В лесу стояла та самая, влажно-осенняя погода, воздух которой так пьянит и поднимает настроение. Усталая, но довольная Женя пробиралась через заросли орешника в сторону станции. «Эх, в перерыв бы не попасть», подумалось ей, «А то торчи потом на полустанке этом три-четыре часа». Женя была весьма довольна собой, ведь за эти утренние часы ей удалось набрать целую корзину и еще полный до верху полиэтиленовый пакет.
«Отличные опята! Не обманул Костян. Хорошее место подсказал»
Костян был одним из постоянных пациентов отделения наркологии в психиатрической клинике им. Ганнушкина. Он был местным жителем, и хорошо знал подмосковные леса, шастая по которым пристрастился к галюциногенным псилоцибиновым грибам. Эти же грибы и определили его дальнейшее место обитания. Затхлую палату для «тихих» больных в «психушке». Костян был действительно «тихим» больным – не кидался на персонал, не обижал аутиков и даунов, не ел испорченную, и выкинутую в унитаз санитаркой еду. Не противился и приему лекарств. Бывало, конечно, и он чудил понемногу, но безобидно. То нарисует у себя на спине загадочные цифры «158» и декламирует стихи Есенина полуглухому шизофренику – соседу по палате. То издевается над санитарами, прося их принести вместо каши и омлета «острые куриные крылья в соусе «блю-чиз». Шутник, право слово.
По утрам, когда Женя, приходила ставить больным уколы, она говорила:
- Ну что, дружочки мои, приготовьтесь, сейчас уколемся!. –
- Я не дружочек тебе никакой, Женя. Называй меня Amigo!- бурчал в ответ Костян, привычно заголяя
ягодицу.
Жене нравилось, как он вздрагивал всем телом от инъекции сульфазина. Что то было в этом такое, детское. Ей сразу хотелось прижать его к себе, погладить по уже лысеющей голове и убаюкать. Этот великовозрастный наркоман, уничтоживший свой мозг психоделиками, порой заменял ей сына. После инъекции он становился спокоен, рассудителен и мог часами рассказывать о различных вещах. В очередное дежурство Жени он рассказал ей что во время поиска своих поганок набрел на место где росло много опят. Опята как грибы его не интересовали. Женя очень любила ходить за грибами, и подробно выспросила у него местонахождение этого «пяточного рая». Приехав на станцию, пройдя около 3 километров в лес она остолбенела. Костян сказал правду – опята, разного возраста, от маленьких наперсточков до перезрелых лопухов, висели буквально гроздьями по старым, высоким деревьям. Корзина наполнилась быстро, на счастье в куртке оказался пакет с сине-желтой надписью «Икея». «Эх, надо было две корзины брать!» - в Жене заиграла первобытная жадность охотника и добытчика. Она представила, как она отблагодарит Костяна по возвращению. Пожалуй, так и быть, тайком от врача принесет ему эти острые куриные крылья. А пока он будет есть, она расскажет какой замечательный урожай она собрала.
- Тьфу ты! Замечталась, корова! – обругала себя Женя, запнувшись о толстый корень елки, торчавший из под земли. Она поставила пакет и корзину на землю и начала искать слетевшие от столкновения очки.
Поскольку она страдала близорукостью, искать пришлось на четвереньках. Руки ее черпали пожухлую траву, опавшую хвою, прошлогодние листья. Очков нигде не было.
- Ну что ты будеш делать, а? Говорили дуре – одевай резинку на линзы свои, слетят потом не найдешь! – в сердцах ругалась неудачливая Женя.
Повозившись еще полчаса, Женя поняла, что оставшийся до станции путь, придется проделать так.
Компаса у Жени не было, обычно она доверяла своему «чувству гнезда», да и далеко в лес не заходила.
Она пошла в направлении многочисленных просветов между деревьями. Примерно через 20 минут, Женя вышла к полю, прищурилась из-зо всех сил. За полем виднелись какие то постройки. «Хоть не станция, зато – цивилизация! Люди подскажут дорогу. Эх, дурища, теперь в оптику ехать надо будет».
Пройдя несколько шагов по направлению к постройкам, Женя почувствовала что ее резиновые розовые сапожки начинают увязать. Тяжелый прелый запах ударил в нос.
«Распаханное, наверное. Под озимые» - она вспомнила школьные уроки природоведения, и смело пошагала дальше. На другой стороне поля запрыгали какие то тени, и Женя услышала странные крики, явно в ее адрес
- Ээээээ!, Аааа, эээээээээээ! –
- Я иду! – на всякий случай крикнула Женя и ускорила шаг, вынимая увязавшие в грязи ноги.
Крики не смолкали. По мере приближения к противоположному краю, Женя разобрала что мелькавшие и кричащие фигуры- действительно люди. Крики стали более понятны.
- Стой! Куда прешь! Назад! Бля! Стой! – кричали два человека, подкреплявшие свои вопли активной жестикуляцией.
-
«Наверное я посевы топчу, вот они и ругаются» - подумала Женя, и крикнула в ответ:
- Я быстро! Я заблудилась! Я сейч…………..
Земля внезапно ушла из под ног, и Женя почувствовала что провалилась по грудь в что то вязкое и холодное….
- Помогите! Люди! Помогите! - Люди стояли, на «берегу», уже молча смотрели на Женю.
- Что вы стоите, помогите мне! Выы-ыыытащите меня отсю-ююда!» - в ужасе крикнула Женя, чувствуя что руки увязли, а проклятая жижа подбирается к горлу.
- Ну помоги-ииите же! Помогите! – не переставая кричала она.
Люди не реагировали и лишь внимательно наблюдали. Через три минуты все было кончено.
- Вот, блядь говорил председателю, огораживай ты отстойник, мудила - беда же будет. А он мне- да хули там огораживать? Кто говно то украдет? Свои все знают, а чужих у нас не ходит. На коровье говно не буду тратить вагонку. Хуй! Ну вот тебе и хуй. В эту осень почитай уже четвертый грибник потонул.
- Да уж. А помнишь охотника то тово? Михалыч ему орал-орал, прям как мы с тобой этой дуре. Не доорался. Ну потом – чего уж? Стоит, смотрит. Этот хуила понял, что его не вытащишь и давай по Михалычу шмалять. Картуз новый прострелил, хорошо не убил. – сказал один из наблюдателей Жениной гибели, закуривая «Приму».
- Да, беспокойные эти городские….Ну да хуй с ними. На той неделе у Бориса бык утонул. Куда теперь корову вести- хуй его знает.- ответил второй, доставая «Беломор» из карманов потрепанной телогрейки.
- Быка жалко ...
