Было это во времена настолько далекие, что даже СССР ещё не распался...
Я ходил в детский сад. Тогда ещё не могли определиться с образовательной политикой, и нашу группу великовозрастных недоростков называли то "четвертой", то "подготовительной", то "промежуточной",то "итоговой". Так или иначе, это была последняя градация перед поступлением в школу.
В группе были два признанных авторитета. Один волей природы развился физически года на два раньше нас и имел уже отсидевшего старшего брата, другой был даже по нашим меркам довольно тщедушен, но также имел отсидевшего старшего брата. Между ними происходили эпические сражения. Большая часть группы хранила нейтралитет, но я предпочитал выступать на стороне второго.
Как-то раз я опоздал к приходу в детсад. Надо сказать, что ровно вовремя не приходил никто и никогда, а всякий раз половина опаздывала, а половина являлась раньше. В тот раз я угодил в число опоздавших. Пришедшие раньше времени встретили нас радостными криками; "Петухи, петухи, вы петухи, а мы шнурки!".
Разумеется, дело было в том, что нашего главного оппонента привел в садик его опытный старший брат. Отсюда недетское оскорбление "петухи" в адрес опоздавших. Что такое "шнурки" - я не знаю до сих пор. Видимо, что-то региональное.
Я тогда, конечно, не знал оскорбительную сущность слова "петухи". И даже если бы знал - едва ли понял бы. Так что воспринял я это буквально: петух - самец курицы. Я попросту взял лист бумаги, набор карандашей, и стал рисовать стильных петухов (самцов курицы) в космических скафандрах, исследующих неизвестную планету. Шнурки (в виде ботиночных веревочек) тоже фигурировали - им не досталось скафандров, и роль они играли самую отстойную. Рисовал я тогда неплохо, даже очень хорошо.
...
Сперва "шнурки" стойко сносили это испытание. Но вскоре они один за одним стали переходить в лагерь "петухов". Главный "шнурок" долго терпел это, но затем, окончательно оставшись без приспешников, со слезами побежал к старшей воспитательнице. Надо сказать, он, хоть и неосознанно, поступил как всякий сторонник официозной уголовной морали, в трудную минуту обратившись к властям. Пользы это, впрочем, не принесло.
Тот день стал днем подлинного торжества "петухов" над "шнурками". Забавно, что ещё в столь несознательном возрасте я развратил мораль целой детсадовской группы, и, видимо, склонил их всех к содомии в противовес исконно российским ценностям.
И нихрена не стыдно.
