Есть у меня сосед. Назовем его дядя Саша. Нормальный такой дядька, а по пьяни – так даже прикольный иногда. К примеру, возьмет, да и переключит интернет-кабели в приборном щитке. Раньше-то я, по неопытности, начинал звонить всяким провайдерам, кричать что-то про разрывы и однообразно ругаться матом. Теперь я просто выхожу в коридор и звоню в соседскую дверь. В щиток даже не смотрю.
- Дядь Саш, ты нафига опять кабели инетовские местами поменял?
- Я? КобелЯ? – дядя Саша морщит ум, вспоминая – Ничего я не менял.
- Ну как же! А это? Мой вот, оранжевый. Подписанный. Обратно сю-дааа (*щелк!*). А твой, белий-белий, его вот сюда. Правильно?
- О! Ну так!.. Вот теперь – да. А я, главное, сегодня такой думаю, чего это интернета нет? А это ты кобеля перекинул…
- Я? Да мне-то зачем?
- Ну, кто тебя знает, зачем, - и дядя Саша хитро так улыбается. По-свойски так. Заговорщицки.
Я ухожу, обуреваемый сложными и противоречивыми чувствами. А через два часа в дверь трезвонит дядя Саша.
- Слушай, так нет опять этого… интернета! Вот ведь как! А я всегда говорил, если работает – не лезь! Чего лезть-то, когда оно работает?..
Но главная страсть дяди Саши – хорошая аппаратура и олдскульный рок. Что само по себе совсем даже неплохо и очень даже хорошо. И само по себе, и в совокупности. Гораздо хуже было бы, если б мощная дядьсашина акустика сочеталась с каким-нибудь, скажем, шансоном или, к примеру, махровой попсой. Тогда… Мне даже страшно представить, что тогда.
Нет. Дядя Саша обладает тонким музыкальным вкусом вкупе с завидным терпением и упорством в собирании, классификации, а главное, в прослушивании шедевров классики мирового рока. Или классики шедевров. И постулат про то, что рок должен звучать громко – его визитная карточка. Если с телеэкранов до нас все чаще доносится фраза про «понять и простить», то в дядьсашиной интерпретации это будет «въеб@ть и врубить!» Тут уж всем, на пять этажей вниз и на столько же вверх ясно: дядя Саша сделал и первое и второе. Познал дзен, впал в нирвану и вышел на орбиту. Чего и всем желает. Здесь он точен, как радио Маяк. Каждый субботний вечер, ровно в двадцать три с нулями, каждый житель дома N по улице M поднимает голову от своих насущных дел и беззлобно говорит привычное: «О, а вот и наш меломан хuев. Значит через пятнадцать минут футбол. Люсь, дети спят?» Да какой там спят! Они уже давно знают и вовсю подпевают пинкфлойдовской «Breaking the Wall». Что, опять-таки, не может не радовать.
Но и не в этом, собственно, дело. Суббота, вечер… Сам Бог велел. Кто-то наверху орет «гооол!», кто-то, внизу, на лавочке щелкает семечки и пьет отраву под «тынц-тынц-тынц» из припаркованной тут же машины. Каждый обрел свою Вальгаллу и взошел на свой Олимп. Набор высоты продолжается часов до трех, после чего вяло бултыхающиеся в состоянии невесомости космонавты следуют по заданной траектории в таинственные необъятности космических глубин. Познанья таинств мирозданья для. Коих им и хватает с лихвой до вечера воскресенья для детального анализа и тихого (ТИХОГО!) осмысления. Но не для дяди Саши.
То ли летает он на предельно малых высотах, то ли у него слишком вертикальный взлет со столь же стремительным заземлением, то ли еще чего. Одно могу сказать точно: с дальностью перелетов там все нормально, да и перегрузки, судя по утренней опухлости помятой рожи лица, вполне себе гагаринские. Однако, часов в шесть-семь утра воскресенья, когда все нормальные космонавты еще только-только погрузились в анабиоз и ни под каким видом не собираются из него выходить раньше восемнадцати ноль-ноль (да и то, только для дозаправки), у дяди Саши уже «Земля в иллюминаторе». И зеленая-зеленая трава. И все остальное тоже зеленое. Включая самого дядю Сашу. Что при такой жесткой посадке вовсе даже не удивительно.
Но кем бы мы были, если бы только ждали милостей от природы? Вот и дядя Саша не ждет. Он действует. И к восьми утра (а иногда и раньше) вновь воспаряет к верхним слоям атмосферы, чтобы оттуда одарить всех страждущих божественным «Smoke on the water». А вы говорите, Левитан… Да какой там Левитан? Дядя Саша! (Чтоб тебе навечно интернет отрубили! Хотя нет, стоп! Не надо!)
Вот и этим воскресным утром понедельника (старая гвардия не терпит никаких изменений графика и не дает себе поблажек!) я проснулся ни свет ни заря от сочных басов прямо в ухо.
- Хорошо то как! – радостно воскликнул я вместо более привычного и вполне уместного в данной ситуации «Йоп твою мать!». Я твердо помнил, что первые слова, произнесенные при пробуждении, должны нести в себе позитивный заряд всего последующего дня.
- Это просто праздник какой-то! – добавил я на тот случай, если первая фраза прозвучала несколько фальшиво и неубедительно.
Ответом мне был какой-то бодряк от ACDC и мощный стук по батарее чем-то тяжелым. Я для себя отметил, что с чувством ритма у стучащего все в порядке, однако с акцентами стоит поработать. И что дядя Саша давно уже перестал вычленять эти батарейные бласт-биты из общих композиционных рисунков. Да и выкрики из окон вполне органично вписываются в вокальные партии.
Потом я немного поразмыслил над тем, почему дядя Саша, столь уважающий Диси образца первого созыва, абсолютно равнодушен к их творчеству после 80-го года. Не придя к однозначному ответу, я начал играть в «Угадай мелодию, группу, альбом, год» и вышел в супер-игру. Тогда я понял, что мне положен приз.
- Приз в студию! – хрипло крикнул я в подушку.
Но тщетно. О, где ты, ослепительная красотка, радушно покачивающая бедрами и несущая в трепетных ручках какой-нибудь кайфовый ништячок для израненного победителя, распластанного в пыли арены? Нет тебя. В смысле, ты есть, но в данном отрезке времени наши орбиты несколько не совпали.
Лишь собака в ответ на мой призыв слегка приподняла голову с лап, взбрыкнула острым ухом и ехидно фыркнула, ну или издала какой-то иной похожий звук, тем самым лаконично и с пугающей точностью ответив на мой вопрос.
-Собака, иди в жопу! – обиделся я.
Надо было вставать. Дрыхнуть под Диси, это, во-первых – кощунство, а во-вторых, на таких околосветовых громкостях просто невозможно.
«Врубить ему что ли в ответ Debauchery на полную?» - хмуро подумал я, сразу, впрочем, признав эту идею неконструктивной. Ведь для этого, учитывая собственное состояние, мне требуется стыковка с орбитальной станцией и полная заправка всех топливных и резервных баков. А «Поехали!» у меня было вчера и незачем повторять уже свершенный подвиг. Нет, мы пойдем другим путем…
С дядей Сашей мы прямые соседи. То есть прямее некуда. То есть остальным обитателям нашей общины я являюсь чем-то вроде буфера между ними и дядей Сашей. Принимаю весь огонь на себя. До них долетают лишь осколки и шрапнель на излете. Поэтому я не устаю благодарить Провидение за практически полную гармонию в наших музыкальных вкусах. Ну, то есть, я его коллекцию слушаю вполне нормально и местами даже с удовольствием, он мою - нет, но стоически терпит и даже ни разу слова нехорошего не сказал. Только про Six Feet Under с их Graveyard Classics’ами застенчиво признался, что оригиналы ему все же нравятся немного больше. Но тут же поспешно добавил, что «вот это» тоже хорошо, «а вокал такой… такой…» он в затруднении пощелкал пальцами в поисках нужного слова и не найдя искомого, пригласил меня выпить водки. В общем, свой своему поневоле брат, как справедливо подмечено в одном хорошем фильме.
И вот, посмотрев на все это дело, Провидение решило, что ему будет угодно, чтобы нас объединяли не только общие музыкальные пристрастия, но и общий балкон. Ну как, общий. Вплотную прилегающий один к другому. И разделены они будут только невысокой, в уровень роста, перегородкой. Ах, сколько, сколько живительных рюмочек я передавал дрожащей руке дяди Саши, которого коварная злодейка-супруга вероломно запирала дома, лишив тем самым возможности банально поправить здоровье, не говоря уже о головокружительных полетах к звездам. Дядя Саша терпел. Дядя Саша держался. Ни один мускул, за исключением рук, не дрогнул в нем. Он знал, что рокнролл пиплы всегда рядом, рокнролл пиплы всегда помогут. И вера эта жива!
Я вышел на балкон и осмотрел хлипкую перегородку. Нет уж, делать выход силы с последующим соскоком вниз головой на уровне 9-го этажа я не стану. Вчера – да, вчера это был бы единственно верный способ. А сегодня, сегодня мы малодушно сходим за стульчиком. Вот так. Утро вечера мудренее, а?
Я быстренько впрыгнул в шорты и футболку и ловко (ну, как мне показалось) перемахнул через балконный барьер, относительно неслышно (ну еще бы!) приземлившись по ту его сторону. Постоял. Подышал. Закурил сигарету и задумчиво посмотрел вниз на зеленеющие деревьями дворики и крыши хрущевок. Потом осторожно заглянул к дяде Саше. На тот случай, если… Ну мало ли, с дамой он. Тогда я так же ловко махну обратно, никого не потревожив…
Блин! Обратно! Стульчик то!..
На мое счастье, на балконе у стеночки имелась стремянка. Я тихонько, не раскладывая, прислонил ее наподобие осадной лестницы к перегородке и повторно, на этот раз не таясь, заглянул в комнату.
Дядя Саша неистовствовал! Он, то притопывал ногами, то расставлял их на ширину плеч или даже шире. Жидкие кудряшки разметались над красным вспотевшим лбом. Выцветшие треники под голым обвислым торсом победно пузырились. Он был сейчас всеми Янгами вместе взятыми, плюс, судя по артикуляции, еще и Бон Скоттом. Сервант, перед которым и происходило все действо, являл собою полный зал фанатов, а ополовиненная бутылка водки, стоящая на одной из полок, несомненно была прекрасной поклонницей, готовой в любую минуту отдаться без остатка великому музыканту. Или я, черт побери, ничего не смыслю в символогии! Деревянный сервант, конечно, настораживал, но все остальное было выше всяких похвал! Зачем, ах зачем я, дурак, выкладывал деньги на концерты и диски, зачем качал видео и тратил время, когда все оно вот тут, прямо здесь, за перегородочкой?!
Дядя Саша особенно резво тряхнул головой и чуть не врубился в шкаф. Это ладно, фиг с ним, главное, чтобы он в зал не прыгнул! Ибо на лицо полное отожествление.
Я отвернулся и немного поржал. Потом закурил новую сигарету и поржал еще чуть-чуть. От сигареты осталась половина. Вернувшись к зрелищу, я дождался сложного соло на железной трубе от пылесоса, тьфу ты! На гитаре, по грифу которой дядя Саша вдумчиво и виртуозно перебирал пальцами, высунув от напряжения язык. И сказал, вальяжно выдохнув табачную струю в комнату и как бы продолжая давно начатый разговор.
- И все же, дядь Саш, на мой взгляд японские релизы Диси намного подробнее австралийских. «Роднее», конечно, австралия, слов нет, но вот так, если объективно…
Дядя Саша замер. Если и можно поставить человека на паузу, то это была именно она. Взглядом исступленным и вопрошающим посмотрел он сначала на меня, а затем медленно сфокусировал его на своей ополовиненной поклоннице, стоящей в серванте. Чем я тут же и воспользовался, пулей взлетев по стремянке и прибалконившись на своей стороне. Потом вспомнил, подпрыгнул, повис животом на перегородке и вернул стремянку на прежнее место у стеночки. Детали, детали важны! Кто это сказал? Не помню.
Чуть отдышался и пошел открывать. В дверь уже звонили.
По пути я скинул майку и набросил халат. Взъерошил волосы и придал лицу максимально заспанное выражение.
- Дядь Саш, блин, че так рано то? Выходной же. Стряслось чего? – и я зевнул, скрывая тем самым неподдельный интерес.
- Дак вот это… ты…ты… там… да… вот…, - очень информативно поделился сосед, непрерывно облизываясь.
- Это хорошо,- дипломатично согласился я,- А случилось то что?
- Дак это… почта у меня там… эта… не работает. Вот,- выдохнул дядя Саша.
Потом подумал и добавил:
- Электронная.
- Электронная? Ну, это мы сейчас глянем. Это мы быстро. Щас, только умоюсь. Ты заходи, чего в дверях то…
Умываясь, я с улыбкой вспоминал те дивные детские годы, когда мы с дядьсашиным сыном Лёхой частенько лазили вот таким вот образом в гости друг к другу. Тебя за руку, через дверь и спать, а ты через балконный разделитель и обратно в гости. Родителям про такое знать не полагалось. Выдрали бы. Как пить дать выдрали. И правильно!
ЗЫ: Заглянув к дяде Саше я быстренько просканировал пространство на предмет наличия поклонницы. Той нигде не было. Ушла, наверное. Вот она, тщета и непостоянство.
ЗЗЫ: Водки дядя Саша не предложил.
ЗЗЗЫ: Что-то тихо у него. Включу ка я High Voltage.
© Wagen von Trahen
