Все это чистейшая правда.
Итак. Я потерял страховое пенсионное свидетельство, на котором, почему-то записали дату моего рождения, указав 1946 год.
Я почему то подумал, что на «шару» получу пенсию типа и очень обрадовался, да хуй там. В выплате пенсии по старости отказали.
И вот я его потерял (свидетельство это). Зеленоватое такое с вензелями. Без этой корочки – караул! Даже медосмотр не пройдешь. И послали меня в РОВД по месту жительства, для получения справки: что я потерял, когда потерял и на хуя вообще. Ну и типа, не нашли его пока. А мне по этой справке, обещали выдать новое свидетельство с нормальным годом рождения, без претензий на пенсию.
И пошел я в райотдел, с полным осознанием важности момента и тихо торжествующе. Открыв тяжелую металлическую дверь, я сунул «жало» в святая святых внутренних органов.
Там было так же холодно, как и в чертогах Снежной королевы. Сумрачный коридор убегал влево, минуя дежурную часть. Одиноко светила 75 ваттная лампочка, напоминая о бренности всего сущего и вечности сознания. Из бытия в коридоре были представлены только бабушка с маловыразительными намерениями, и парень в черной кепке с откидными ушами. Они мерзли и чего-то ждали (уши, бабушка и парень).
- А где мне тут? – куртуазно спросил я.
- Вон, там в окошке… - ответил посиневший владелец кепки.
Я подошел к готической амбразуре с мутным стеклом, на котором отчетливо проявились чьи то коричневые папиллярные узоры. За окошком сидел невнятный «мусор».
У него сбоку стоял масляный радиатор и давал тепловую энергию. Поэтому и одежда у дежурного была относительно парадная. Он что-то писал, но не в журнале, а в кроссворде. Его лоб с высокоинтеллектуальными складками был напряжен и озадачен. Нос математически дрожал. Наука и жизнь, борьба и единство, немецкая философия, и ее слабые места.
Я когтем постучал в мутный оксид кремния. Завибрировала среда и синусоидальная волна потревожила барабанную перепонку милиционера, настроенного на волну всеобъемлющего знания. Он поднял чистое лицо и ничего не сказал. Он был дважды прав. Я дважды не нужен.
- Я пенсионное свидетельство потерял, помогите чем можете, желательно справкой… - засуетился я и снова совершил ошибку.
- В отделе никого нет, все на выезде с опергруппой, ждите и обрящете, - последовал мудрый ответ.
Я снова увидел озадаченный лоб и кончик носа над зловещей решеткой кроссворда. Пришлось заступит в караул вместе с бабушкой и разговорчивым парнем в кепке. Теплее не стало, но появилась цель и надежда. А уж это многое значит.
Без цели нет будущего, без надежды нет цели. А тут все есть и бесплатно. Вот только я так и не понял, почему никого нет вместе с опергруппой? Причем тут вообще опергруппа? Для такого быдла как я и старушки с парнем эти вопросы не просто не нужны, но и вредны.
Потому и простоял я два с половиной часа в нирване собственных комплексов, замерзая тихо и недоуменно. Мимо нас с закономерно и значимо сновала деловая женщина, если не сказать девушка. Но от холода трудно было определить ее гражданский статус и даже пол. Туда, сюда, туда, сюда. Вечное коловращение убогой, никчемной жизни. Перпеттум мобиле, блядь!
Наконец парень в кепке не выдержал.
- Пошло оно все на хуй - стремно заметил он и почесав волосатую шею покинул гостеприимный райотдел.
Бабушка осталась. То ли ее дело было государственно важно, то ли ей просто некуда было идти.
Меня держало упрямство. И оно принесло свои плоды. Просвещенный дежурный скрипнул стулом и гундосо возвестил.
- Подойдите, пожалуйста, молодой человек.
Поскольку среди нас с бабушкой, только я мог претендовать на звание молодого человека, его обращение было правильно истолковано. Впрочем этот ебаный холод. И, тем не менее, я подошел к заветному окошку.
- Вам надо в 412–й кабинет, давайте документ удостоверяющий личность.
Я просунул в девственно – узкую щель свой гражданский документ в предчувствии неземного наслаждения и скорой развязки. Мне выписали пропуск и послали прямо по коридору.
И я пошел, как Моисей, ясно понимая всю ненужность своего поступка. Я знал, что иду не туда, но шел ведомый великой силой бюрократии.
Мне нужен секретариат, а он, как правило, находится на втором этаже, рядом с приемной. 200 какой то, но не 412 – й, как минимум.
О всемогущий, зачем ты дал нам разум, зачем заставляешь нас решать непосильные кроссворды паскудной жизни, даруя не менее паскудную смерть? Зачем, господи?
Я открыл 412 - ю дверь и вошел, униженно моргая замерзшими ресницами. Добрые улыбки оперов окружили меня со всех сторон. Кто-то подставил пепельницу и стул. Я сел в животной неге и закурил.
- Я понимаю, что я не к вам, но я к вам… - полушепотом произнес я и все тревоги остались там, в холодном предбаннике с бабушкой.
- А мы сразу поняли, что ты не к нам. У тебя в глазах надежда, а не криминальное чтиво, - ответил седой опер, и поднял трубку внутреннего телефона.
Я с кровожадным наслаждением слушал его живописную речь, в которой он объяснял интеллектуалу дежурному суть его поведения в природе. Я был в дурмане торжествующей сатисфакции. Но это длилось не долго.
- Он говорит, что ты паспорт потерял… - обратился ко мне удрученный опер.
Я не мог говорить секунд двадцать. Я только с трудом достал мое удостоверение российской личности, по которому мне выписывали пропуск, и отдал капитану. Тот внимательно изучил его и снова поднял трубку.
- Мудак! – четко сказал он микрофон и вернул мне паспорт, - тебе в секретариат на второй этаж.
- Я знаю, спасибо, ребята – ответил я, свободно дыша.
- Не бери в голову, иди с богом, товарищ.
И я пошел с богом на второй этаж, как будто только что выиграл сто тысяч по облигациям государственного займа. Сжимая в руках заветный паспорт, волнуясь и трепеща, я предстал перед той самой девушкой – женщиной, которая рвала мое сердце в заиндевевшем чистилище на первом этаже.
Я как последний, долбанный рыцарь излил ей душу по теме моего посещения РОВД. Я живописал свою проблему на холсте обнаженной психики и надеялся на чудо. И оно произошло. Правда, не совсем то чудо, какое я ждал. Но, тем не менее, оно имело место быть.
Вот тут, дорогие мои, глубоко вздохните, как говорил известный сатирик.
- А у нас сегодня не приемный день, - интимно сообщила мне секретарь.
© Bespyatkin
