- Серый, - маман, несмотря на дворянское происхождение из недобитого большевиками рода Дуровых, употребляла просторечные выражения. – Не можешь когтеточку для кота сварганить?
- А батя? – я попытался перевести стрелки, уминая блин с нежнейшей, таящей во рту, в меру просоленной селёдочкой, обильно припорошенной слоем зелёного лучка. Очередная рюмка водки уже проследовала по пищеводу в желудок, и, судя по всему, ей было там хорошо в тёплой кампании товарок.
- Ноль-пять. И даже ноль-семь. – ответствовал пращур, щуря слегка замутневший голубой глаз, ибо в бутылке, содержимое которой мы в себя инвестировали, огненной жидкости было уже на донышке.
- Во тебе, - маманя решительно сунула ему поднос кулак, потом переконфигурировала пальцы в кукиш. – Старый уже столько пить, потом будешь давлением маяться!
- Значит, дряпалку буде сынку робить, - резюмировал папа, потомок лихих запорожских казаков, проживший в Москве 60 лет и вдруг вспомнивший о корнях.
Я вспомнил, что один старинный камрад постил на ЯПе тему про когтеточку, и на ноуте брательника, зализывающего раны после развода в объятиях у очередной пассии, и нашёл соответствующую тему.
Так, с инструментарием всё ясно, пеньковой верёвки, запасённой батей для дачи, хватило бы, чтобы удавиться паре батальонов самоликвидаторов, но с доской была напряжёнка.
- Да вон же стройка, - подал батя рационализаторское предложение.- Там этого добра до ебени ма.. – он покосился на маму. – Ну, много очень!
Действительно, из окон открывался замечательный вид на очередного монстра батуринского «СУ-155», законсервированного, как толстолобик в собственном соку, по причине опалы её мужа-кепконосителя и экс-мэра.
- Кража. Статья сто пятьдесят восьмая, часть первая. До двух лет, - вспомнил я о собственном юридическом образовании.
- Ничего! А то мне надо срочно о Фукусиме передачу посмотреть, - политически подкованный папик срочно свалил из кухни, незаметно для мамани допив остатки водки из горла.
И я пошёл на дело. Темнота способствовала совершению кровавого криминала, и я беспрепятственно проник на стройку. Охрана, судя по всему, нескучно проводила время за бухарой, судя по звяканью стаканов и ржанию в бытовке.
Я прокрался к штабелю досок и стал перебирать их в поисках приемлемой по размерам и качеству. Обретши искомое, я стал транспортировать похищенное имущество в сторону дома, обеднив олигархшу на стоимость 1 (одной) доски. В этот момент бдительный охранник вышел на улицу, открыл ширинку и начал поливать мощной струёй слежавшийся снег возле своего офиса, заодно оглядывая окрестности.
И тут Фортуна, весьма блядовитая дама, показала мне жопу: вертухай заметил меня, схватил кусок трубы, и даже забыв застегнуть «зиппер», рванул в мою сторону. Длительное безделье и алкоголь придали ему прыти, и, несмотря на внушительный живот, который явно мешал ему узреть собственный член, и одышку, он настигал меня, и труба в его руках, рассекая воздушную среду, ухала филином.
Грозный вид бегущего на меня охраняя с трубой и хуем наперевес придал мне дополнительной скорости, и я стал эвакуировать свою тушку, петляя между штабелями плит, бетономешалками и прочей строительной хуйнёй.
- Стой! – орал вошедший в раж хранитель капиталистической собственности. - Убью! - сулил он мне дивные перспективы моего дальнейшего будущего.
Показался забор. Штурмовать его со своей ношей было невозможно, изображать всемирно известного прыгуна Бубку – тоже, поэтому я уменьшил капитал госпожи Батуриной ещё на две с половиной доски, просто вынеся их корпусом.
- Вот, спиз.. позаимствовал! – доложил я ожидавшей меня родительнице о доведённом до конца преступном замысле и обращении в её личную собственность чужого имущества.
Отдышался, покурил.
Пора приступать к работе. Я занёс предмет преступного посягательства в комнату. Взору предстали самым тщательным образом запутанные, как нить Ариадны в лабиринте Минотавра, пятьдесят метров пеньковой верёвки, в тенетах которой трепыхался сам виновник торжества, повязанный по всем четырём лапам.
Я тяжко вздохнул, освободил шкодливого хищника от пут, и принялся разгадывать головоломку, постепенно сматывая верёвку в бухточку.
Покончив с интеллектуальным трудом, быстро просверлил в доске пару отверстий под шурупы и стал наматывать верёвку. Внезапно в правую икру будто шарахнул разряд тока – кот то ли захотел поиграть, то ли выебать мою нижнюю конечность!
- Иди на хуй, пидор усатый! – и, схватив животное за шкирятник, отодрал хищника от себя.
Батя, похоже, малость очухался, поэтому проявил гражданскую сознательность и взял строительный степлер:
- Ты в стене отверстия сверли, а я тут прихвачу.
«Вввввввввввиуууууууу!!!» - завизжал перфоратор.
- Блядь! – завизжал батя.
Я оглянулся.
Папик сделал неверное движение, и скобой намертво присобачил свой указующий перст к дряпалке.
- Блядь! – согласился я, освобождая родителя от коварной скобы.
- Йода нету, - трагически сообщил он, вздымая уязвлённую конечность к потолку.
- Уринотерапия тебе в помощь…
- Что?
- Поссы на рану, говорю!
Раненый потопал в направлении к туалету.
Пока он занимался самолечением по Малахову, я присобачил девайс на стену.
- А ну, пиздюк пушистый, принимай работу!
Кот подошёл, обнюхал неведомую конструкцию, потом с видимым удовольствием вцепился когтями в девайс, оценил качество, а после запрыгнул на диван и свернулся калачиком, отправляясь в объятия кошачьего Морфея.
Я стал собираться домой и уже хотел одень правый ботинок, когда заметил в его недрах аккуратную колбаску.
Увидела это и маманя.
- Заминировал! – воскликнула она, вытряхнув продукт жизнедеятельности кота в унитаз и протерев ботинок тряпкой.
- Мама, чем ты его кормишь? – поинтересовался я, поскольку от ботинка чувствительно разило кошачьими экскрементами.
- А чего?! «Вискасом»!
- Ну вот… Каков стол, таков и стул… - вздохнул я, пытаясь дезодорировать обувь туалетной водой «Хьюго Босс» брательника. Жидкость не хотела выливаться, а когда я сильно тряхнул флакон, половина его содержимого вылилась в ботинок.
Благоухая комбинированным, так скажем, парфюмом, я потопал домой.
Главное, чтобы маме было хорошо!
Ну, и коту тоже…
© Штурм
