В юности у меня наблюдалась некоторая склонность к эпатажу. Именно поэтому я с завидной периодичностью оказывалась в каких-то _странных местах_.
На четвертом курсе надо было где-нибудь работать. На фулл-тайм не хотелось. Наткнулась на объявление о колл-центре, куда требовались женщины для оказания услуг интимного характера по телефону. Плавающий график. Решила, что туда-то мне и надо.
Прихожу в условленное место – бывшее здание какого-то НИИ возле метро Дмитровская. Меня встречает девочка моего возраста и с места в карьер начинает объяснять специфику, так сказать, труда. Сначала планируется 3-х дневная _стажировка_. Нужно сдать 3 экзамена, и только после этого можно выходить на работу. Почему три – все просто: именно столько существует наиболее востребованных видов телефонного секса. А именно, вагинальный, оральный и анальный. А всякие затейники вроде вуайеристов и зоофилов в подобный сервис вовсе не звонят (что странно, ибо, казалось бы, туда им и дорога).
Так вот. На первое практическое занятие (собственно, вагинальный секс), необходимо было принести тетрадочку с историей вымышленного персонажа, которым я буду на этом самом занятии являться. Нужно было придумать три образа (по одному на каждый вид секса, при желании можно чередовать). Образ включает имя, возраст, род занятий, детальное описание внешности и одежды. У меня были стандартные учительница, секретарша и медсестра – от проверенных шаблонов уходить не следовало. Учительница слегка заикалась, секретарша глупо хихикала к месту и не к месту, а медсестра, не стесняясь, использовала богатый запас матов, ибо у нее работа вредная.
Кроме тетрадочки с историями, был ещё один важный инструмент работы – конфета системы чупа-чупс, нужная для того, чтобы издавать характерные звуки для имитации орального секса. Самое сложное было держать себя в руках и не рассмеяться в максимально ответственный момент, когда на том конце провода раздавалось прерывистое сопение.
Звонили в основном лица кавказской национальности серии «Наташу хочю, да?». Так хотелось ответить – «Да пожалуйста, у нас наташ как грязи», но нет, надо было скромно потупить глазки, и, трепеща ресницами для пущего вхождения в образ, с придыханием ответить: «Да, это я».
Что характерно, ни один индивидуум не отдал дань вежливости – никаких тебе «спасибо, подрочил». Вместо этого – утробные финальные всхрюки, после чего короткие гудки.
Иногда звонил мальчик среднешкольного возраста и назвал меня «малыш». По этому «малышу» я начала его идентифицировать. Как правило, первые пятнадцать минут разговора я терла ему безобидные анекдоты, а потом у него заканчивались деньги и связь обрывалась.
В перерывах между звонками я писала курсовую по методике преподавания русской литературы, вяло программировала сайтики и серьезно подумывала о том, чтобы научиться вязать – времени было предостаточно. За двенадцатичасовую смену приходилось не более четырех-пяти звонков. Уже через три дня мой запас тематических шуток-прибауток кончился, и с фронта акустической эротики решено было удалиться восвояси.
— Варщик Шубного Лоскута
