Я вчера был в стоматологии, я обожаю это место.
Большинство людей не очень любят стоматологию. Вот скажем, моя знакомая, Лена, шарахается от стоматологических кабинетов, как от чумного барака. У нее буквально истерики начинаются при слове «бормашина», она верит, что это самое удачное изобретение Сатаны. Я всегда говорю ей:
— Лена, где логика? Ты любишь кондитерские магазины, и ненавидишь стоматологию, должно быть совсем наоборот. В кондитерской тебе делают полчаса хорошо, чтобы потом долго-долго болели зубки, а в стоматологии тебе полчаса делают бобо, чтобы потом было хорошо.
Вы сами, конечно, догадываетесь, что аргументы такого уровня женщинами признаются как недействительные, у них есть железный контраргумент:
— Ну, ты сравнишь тоже!
И все, вы проиграли в споре, такая реплика — как флеш-рояль.
Почти все, кого я знаю, боятся стоматологов, это нелогично, но это правда. Я устал предупреждать людей о коварстве кондитеров, никто не верит, что стоматологи несут в мир добро, а кондитеры — зло.
А вот я люблю стоматологию, там есть добрая девушка Нина, она мне приветливо улыбается, когда я прихожу. Я познакомился с ней, когда пришел лечить дырку в зубе. Вы бы слышали, с какой нежностью в голосе она произносит: «Сейчас будет немножко больно!» Я сразу понял, какая она замечательная девушка. Я теперь хожу лечить зубы только к ней. Она очень ценит наше общение, буквально в рот мне заглядывает. Лечить мои зубы — наше с ней общее хобби, Нина в глубине души садистка, а я мазохист.
Еще Нина очень любит направлять меня на рентген, ей интересно, как я устроен изнутри. Я ей принес уже, наверное, дюжину своих фотокарточек, она их все собирает, даже неудачные. Вчера я тоже ходил на рентген, Нина посмотрела на снимок и сказала:
— Зуб дрянь, давайте вырвем?
Она чудесная девушка, у нее всегда такие неожиданные и волнующие идеи. Мы с ней такого еще не пробовали, я согласился.
Клещи были заняты, мне пришлось ждать своей очереди в коридоре. Очередь в стоматологию — это увлекательное зрелище, с такими лицами ведьмы в средневековье приходили на прием в святую инквизицию.
— Следующий! — кричал им из-за двери инквизитор. Ведьма приоткрывала дверь и робко совала туда свой нос.
— Можно?
— Я же сказал, заходите, — раздраженно говорил инквизитор. — Садитесь в кресло. Что у вас?
— Да вот, — мялась ведьма. — Урожай порчу, у коров молоко отнимаю…
— А раньше где были? — недовольным тоном бурчал инквизитор. — Запустили совсем… Ну, давайте каленое железо, что ли, попробуем... Раньше, говорю, чего не обращались? А теперь, может, и на дыбу придется…
Делать людям больно, чтобы спасти их душу, или хотя бы зуб — тяжелый труд. И очень неблагодарный. Прямо передо мной из кабинета вышел мальчик, по глазам было видно, что внутри его обижали и он затаил много разных чувств. Небось, из кондитерской он уходил бы совсем с другим выражением лица, неблагодарный щенок.
Потом в кабинет пошел я. Зуб удалять совсем не больно, потому что предварительно накачивают обезболивающими под самую маковку, лицо немеет так, что не можешь даже ушами пошевелить. Потом Нина говорит: «Тянем-потянем!..», глаза у нее задорно блестят.
— Как-то быстро все закончилось, — говорит она. — Надо будет как-нибудь еще повторить. Выберем зубик поинтереснее. Не больно?
Мне не больно.
— Ну ничего, всему свое время, — ласково утешает меня Нина и советует, какую таблетку съесть, если станет больно.
Она очень добрая, о такой жене мог бы мечтать каждый мужчина.
Меня одно тревожит. Мне всего тридцать четыре, а я уже потерял один зуб. Если так дело пойдет, к шестидесяти восьми у меня их останется всего тридцать.
Будет ли Нина встречать меня в коридоре стоматологии так же радостно, когда я стану таким беззубым?..
