-1-
Утром звонок из приемного: к вам везут клиническую смерть. Я уже считал оставшиеся минуты до конца смены, давно измеряя шагами коридор, сравнивая полученное расстояние (75 метров) с количеством половых плиток (0,3метра плюс 5 мм шов между ними), поэтому встретил клиента прямо у лифта. Санитары вкатывают окоченевший труп мужчины, лет 45-ти, с пятнами гипостаза на лице, слава богу, еще без признаков разложения. За каталкой семенит дежурный терапевт доктор Беленький. На вопрос, где же ты тут увидел клиническую смерть, он попытался сделать пару толчков в грудь трупа, изображая массаж сердца. Моментально был послан на хуй, вместе с трупом и молча уехал обратно в приемное отделение. У входа в реанимацию сидели удивленные родственники, два мужика и тетка, судя по внешнему виду, люди не очень сложные, с явными монголоидными чертами физиономий. Вероятно – приезжие. Как же такое могло случиться? Только что дышал, мы спокойно спали, вдруг женщина проснулась от его храпа, позвонила брату. Тот приехал на своей машине, они его погрузили на сиденье и привезли в больницу. Всего-то прошло времени, часа два, не больше.
Тут же рядом, от силы час езды. Спасите. Объяснив двумя словами (он умер) бесперспективность ситуации, и проводив родственников, я продолжил свои вычисления. Оставалось работать еще 108 минут.
Доктор Беленький страдал тяжелым аутизмом, вернее страдали окружающие его люди, и поэтому никогда не задерживался подолгу на одном месте работы. Нестандартность мышления в сочетании со специфическим слабоумием, не позволяли ему заняться каким-то одним делом, и к сорока годам он сменил не один десяток специальностей, от кардиореаниматолога до гомеопата. В его трудовой книжке уже было 2 вкладыша. Среди его сертификатов встречались просто экзотические, типа выпускника Израильской школы фитотерапевтов, магистра гомеопатии и экстрасенсорики. Единственное, что он делал безошибочно, так это выносил диагноз СПИД на обложку истории болезни, причем при первом осмотре больного, без всяких анализов, и при этом никогда не ошибался в диагнозе. Как это ему удавалось, было тайной. Во всех остальных диагнозах он ошибался.
За 76 минут до конца дежурства доктора посетила мысль, а что же этот шизофреник напишет в истории болезни? Если он догадается написать, что доставил в реанимацию больного в состоянии клинической смерти, а там был послан, то у меня будут большие проблемы. Надо спуститься в приемное и оставить какую-нибудь запись в истории болезни.
В приемном утренняя суета. Перед сдачей смены всегда надо успеть сделать много дел. Беленького на месте не оказалось. Поймав на бегу дежурную медсестру, спросил, а где история болезни умершего. А нет истории, ответила сестра. Как же нет, где же труп, удивился я, как же он его оформит? А не надо никого оформлять, сказала медсестра. Родственники спрашивали Беленького, что же нам теперь делать, но вы его так расстроили, что он сказал им: ваш труп, делайте с ним, что хотите, можете увозить. Те погрузили тело в машину и увезли.
Способность удивляться проявлениям идиотизма была утеряна еще в институте. Но здесь ситуация была неординарная. Неизвестный труп молодого мужчины, привезенный неизвестными людьми, на машине, у которой не то, что номер, даже марка не известна (кажется девятка, кажется темная.)
-А фамилию то он хоть записал?
-Да нет, так отдал. Чего ему историю болезни заводить.
Хорошо, необходимость в записи дежурного реаниматолога отпала. Нет человека – нет проблемы. Но надо рассказать на утреннем обходе.
Оставшееся время до конца работы ушло на обсуждение ситуации. Вспоминалась известная свалка старых автомобилей, мистер Уиткинс, решающий все проблемы, его фраза: никто его не спохватится и прочие эпизоды. Конец дежурства прошел весело. История пересказывалась каждому приходящему на работу.
В ординаторскую, услышав смех, заходит начмед. Чего же им так весело. Начмеду предложили повеселиться с остальными, прослушав историю. Но начмеда история не развеселила.
-Где этот мудак, убью скотину!!! (дальше нецензурно) Что за труп, откуда, почему даже не записана фамилия?!!!
Мы тоже затихли. Понять начмеда можно, если вдруг там криминал, смерть насильственная, то неприятностей у администрации мало не будет. В течении дня была оповещена вся милиция района, подключено ГУВД, даже обратились с просьбой о содействии к частным охранным структурам (местным бандитам), в счет прошлых и будущих медицинских услуг. Тишина. Пять дней прошло, никакой труп в озере не всплывал, на обочинах дорог и в лесах не находился. Появилась надежда, что не всплывет. Сожгли в печке или глубоко закопали.
На шестой день в приемном раздался звонок. Звонили родственники умершего. У них созрел вопрос, а что же теперь делать дальше. Нельзя ли его снова привести в больницу, а то он дома лежит, разлагается. Лето. Завонял уже.
-2-
К вопросу о способности доктора Беленького ставить больным диагноз «СПИД» ходили легенды. Однажды с утра в субботу подходит дежурный терапевт. Накануне Беленький положил на отделение гостя с Украины, написав ему на обложке истории два слова: СПИД. Деменция. Фамилия гостя была Калитка. Что было особенно интересно, гость месяц назад обследовался в инфекционной больнице им. Боткина, где никакого СПИДа у него не нашли. На вопрос – откуда взялся этот диагноз, Беленький отвечал, что Калитка – пидор, потому что сопровождавшего его товарища назвал своей женой. Зав. отделением приказал дежурному терапевту гнать Калитку в шею, как только нарисуются его родственники, но терапевта насторожили некоторые странности в его поведении, и он пришел за советом. Посмотреть больного он не просил, но мне уж очень захотелось взглянуть на педераста с фамилией Калитка. Фамилия наводила на игривые ассоциации. «Отвори потихоньку калитку….»
Поднимаюсь на терапевтическое отделение. В отдельной палате на полу сидит человек и с аппетитом поглощает туалетную бумагу. Отмотав от рулона удобный кусок, комкает, запихивает в рот и запивает лимонадом. Человек наш. Лихорадка за 40. Одышка. Срочно в реанимацию. Рентген. Анализы. На рентгене – тотальная пневмония. Тянуть некуда. Наркоз. Перевод на искусственную вентиляцию легких. На лицо сепсис с поражением всех органов. Попутно начинается синдром ДВС (дисиминированного внутреннего свертывания крови). Кровь начинает сочиться из всех щелей, в первую очередь из десен. Остановить кровотечение удается только прижиганием раскаленным на пламени зажигалки хирургическим зажимом. При этом даже передернуло наблюдающего за этим процессом дежурного хирурга, отставного майора, побывавшего не на одной войне.
Короче – адреналина хватило. Начав заполнять лист назначений, не заметил, что вместо Калитка пишу Скамейка, вспомнив, вероятно персонажа известного армейского анекдота.
Через пару дней Калитка погибает. Септический шок. Тотальная пневмония оказывается туберкулезом. Тяжелейшее течение туберкулеза связано с наличием СПИДа. Я имею очень конкретные неприятности из-за того, что заразного больного положил в общую палату. Была какая-то комиссия, разбирала нарушение санэпидрежима. А надпись на листе назначений « Скамейка» лишь усугубила мое положение. Так что Беленький оказался прав, за исключением одной мелочи – Калитка не был педиком. Приходила его законная жена, она оказалась женщиной. Казалось, что щеки Беленького лопнут от гордости.
-3-
Беленький увлекался гомеопатией. Даже пытался своими горошинками воскресить больных. Просил сообщать ему, если у нас случается клиническая смерть. Я ему объяснял, что если ты начнешь лезть к больному, когда идет процесс реанимации, самое мягкое на что можешь рассчитывать – это посылание на хуй. Нет, нет, говорил Беленький, я подойду только тогда, когда все уже будет закончено. Честно говоря, если есть посторонние свидетели, то попытки оживить организм продолжаются до победного конца, то есть до трупных пятен или окоченения. Без свидетелей такой фанатизм случается редко. Бесперспективность попыток оживления видна гораздо раньше. Так что лишние глаза нам не нужны. Но из какой-то студенческой солидарности, а мы оба закончили Первый мед., я разрешил ему потешиться. Узнав о свежем трупе, Беленький переодевался в ярко оранжевый хирургический костюм, подходил к больному, клал в рот две горошины и молча уходил. После этого тело отвозили в морг. Цель манипуляции была не ясна.
Иногда ему давали пользовать живых лиц с какими-то редкими безнадежными болезнями, о которых можно прочесть не во всяком учебнике и лечить которые никто не умеет. Беленький брался за это дело со словами: - Я этого заболевания не знаю, но думаю, что здесь должен помогать хром (никель, цезий или другие элементы). Эффект был один и тот же.
