Всё!
Пакую свой виртуальный чемодан из светло-серой крокодиловой кожи, говорю в дверях последнее «прости», и — адью!
Ухожу!
Далеко и безвозвратно. Туда, где зеленые искрящиеся глаза и взметнувшиеся над ними, как будто всегда удивленные тонкие брови и… и что еще? Да, в общем-то, и все… Остальное — банально. Как у всех. Ну, не совсем как у всех, и даже совсем не так, как у всех, а гораздо… гораздо лучше, изящнее и…. Хватит. Лучше не надо. Моторчик и так на надрыве крутит вот уже все утро свой кровавый ремень с гроздьями намотанных на него лейкоцитов, эритроцитов и прочей кровавой слизи.
Чемодан, правда, не дают. Чемодан покупал не я. Резонно. Не дают даже сумку, хотя именно я, лично я увидел, заценил и рассчитался за нее. Бред! Ключи от машины просят оставить на столе. Хотя, покупал ее тоже лично я сам и на свои деньги. Ну, да. На наши… Хорошо, пожалуйста.
— А можно вопрос?
— Да.
— Зачем тебе ключи? У тебя ведь даже прав нет?
— Не твое дело!
Не мое, понятно.
Теперь у меня тут нет дел. Ни своих, засаднивших все мое нутро до самого кадыка, ни твоих… Боже — каких твоих?! У тебя тут были дела?.. Не вижу результатов твоего беспрецедентного, самоотверженного труда… Да, я тоже не перетрудился, ты права… Хорошо, возьми ключи! Я и на метро доберусь, шапка не спадет…
К ней? Да хоть пешком!.. На коленках поползу по брусчатке, вот так! Подумал, что ползти на коленях по брусчатке гораздо более куртуазно, чем по пыльному, в надрывных трещинах асфальту.
— С чего ты взяла, что у меня есть к кому идти? Тебе не все равно? — говорю, удивленно вскинув брови (как у нее), а сам в душе улыбаюсь. Широко и радостно. Есть! Есть к кому! Но мои последние мысли уже живут за пределами входной двери.
Зубная щетка прошелестела возле моего уха неотцентрованым сюрикеном, разрезая удушливый и смрадный воздух подъезда, клюнула вниз и, спотыкаясь по ступенькам, исчезла в недрах переплетения лестничных маршей.
— Черт!
Единственная, с боем доставшаяся мне вещь бесславно потеряна… Лифт, громыхнув в клоаке бетонного говнопровода, пополз вверх, цепляя своими железными лапами за стены. Не уронил бы, сволочь! Сколько раз он отказывался тащить меня сюда, наверх… А сам-то я хотел этого? Быть может, он всякий раз вступал со мной в тайный сговор? Вернее, не со мной, а с моей оболочкой. Сознание-то мое было не в курсе наших дел, оно было явно против… Сговор единицы объема биомассы с металлическим безмозглым саркофагом. Хы!
Только на улице я без сожаления скинул свою старую, огрубевшую кожу с наростами эпидермиса в тех местах, где он долго служил защитой моему мозгу… и моему сердцу. Я почти побежал в сторону метро.
К ней!
Ни мотанина в вагонах, ни тошнотная публика, сегодня не вызывала у меня раздражения.
— Станция «Севастопольская». Осторожно… — слышу я и рвусь к выходу.
К черту осторожность! К черту все! Толкаю в тощую спину какого-то сублимированного доходягу, подвешенного за поручень, и протискиваюсь в уже начавшие захлопываться сомовые губы дверей. Свобода! Вверх по лестнице, огибаю идущих вспять…. Пересекаю двор, оскальзываюсь на весенней мокрой еще с утра траве и еле удерживаю равновесие. Свобода! Свобода!..
…Она встретила меня томительным ожиданием возле неприступной дерматиновой цитадели входной двери, имевшей нелепый, грязно-бурый окрас. Я протяжно и тоскливо давил на кнопку звонка, и недоумевал…. Как она может жить за дверью такого цвета? Цвета, который выстраивал в моем опьяненном свободой мозгу, стойкие ассоциативные ряды. Ряды голов, вдребезги разбитых об эту самую дверь. Ну, открой уже! Я не хочу тут стоять!
Звонок выдохся минуты через две-три и теперь издавал только чуть слышные предсмертные хрипы. Ну вот! Приехал и поломал девушке звонок. В первый же день. Нужно было позвонить, или смс-ку кинуть — жди, мол...
Руками ощупываю карманы.
Тынц!
Мое уснувшее час назад внимание внезапно проснулось и мгновенно отвесило увесистого пинка моей памяти. Точно! Телефон остался подло лежать в прихожей моего бывшего Sweet Home, никак не желая его покидать вместе с хозяином. Нет! Наверное, он уже в руках у моей теперь уже «бывшей». Высветился бирюзовым светом и предательски мотает, рефлексируя у нее в зрачках, ленту моих смс-ок и последних звонков…
Черт! Черт!
Да нет, не станет она звонить. Я ее знаю. Ну, не была она никогда дурой. Никогда не была подлой. Или была? Нет, была пару раз. А в последнее время, чуть ли не каждый день. И дурой…. Дурой тоже была…. Всегда.
Господи! А ведь когда-то я не мог дышать рядом с ней…. Просто не мог, и все! Сердце заходилось. Ладошки мокрые были, ноги не держали, ветром сносило от одной мысли, что она рядом. Прямо тут! Идет под руку со мной.… Куда все подевалось? Куда, сука, все подевалось?
Ну, ладно! Хватит уже…. Все это давно уже отъехало в прошлое, превратившись в никчемное и пустое существование двух ороговевших приматов, тянущих пресловутое одеяло каждый на себя. Еда — сон — работа — секс. Снова еда — снова работа — секса сегодня не будет — хорошо, тогда завтра не будет еды…
А ведь когда-то этого полуторного одеяла хватало нам двоим. Оно было гораздо меньше, и под ним было тесно но, несмотря на это, хотелось еще больше прижаться друг к другу…
Курить хочется страшно. Сигареты в сумке, сумка там же, где и все. А все — там, где меня уже не примут. Никогда. Вспомнил, что, проходя сюда, заметил невдалеке палатку. Спускаюсь за сигаретами. Толкаю металлическую дверь из бункера подъезда (где я это уже видел?) и выхожу в сияние света…
Белого света добавило ее белое пальто, белые сапожки и, как кровавый разрез, — красный шарф. И глаза. И тонкие брови дугой… и все остальное. Такое желанное и такое теперь уже доступное.
— Ты?
— Ну, да! Что, не ждали? — фраза, уходящая корнями в черно-белую кинематографическую юность. Тупая и совершенно не подходящая для этого случая.
— Нет. Не ждали… — Мне показалось, как-то не совсем весело. Уныло, даже. Спишем на спонтанность ситуации. Мы же всегда договаривались заранее, планировали, чтобы ни-ни…
— Я тебе не звонил?
— ?? — тонкие брови еще более удивленно вскинуты вверх. Я улыбаюсь своему идиотскому вопросу. Исправляю оплошность, и тыльной стороной ладони провожу по ее гладкой щеке.
— Я хотел сказать… От меня звонка не было? С моего номера.
Долго роется в сумочке, наконец, достает телефон. Смотрит сама, затем показывает мне дисплей.
— Нет. Ты не звонил! — уже более радостно и лучисто. Наверное, эффект спонтанности сыграл в свой спланированный заранее ящик. У него все быстро. И рождение и смерть.
Пора переходить к делу, а я не знаю с чего начать. Просто сказать: «Я пришел»? Типа, насовсем... Смахивает при моем теперешнем положении на «Пришла беда — отворяй ворота»…
* * *
Ворота отворились без скрипа. Так же легко и беззвучно они и закрылись за моей спиной, отгородив меня от всего, что еще вчера было моей реальностью. На смену ей пришла другая реальность, новая и пугающе спокойная. Без надрыва и без дележа одеяла. С непривычным морем всегда доступной любви. Без фальши и менструальных циклов длиною в месяцы. Глаза в глаза. Сердце в сердце. Изо дня в день. Из месяца в месяц…
Первое время я упивался спокойствием и не пытался даже анализировать свое положение. Ровно до того момента, пока вдруг не осознал, что в мой новый мир постепенно стали вторгаться чужеродные элементы. Они имели разную структуру и плотность. Были окрашены в совершенно немыслимые цвета и были отчаянно нестабильны, безумны и спонтанны. И еще… они были совершенно непривычны для моего устоявшегося сознания.
— Переодевайся быстрее, сейчас Юлька заедет… В клуб идем сегодня! — Прямо с порога. Прямо в мозг, еще не остывший после офисной каши из «сократить издержки на реструктуризацию» и «достичь стратегических целей»… Даже не спросив, не устал ли я? Не хочу ли я поужинать? А ничего, что только позавчера были? Беззлобно, даже с улыбкой. Легкий поворот головы в мою сторону. Прямой носик с едва заметной горбинкой… Ресницы. Такой милый профиль.
— Не сидеть же дома! Сегодня пятница. Все будут….
«Все» — это душа компании патлатый Юрген (обычный Юра); запутавшаяся нимфоманка Юлька; мажор Ларион; неведомо по какому принципу сформировавшаяся супружеская пара Стас и Анжела; длинноногая бестия Оля; такая же длинноногая, но менее бестия Татьяна; еще пара-тройка мутных персонажей, ну и мы со Светланой (принципы формирования нашего союза, наверняка, тоже обмусоливаются).
Черный свет, гипер-мини, голые пупки, напитки, заменяющие обычную водку, и ежеминутные предложения «закинуться», от которых мы со Светкой отказываемся. Отупев от громкой музыки, мы на всю ночь уходим хер знает в каком направлении и непонятно зачем, увлекаемые DJ-ем с трудно произносимым именем. Как и положено пастве, мы надеемся и верим, что DJ знает, куда он нас ведет. К утру оказывается, что поводырь был несостоятелен, паства невменяема, а земля обетованная на горизонте так и не забрезжила…
Разбредаемся по густонаселенной пустыне...
Непривычная, режущая мозг пополам, утренняя тишина. Сиреневый рассвет. Такси. Тусклые огоньки просыпающегося города. Извиняющееся перед спящим домом утробное грохотание лифта. Незнакомое лицо, смотрящее на меня с той стороны зазеркалья в ванной комнате. Прохладная постель. И долгий, протяжный до бесконечности поцелуй перед сном ,похожим на забытье.
* * *
Сколько она уже разговаривает? Полчаса? А может больше?
— Слушай, может, ты на кухню пойдешь? Мне отчет надо сдать до вторника…
Молча встает с кресла и идет на кухню, продолжая держать трубку возле уха.
— Да-а?.. Да ты что?!.. А она?.. Ну, дает! — Нехитрый, со стороны кажущийся бессмысленным, диалог.
Еще полчаса спокойного погружения в нудную и не приносящую удовольствия работу. А затем взрыв. И ответная реакция.
— Слушай, купи себе нотик и сиди там, на кухне, хоть сутками…
— Свет…
— Что, Свет? — до боли знакомые нотки в голосе.
Отвечаю, что ничего. Все нормально. Понятно, что квартира не моя, сижу и молчу в тряпочку. Становлюсь тряпочкой. Мерзко пахнущей половой тряпочкой. Придатком. В процессе словесной перепалки узнаю, что однокомнатная квартира вообще-то для проживания одного индивидуума и предназначена. И двухкомнатная, кстати тоже. Давно бы уже заработал и купил. Каждому необходимо хоть какое-то время побыть одному.
— Заметно, — ухмыляюсь, вспоминая калейдоскоп ночных карнавалов. А зря. Право на ухмылку имеешь только на территории своей частной собственности. И право на одиночество тоже. Это закон. Извиняюсь.
— Что это у тебя? — кивает на книгу в моих руках. Хочет получить ответ, чтобы тут же его забыть. А может, даже и не услышать. Зачем? Попрактиковать работу мозга? Сомневаюсь. Отвечать на праздный вопрос глупо. Не отвечать — глупо вдвойне. Вот такой вот парадокс.
— «Вампир в такси».
— Про вампиров?
— Да, про вампиров.
— Интересная?
— А разве про вампиров может быть не интересная?
Берет книгу у меня из рук.
— Японец, что ли?
— Да, японец.
— Что-то мало.
— Мало для японца или мало вообще?
Пожимает плечами и бросает книгу на диван, рядом со мной.
— Мало вообще.
Почему так зло? Да, несколько маловато, согласен. Но вполне достаточно, чтобы понять.
Ухожу на кухню. Достаю сигарету. Меня просят не курить в квартире. Депортированный на лестничную площадку, я понимаю, что спираль времени снова сыграла со мной злую шутку. Щелчком отбрасываю окурок в сторону окна. Он взрывается о стену снопом маленьких искр, и вся эта блестящая мишура падает на пол.
В скором времени я осознал, что право на одиночество реализовалось. По крайней мере, для меня. Оно теперь стало уже неотъемлемой частью моего существования. Клубные исходы в земли обетованные мне уже опротивели, да и не предлагались в таком количестве, как раньше. Разговаривала она уже не со мной, а все больше по телефону и все больше, выйдя из комнаты. И все чаще по вечерам пропадала. Пропадал и я, с деланным интересом наблюдая за футбольными баталиями в местном баре. Кричал, когда кричали все. Смеялся вместе со всеми и так же вместе со всеми огорчался. Выходил из бара и плёлся домой. Если бы меня спросили, какой был счет, я бы вряд ли ответил…
Вечерний чай. Нервозный воздух. Приглушенный писк нескончаемой вереницы смс-ок из кармана ее халата.
— Я хотела тебе сказать...
— Говори.
— У меня есть мужчина.
Даже не удивился. Даже бровью не повел.
— Давно? Так, для общего развития… По большому счету, мне все равно.
— Полгода.
— Ты не против, если я останусь до утра?
— Нет.
— Отлично. Где мой светло-серый чемодан крокодиловой кожи?
Уходил не так, как в прошлый раз. Безразлично и без надрыва. Даже улыбнулись друг другу. Нормально так, по-западному. Наверное, если бы я захотел, даже и переспали бы на прощание. Мы же цивилизованные люди. Вот именно. Не по-русски как-то…
Свобода. Снова свобода…
Я вышел на свежий воздух и направился в сторону метро. Ничего нового, кроме того, что упоения этой самой свободой на этот раз не было...
* * *
Неделю жил у своего старого школьного друга, пока не снял квартиру. Взял отпуск за свой счет. Пережил несколько разочарований. Сколько, точно не помню, но самыми сильными были всего два. Разочарование номер один — DYXLESS. Разочарование номер два — недобросовестная реклама предприятий под кодовым названием «Досуг». Предлагаемый товар часто не соответствовал описанию.
Я слегка запил. Дальше — больше. Затем запил настолько сильно, что из отпуска решил не возвращаться. На звонок руководителя честно ответил, что хотел бы, чтобы тот пошел в жопу. Почему-то было искренне весело. Весело было еще некоторое время потом. Веселье закончилось, когда закончились деньги.
Проснувшись однажды утром и посмотрев в засиженную мухами снежную равнину потолка, я пожалел, что не родился северным оленем. Наверное, это была последняя капля. Дальше — только помойка.
Я пристально разглядывал в зеркале свое отражение. Ввалившиеся глаза и дефективная, растущая с перекосом на одну сторону, борода. То, что было на голове, вряд ли можно было назвать прической. Смахивало, скорее, на конский хвост, которым долго возили по жирному полу какой-нибудь пельменной. От бомжа меня отличало разве что отсутствие следов отмороженных участков кожи на щеках и на носу.
Принял ванну и побрился. Пока отмокал в горячей воде на манер Ивана Дурака, вспомнил, что у меня больше нет ни денег, ни работы… Ни любимой. Это можно было принять либо как вырождение, либо как перерождение. Я, не раздумывая, выбрал последнее, оделся и вышел на улицу.
Меня обожгло горячее летнее солнце. Просидев пару месяцев в квартире, лишь изредка выходя в магазин за водкой, я и забыл, в каком времени года функционирую. Вернее, я просто не придавал этому значения. Пройдя пару кварталов, прислушавшись к звукам города, присмотревшись к фасадам домов, к редким чахлым деревьям, я понял, что никогда прежде не замечал подобных «мелочей». После моего затворничества чувства и восприятие окружающего как-то вдруг обострились.
Я остановился и оглянулся вокруг. Готов поклясться, что увидел на седьмом этаже ближайшего дома небольшой участок вздувшейся штукатурки и услышал, как она тихонько потрескивает. Вот-вот отвалится. Я слышал сотни голосов одновременно и при этом мог разобрать каждое сказанное слово в отдельности. Я испугался и обрадовался одновременно. Подумал: уж не укусил ли меня кто-либо из приходящих ко мне в последнее время гостей из «Досуга»? На вампирш они смахивали с большой натяжкой, но что-то потустороннее в них все-таки было. Достав мобильный, просмотрел звонки. Последний входящий был месяц назад. Ого! Прекрасно. Никому я не нужен, оказывается. Никому... Исходящий — недельной давности. Болезненно напрягаю память. Странно, что настоящее я теперь воспринимаю достаточно ярко и сочно, но вот недавнее прошлое отковырять из сознания стало почти невозможно. Черт, это же, практически, только вчера было… Ну, от силы несколько дней назад! В памяти почему-то всплывает образ Шварца в фильме «Вспомнить все». Если ты с полотенцем на голове… И так далее….
Судя по цифрам, какой-то газетный бордель. Невыносимо тошно. Удаляю вызовы. На хер! Всё с нуля! И я начал яростно отсекать метастазы номеров сначала в журнале, а потом и в телефонной книге. Оставил только несколько знакомых имен. Тех, кому реально буду звонить. Остальное — шлак. Стало легче. Мне вдруг захотелось действия. Драйва.
«Нет набранных номеров» читаю я на дисплее и поднимаю голову. Возвращаюсь в реальность и оказываюсь в хвосте очереди, состоящей из юных девиц и долговязых парней с козлиными бородками.
— Куда это?
Оборачивается нимфа с фальшиво усталыми глазами.
— Фоткаться.
Оригинально. Пока я спал, мир, по всей видимости, рехнулся. Повальное увлечение фотографией? Кастинг? Обхожу очередь и вскользь бросаю взгляд на ближайшее здание. «Московский автомобильно-дорожный институт». Обернулся и спросил.
— Почем щелкнуться?
— Сотка.
— За одну?
— За комплект.
— Дорого.
— А то! Предложи дешевле.
Услышанное воспринимаю как руководство к действию. Поворачиваю и иду в сторону института. Из доносящихся со всех сторон обрывков фраз, понимаю, что попал на пик подачи заявлений для абитуриентов. И всем этим толпам будущих гениев логистики срочно нужны фотографии. И они готовы платить по сотке за комплект. А в голове вертится: «Предложи дешевле»…
* * *
И я предложил. Предложил по восемьдесят. И не на улице, в арендованной палатке, а в самом институте. И не в одном. Откуда-то сразу появились знакомые, готовые помочь. Старые друзья…. Я никому не отказывал, своих-то средств не было. Была только идея. Вернее, одна из идей. К концу года я уже имел свой, пусть пока и небольшой, но бизнес. И еще пару-тройку проектов на будущее.
Стопудово что-то произошло в тот год! Что именно, я сказать затрудняюсь. Я для себя расценил это, как жизнь на втором дыхании. Откуда оно взялось? Оттуда же, откуда и все. Из меня самого.
Я тогда вспомнил о третьем своем разочаровании. Поначалу я старательно пытался забыть о нем, хотя… забыть о том, что душило меня на протяжении всей прожитой жизни, нельзя. Можно попытаться его скрыть. Замаскировать. От других, посторонних людей. Но не от себя. Рано или поздно приходится признаться себе самому. И я признался. Признался в том, что моим третьим разочарованием был я сам.
Когда впереди нет цели, а позади только война… Не та, которая за выживание, а тупая и бессмысленная… Почти как в романе «Война и Мир» — «противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие». Вот тут оно и открывается, второе дыхание. Или не открывается. У кого как...
* * *
Не остановиться было просто невозможно. Ну, никак! Даже плотно прижатые к бордюру автомобили не были препятствием. Нужно было только найти место. Просто найти место и всё! Я сбавил скорость и двигался вдоль вереницы машин, стараясь не упускать ее силуэт из поля зрения.
Я заметил ее еще на пешеходном переходе. Она прошла прямо перед капотом моего автомобиля. Повернула голову и посмотрела на меня. Даже не посмотрела, а просто скользнула по мне взглядом своих карих глаз. Этого было достаточно. На первый взгляд, ничего особенного. Обычная девушка среднего роста. Светлые волосы, собранные в пучок на затылке. Открытая майка и джинсы. Упоительно красивые руки. Туфли на невысоком каблуке. В общем, девушка как девушка. Но именно из-за нее я плелся вдоль тротуара уже два квартала, сопровождаемый истошными гудками возмущенных водителей.
Не видя впереди свободного места для парковки, я выключил зажигание, дернул «ручник» и включил «аварийку». Остановился прямо на проезжей части. Выскочил из машины и под аккомпанемент отборного мата протиснулся на тротуар между припаркованными автомобилями. Она шла на расстоянии нескольких метров впереди меня. Я ускорил шаг и почти догнал ее. Еще шаг, еще один. Я достаточно долго раздумывал, пока тащился за ней от светофора, но ни одной стандартной фразы для знакомства подобрать так и не смог.
Господи, как давно я не знакомился на улице! Да и вообще нигде. Слишком уж бурные переживания за последние полтора года напрочь отбили у меня всякую охоту искать знакомств и, тем более, отношений. Но и увязать в болоте вечного одиночества у меня уже не было никаких сил. Я вспомнил свою пустую квартиру, раздражавшую отсутствием «ненужных» вещей, зубную щетку, одиноко торчащую из стаканчика в ванной комнате, опостылевшие диалоги с собой, с компьютером или книгой. Диалоги без слов. Диалоги, в которых нет истины, потому что нет спора. Нет несогласных.
Я вспомнил все это… И страх отступил. «Чем черт не шутит? Может, в этот раз все сложится иначе?» — подумал я, сделал еще шаг и тронул девушку за плечо…
VPR
