В самом начале нулевых, делали мы серию репортажей про чеченскую войну.
Заехали в ростовский военный госпиталь, пообщались с врачами, родителями, а самое главное с покалеченными на войне мальчишками.
Хоть они и не любят когда их жалеют, но мне было их всех ужасно жаль.
Наверное, я плохо это скрывал.
Кругом двадцатилетние мужики: кто без рук, кто без ног, кто вообще без всего!... Непонятно, в чем только душа держится.
Если маленьких непослушных деток было бы полезно хоть раз сводить в тюрьму на экскурсию, то мне кажется – больших и маленьких, непослушных политиков, нужно регулярно водить в такой вот госпиталь, чтобы умерить их воинственные планчики игр в «войнушку». Ведь эти искалеченные солдатики и есть их поломанные и за ненадобностью брошенные игрушки...
Беседую с пацанами, они охотно делятся воспоминаниями и надеждами, а меня не покидает ощущение, что я нахожусь внутри огромной спичечной коробки, в которую какой-то злой гиганский мальчик натолкал людей, предварительно оторвав у них крылышки и лапки.
Жуткое ощущение неправдоподобности происходящего.
Через несколько часов общения с ними, я понял, что у пацанов вместе с оторванными руками и ногами, отрезало еще и часть натуры, которая отвечала, за взвешенность, степенность, безразличие...одним словом: не стало у них «середины». Остались только яркие всплески эмоций, крайности: либо хохочут, либо грустят, среднего не дано.
Мы с каждым поговорили о жизни, подарили маленькие безделушки и хотели было попрощаться, как вдруг в палату влетела стайка очаровательных существ: девчонки-хохотушки лет семнадцати, они привычно рассредоточились по палате и тягостная обстановка тут же улетучилась. Было видно, как мужики их ждали.
Мы стали совсем уж лишними и перед тем, как откланяться, спросили только девчонок: «Кто вы и откуда?»
Оказалось - студентки РИИЖТ-а
Назавтра мы уже были в кабинете ректора.
Ректор с гордостью поведал, что в его институте организовано движение волонтеров которые регулярно посещают госпиталь и ухаживают за раненными солдатиками.
Он поискал, какой-то листок, не нашел, кому-то позвонил, уточнил и похвастался конкретными цифрами и достижениями в этой области:
- Только в прошлом году шесть наших студенток-первокурсниц вышли замуж за ребят-инвалидов...казалось бы абсолютный калека, ни рук ни ног, а вот поди ж ты молодость берет свое, познакомились, полюбили друг друга, смотришь и свадьбы играют... А теперь пойдемте, я покажу вам нашу тормозную лабораторию...
Помню я вскипел:
-Да чему же Вы радуетесь!? Ведь эти маленькие глупенькие девочки, которые, может быть никогда в своей жизни мужчину так близко не видели, подчиняясь благородному порыву влюбляются, или думают, что влюбляются, выходят замуж, но мы то с Вами знаем что этот брак обречен!
Месяц, два, ну полгода от силы...
Она-то ладно здоровая девка, переморгает развод, а каково этим несчастным пацанам, которым дали надежду на счастливую жизнь и бросили!!!?
Тогда ведь им только в петлю или вены резать...
Ректор лишь развел руками, я извинился за резкость и мы ушли.
На завтра опять приехали снимать госпиталь и застали одну из самых эмоциональных сцен на свете (говорю за себя...)
В этот день выписывался парень без ног, да еще и без кисти руки.
Забирать его пришла...молодая жена-студентка со своей мамой. Парня усадили на коляску, он был важен и горд, старался делать вид, что единственная его рука не дрожит от волнения, пытался шутить, прощаясь с товарищами, но было видно, что он весь состоял из безумного человеческого счастья, пополам с нечеловеческим страхом, не то что за завтрашний день, а страхом за сегодняшний вечер...
Ведь мужика увозила восемнадцатилетняя жена в дом своих родителей.
(Мне кажется, что каждый покалеченный на поле боя солдат, перед тем как потерять сознание, должен понимать, что он теперь «любимчик» Родины и уж квартиру ему дадут сразу...чем не национальная идея?).
Теща деловито собирала в большую сумку нехитрый скарб зятя.
На соседней койке лежал спеленутый взрослый-«ребенок», сквозь одеяло угадывалось, что нет у человека ни-че-го... От мужчины у него были только: голос, мужицкая лапища торчащая из под одеяла и дух.
Рядом с его кроватью сидела миловидная девчушка, двумя руками держась за «лапищу» ...Даже наш бывалый оператор, снимавший эту сцену, то и дело промаргивал слезы...
Пора было прощаться.
По больничным коридорам, сквозь многочисленные пожелания счастья и вечной любви, мы проводили молодоженов до машины, я улучил момент и уже без камеры спросил тещу, как она все же относится к браку своей дочери?
Та внимательно посмотрела на меня и после долгой паузы выдохнула:
- Ну Вы взрослый человек, сами же все понимаете...
P.S.
С тех пор прошло много лет, а я до сих пор спорю с самим собой и не могу решить: хорошо это или плохо?
Стоит ли девочкам давать «заигрываться» в милосердие, чтоб потом они разводились и бросали и без того несчастного человека...?
А может, черт с ним! Полгода счастья, стоят всей оставшейся пресной жизни в доме престарелых, а там хоть в петлю. Не жалко...
...Не знаю, не могу решить...
