Ни хера. И мне не надо даже извиняться перед мистером Джеймсом Гэмблом, кстати, — мыловаром. А не нужно извиняться, потому что Проктер тоже не тот. Который был потомственным изготовителем свечей.
Мыло и свечи, — вам не кажется, — забавное сочетание?
Хотя — тю на меня. Все, молчу-молчу.
Единственное, добавлю, что если уж на то пошло, Снейк — тоже не из Whitesnak‘a.
Да и вообще, история совсем о другом.
Итак.
Ранним утром, забросив Людмилу к ее дому, Сергей Иванович неспешно двигался на своем Шевроле в утреннем стаде других автомобилей.
Да, медленно, — а что поделаешь? Ни-че-го.
Утро нельзя было назвать погожим. Низко стелились темно-серые тучи, готовые вот-вот разрядиться то ли дождем, то ли мокрым снегом.
Неуютно, одним словом, было.
Неуютно, а вернее, некомфортно, было и у Сергея Ивановича на душе. И сейчас, в этой чертовой утренней тянучке, используя иезуитский метод самокопания и самоуничижения, он пытался разобраться, — что же не так?
Ведь пришла к нему с ночевкой? Пришла. Что есть gut.
Кончил он два раза. Хорошо? Хорошо!
Но второй раз задолбался кончать. Что есть — плохо.
Вставал ночью два раза в туалет. Тоже — ничего хорошего.
Да еще струйка каждый раз была такая тоненькая, что приходилось ее буквально выдавливать.
Или — почки, или — простата.
Блядь. Если простата, говорят — массировать надо. Причем, говорят, — охуенно неприятная вещь. Блядь.
Но что-то надо делать.
Опять же, что-то последнее время Людмила достала. То то не так, то это. Заебала. Вот найду кого-нибудь другого…
Кстати, — что это за чудо стоит в таком необычном пальто? А ну-ка, ну-ка….
- Спасибо, что предложили подвезти, а то я уже собиралась кого-нибудь останавливать.
- А я смотрю, — такая симпатичная девушка стоит, мерзнет зря. Воротник у вас очень оригинальный. Прямо боа. Наверное, как у мисс Вандербильд.
- А это кто?
- А это американская соперница-визави Эллочки-людоедки. Не помните разве?
- Нет, Эллочку-то я помню. Дочку миллиардера как зовут, забыла. А насчет боа вы почти правы. Да уж, не мексиканский тушкан.
- Почему почти? Очень хорошая стилизация. Как живая.
- Почему как? Лизонька, покажи язычок!
- Бля-я-я-я-А-А-А-А-А-А…!!!
Шевроле вильнул, а затем резко затормозил у тротуара.
- Чего вы такой нервный? В зоопарке никогда не были?
- Н-н-ну…вы даете!!! Чего-то впомнил покойного Миронова, — Предупреждать же надо!
- Пейте на ночь успокоительное. Это я вам как доктор говорю. Поедемте, не волнуйтесь. Она спит.
- Вы что — дрессировщица?
- Хуже. Проктолог.
- А разве бывают проктологи женщины?
- Как видите — бывают. А почему космонавтом женщина может быть, а проктологом — нет? Кстати, в космосе тоже черные дыры бывают.
- Я, я…очень извиняюсь, но змея-то вам зачем?
- Для работы.
- Простите, не понял?
- Вот скажите, вы же, похоже, интеллигентный человек, — вы могли бы, находясь в здравом уме и полном сознании, по собственной воле оказаться в жопе?
- Ну…только если в переносном смысле. И то — наверняка мне бы это не понравилось.
- А почему молодой симпатичной девушке это должно нравиться? И я не люблю в жопы лазить. Тем более — чужие. Тем более, пальчиками. А у нас это — во-первых, по определению. Во-вторых, главный метод лечения, — массаж. Это, извиняюсь, булочки ваши сзади раздвигаешь, и — в жопу ручкой в перчаточке залазишь и начинаешь массажировать. Болезненная, кстати, процедура.
- Но з-з-змея причем?
- Клиент же задом стоит. Не видит, что там сзади делается. Многие еще и глаза закрывают, — процедура, вообщем-то, неприятная. А я беру родимую за головку, говорю Лизоньке как Мухтару, — фас! А дальше только руковожу процессом.
- Ка-ка-каким образом?
- А за хвост придерживаю, — длину вхождения регулирую. Вы же автомобилист, должны знать — развал, схождение. Типа того. Вот так пальчики и берегу.
- Ни хера се…ой, простите, а можно еще вопрос?
- Хоть два.
- А как же вы ее будите? Вот сейчас, — она же у вас спит вроде?
- А ее в теплое местечко засовываю, она там быстро в себя приходит.
- И что за местечко?
- Ну, вы любопытный! Все вам расскажи! Как, по-вашему, где у женщины самое теплое местечко? Вы же мужчина. Должны знать!
- В пи-пи-пи…?!
- Да что вы заикаетесь? Именно там.
- А-а-а…?
- Тепло там, влажненько, вот Лизонька быстро от кайфа и просыпается. Опять же — и мне приятно. Ввиду отсутствия наличия…
- А что так? Вы же такая симпатичная?
- Да как узнают, кем я работаю, все. На том и вся «пи-пи-пи». Как спутник у Мураками. Вжик! И нет его. На второй космической скорости.
- Извините, она зашевелилась, — точно не укусит?
- Я же вам рассказала, она не по этим делам. И зовут нас ласково, — Жополиза.
- А почему такое странное имя?
- А чем, по-вашему, Жозефина, или там — Полина, или Елизавета лучше? А у меня — три в одном. А мне мои коллеги-гады, по другому не скажешь, прозвище даже придумали — Проктор. Хотя я, вообще-то, Мила.
- Классное имя. Милое. И образу соответствует. Кстати — Сергей.
- Очень приятно.
И тут Сергея Ивановича осенило.
- Послушайте! У меня к вам будет интересное предложение!
- От интересного мужчины — интересное предложение? Надеюсь, это то, что я подумала?
- А как вы догадались?
- Вас точно надо лечить…
Договорились встретиться на завтра. На вечер.
Сергей Иванович остановил машину на названной Милой остановке. Она вышла. Обернулась, улыбнулась, помахала рукой. В такт движениям ее руки Жополиза тоже будто кивнула.
Вдруг что-то впомнив, Сергей Иванович наклонился, открыл дверцу с правой стороны и крикнул, — Мила! Вы же с Жо…, — тут же запнулся, глянув на мерзнущий на остановке угрюмый народ, — Вы же Лизавету возьмите тоже!
Мила крикнула, — Хорошо!
Сергей Иванович захлопнул дверцу. Посмотрел на себя в зеркало заднего вида. Неожиданно для самого себя улыбнулся.
- Ну что, Лаокоон хренов? А жизнь-то налаживается!
Автор: Шева
