В первый раз Кузьма Петрович увидел Агрофену Павловну за рулем троллейбуса, который сбил его через две секунды. Так он впервые испытал перелом основания черепа, семяизвержение и сотрясение мозга. Умом молодой ассенизатор не отличался и, влюбившись беспамятно, предложил Агрофене Павловне, пришедшей к нему в больницу проведать, выйти за него замуж. Груша, не будь дурой, засунула руку ему в штаны и, почувствовав твердый, приличного размера хуй, согласилась. Так и пошли Кузя и Груша вместе по жизни. Честно сказать, Кузя женился на Груше не только по любви, но и по расчёту. Ему очень хотелось кататься до работы на троллейбусе. Но Груша его круто обломила, прировняв ко всем остальным советским пассажирам.
Выйдя из больницы, Кузьма получил вторую степень инвалидности по шизофрении. Видать Груша его крепко троллейбусом приложила, раз Кузьма при виде любого троллейбуса кончал. Но потому как по работе ему постоянно приходилось биться с водными и другими преградами, кончи на нём никто не замечал.
Вообще Кузьма вёл себя спокойно, был скромен в средствах, в день выпивал не больше поллитры, вторую поллитру они выпивали вместе с Грушей. Правда однажды, когда Груше на пятилетие работы в троллейбусном парке подарили книжку с картинками об этом парке, Кузьма взял ее посмотреть. От такого количества троллейбусов у него случился аффект, и он при гостях выебал эту книжку в клочки. С тех пор в их доме книги держать было не принято. Да и читать-то они не умели.
Всё шло хорошо. Через два года брака у них родился сын Степан. Врачи, увидев сына, предложили сразу его усыпить, заспиртовать и отдать в музей. Но молодые родители с гневом отказались от этого, взяли в больнице спирт, и отправились домой праздновать рождение сына. До дома их доставили на троллейбусе, и Кузьма Петрович на радостях обкончался два раза. После двухдневного запоя коллега Кузьмы, не зная, чем поить грудничков, после неудачных попыток разбудить маму и папу, напоил Степана пивом. С тех пор Степан от молока отказывался, а если и пил, то только молоко матери, алкоголя в нём хватало.
Шли годы, Степан рос, родители ебались.
Вот тут и случился тот самый роковой случай. Как-то, во время прорыва на химзаводе, Кузьма наглотался какой-то зеленой дряни и хуй его безнадёжно и навсегда повис. Мало того, даже троллейбусы перестали вызывать в нём былые чувства. Кузьма с горя пил и не появлялся дома, не желая огорчить Грушу. Как-то он на автопилоте всё-таки зарулил домой. Первым делом Груша дала ему пизды. Узнав о случившемся, она отпиздила его ещё сильнее за неосторожность. Много они средств испробовали, но ничего не помогало, даже экскурсия по троллейбусному парку. Груша не могла ходить налево — из-за бородавки на носу её никто не хотел ебать. Обстановка в семьё накалялась, Степан и Груша стали гнать самогон, но и это скоро перестало помогать.
Через год Степану исполнилось одиннадцать, и он пошёл в школу. В школе его сначала дразнили и плевались, но глаза, расположенные по обе стороны черепа, давали круговой обзор, и он сразу находил обидчика, хватал его за шею языком и, подтянув жертву к себе, бил коленом по голове. После смерти одного из старшеклассников его зауважали и стали приглашать на тусовки. Ребёнком он оказался смышлёным, и, потягивая водку из макдональдсовского стаканчика через трубочку, за семь лет окончил три класса и ушёл служить в армию, в стройбат.
За эти годы между Кузьмой и Грушей произошло много чего. Первое изменеие в отношениях произошло после того, как Груше подруга привезла из-за бугра трусняк с прикреплённым резиновым хуем на батарейках. Радости не было предела. Висячий хуй Кузьмы даже доставлял Груше удовольствие, мягко шлёпая её по ожиревшим телесам. Однако идиллия длилась недолго. Как-то по пьяни Груша и Кузьма решили поменяться местами, и Груша при помощи чуда эротической индустрии выебала мужа в жопу. Это было вторым серьёзным поворотом в их жизни. На утро Кузьма заявил, что стал пидарасом и больше не хочет ебаться с Грушей. Жена вновь сильно отпиздила мужа, и, после переговоров, запершийся в сортире Кузьма пообещал ебать Грушу, если она будет, в свою очередь, ебать его. Так они прожили пару лет.
Однажды, одна богемная тусовка решила отпраздновать очередной праздник в троллейбусе. Вести троллейбус решили доверить Агрофене, так как тусовка эта явно педерастическая, а Агрофене к пидорам не привыкать. Кузьма напросился тоже, якобы на халявную жрачку, но на самом деле он явно преследовал какие-то другие цели. На празднике Кузя нажрался, оголил зад, и его, естественно выебали всем троллейбусом. Вскоре этот бородатый и вонючий мужик в телогрейке стал очень популярен среди всей столичной пидерастии. Его приглашали к себе Киркоров и Басков, а Груше даже удалось переспать с Аллой Борисовной.
Вернулся Степан из стройбата сержантом. Папа сразу стал выводить его в люди. Степан стал раритетом среди элиты. Он никогда ни с кем не ебался, и поэтому после ночи с Блестящими слегка прихуел на всю голову. Блестящие тоже прихуели, потому как обычные мужики им порядком поднадоели, а им, обкислоченым, втерли, что Степан — гуманоид с Марса. Братки, с которыми раньше тусовались блестяшки, пытались отпиздить сержанта стройбата. Они не знали, что Степан натренировался в боевых искусствах так, что заканчивал круговой бой с шестью противниками, вооружёнными штыковыми лопатами, за двадцать секунд. Когда братки начали выходить из больницы, Степан, познакомившись с Линдой, уже крепко сидел на героине. После трех месяцев ширева он случайно взял чистяк и передознулся. Хоронили его в квадратном гробу.
Родители горевали долго, но самогон и коньяк Наполеон согревали их в тяжёлые моменты. Однажды Кузьма Петрович во время бодяжки самогона неправильно рассчитал дозировку психотропов, прописаных ему по болезни и они дали обратный эффект: после двух стаканов горючки он начал бить Грушу молотком по голове. Когда она перестала дышать, он отрезал у неё уши и, надев на верёвочку, повесил на шею, как в каком-то фильме. Потом отрезал кусок жопы и съел. После хавки у него вдруг встал хуй. Сердце Кузи сильно забилось, он решил в последний раз выебать жену. После нескольких телодвижений он всем телом навалился на неё, рёбра сдавили лёгкие, и труп Груши издал мерзкий похотливый стон. Страх ударил по сознанию ёбаря, инфаркт прошил его сердце, и Кузьма Петрович скончался, так и не достигув оргазма.
FUGAS
