Влететь в Грецию на белом коне не удалось, потому что враг рода человеческого придумал самолётные откидные столики.
Сидевшая впереди нервная тётя затрепетала пышным телом, и мой кофе со сливками устремился ко мне, на белые штаны и майку.
Весь.
По прилёту с горя закурила под плакатом «Минимальный штраф за курение в аэропорту 500 евро».
Не оштрафовали: то ли греки плевать хотели на афилантропические регламентации бездушного Брюсселя, то ли рука не поднялась наказывать того, кто обличьем бомж.
Дама в игривом купальнике кричит в телефон:
– Люся, ты меня слышишь?! Звоню тебе с подножия Олимпа!
Через день та же дама:
– Котик, прикинь, они дали мне номер с видом на Олимп! Заставила поменять, чтоб на море. Что я на том Олимпе не видела?!
По вечерам в баре мы с мужем пили местное бренди, мальчик читал Борхеса.
По-моему, очень гармоничное сочетание возвышенного и земного.
В бунгало приходили лягушки, мелкие, цвета упомянутого кофе со сливками, настойчиво щемились в ванную. Я всем сердцем люблю живую природу, но мне не нравится, когда она жизнерадостно скачет по моим вьетнамкам. Опять таки, в моём возрасте неприлично мыться на глазах у коллектива, пусть даже земноводного. Лягушек ловили в бумажный кулёк и относили в пруд.
Над дверью жили птицы. Папа, мама и четыре ластовёнка. Когда мимо гнезда проносилась посторонняя ласточка, недоросли дружно распахивали клювы, на всякий случай. Самый смелый, он же самый бестолковый, сидел исключительно на краю гнезда, иногда засыпал, зацепившись одной лапой и свешиваясь вниз головой. Естественно, выпал. Ковылял в траве растерянно, пищал раздражённо, не понимая, почему это всё так внезапно изменилось. Водворили по месту прописки.
Чувствовала себя гринписом.
В море заходит квадратный, скорее даже кубический дядя, недалеко, по шейку, замирает надолго.
Затем поворачивается и медленно, со скоростью восходящего солнца начинает восставать из воды.
На берегу его ждёт жена с двумя полотенцами.
Пока жена суетится вокруг него, дядя величественно смотрит за горизонт.
Обсушенный, с достоинством несёт себя к лежаку.
Жена забегает вперёд, стелет на лежак простыню, расправляет на ней складочки, подаёт дяде панамку и мчится в бар за пивом.
Я старалась отвлекать мужа, чтоб он даже не смотрел в ту сторону.
Не дай бог, эта модель семейно-брачных отношений заразна.
В небе летал некто упитанный. С пропеллером на спине. И с парашютом. Похоже, Карлсон решил подстраховаться.
В море столкнулась с мужиком в гидрокостюме. Мужик целеустремлённо плыл вдоль берега. За ним на тросике волочился его скарб, упакованный в оранжевый мешок. На мешке был пришпандорен красный флажок.
– Round Greece! – замученно выдохнул мужик и махнул рукой в непонятном направлении. .
– Good luck! – сказала я, выпучив глаза и стараясь сделать вид, что,мол, и не то видала.
– A ton of thanks! – сказал мужик, хлебанул воды, отплевался и посмотрел на меня с неприязнью.
Днём становилось невыносимо жарко, шли в номер, пересчитывали ласточек и лягушек и бездумно щёлкали пультом телевизора.
По русскому каналу шли занимательные передачи о здоровье. В каждой обсуждалась какая-нибудь страшная болезнь и перечислялись её симптомы.
Нашла у себя много чего такого, о чём даже не догадывалась.
На закате из-за гор выплывало облако с золотыми краями.
Располагалось поудобнее, зацепившись за вершины, и наблюдало, что там внизу.
Лучи пробивались сквозь него, те, что шли вниз – светлыми расширяющимися колоннами, те, что вверх – тёмными.
Если б я была древним греком, я бы взглянула вверх и непременно поверила в бога.
И не в одного.
http://drevo-z.livejournal.com/219142.html?style=mine&mode=reply
