Меня, директора завода не принимает? – возвысил голос Степахин.
А так не принимает! К шахматному турниру готовится. На первенство города. Не шутка!
В общем, ушел Степахин ни с чем. Более того, еще и две обиды поимел. Ну, первая – ясно – не принял его какой-то Вайсман. А вторая... Дело в том, что очень даже любил когда-то шахматы Степахин. Играл, кстати, замечательно. Но бросил, разлюбил. И все из-за них, гадов. Куда ни плюнь, то Бронштейн, то Геллер. Или, того хуже, Ботвинник! Никакого простора нормальному человеку.
Двадцать пять лет почти в шахматы не играл. А тут закортело сил нет! Достал он доску, сперва сам с собой поиграл. Потом на заводе насчет шахматной секции поинтересовался. И, конечно, эту самую секцию часа за два организовали. Только, что там за соперники? Проигрывают детским матом раз за разом. Не то из тупости, а скорее из подхалимажа.
Что делать? Решил Степахин в турнире этом городском поучаствовать, силу да мастерство свои проверить.
Сетка турнира уже сверстана была. Но для директора завода, конечно, исключение сделали. Сыграл он в турнире. Нормально сыграл. Что-то выиграл, что-то проиграл... И ничьи имелись. А в последнем туре – поймите: это ж по всем законам жанра! – выпало ему с Вайсманом играть.
Ну, конечно, поблагодарил он Вайсмана перед игрой за свое спасение. А потом... Выиграл Степахин! Ободрал несчастного Вайсмана в пух и прах! Счастлив был... Хотя...
Сильно Степахину попортил настроение разговор, услышанный им случайно.
– Да не убивайся ты так! – говорили друзья расстроенному Вайсману. – Ты ж почти своему проиграл! Тридцать процентов еврейской крови – это не шутка!
Но в медицинских книгах, до которых охоч стал, Степахин вычитал, что кровь человека непрерывно обновляется. Так что все не так страшно!
http://albir.livejournal.com/399292.html#cutid1
