Накануне старого нового года жена Анатолия Сергеевича Глазырина, Полина Петровна, опять затеяла стругать салаты. Отмечали этот не календарный, но народный праздник Глазырины всегда с большой охотой, потому что именно 13 января, почти уже сорок лет назад, они сочетались браком. Почему не на обычный, а на старый Новый год? Ну, вот так очередь в ЗАГСе подошла.
Никого особо не звали, потому что считали этот день своим, семейным праздником. Но кто помнил и приходил, тому были рады. Хотя в последнее время чаще праздновали одни – единственная дочь с мужем переехали из их небольшого городка в областной центр, и в гости к ним наезжали очень редко, предпочитая проводить отпуска где-нибудь за границей. Но Полина Петровна салаты всегда стругала с запасом – вдруг кто все же заглянет?
А тут с почты позвонила знакомая операторша – пенсии надо было забирать.
И Полина Петровна отправила на почту Анатолия Сергеевича. Ему можно было доверять, он практически не пил - вот так вот свезло Полине Петровне (правда, дымил вот, чисто паровоз). Так что заначек батя – так Полина Петровна по-свойски называла мужа, не делал. Да и как заначишь с пенсии, когда сумма до копейки известна?
- Зайди еще в аптеку по дороге и купи корвалола, - наказала Полина Петровна. – Ну и хлеба возьми булочку. Все остальное у нас есть.
Выстояв очередь за пенсиями и спрятав в карман все четырнадцать с половиной тыщ – не густо, конечно, но им двоим хватало, приспособились, да и дачные припасы здорово помогали, Анатолий Сергеевич заглянул попутно и в аптеку.
Стоя за какой-то не старой еще женщиной, набирающей по списку целый ворох лекарств, Анатолий Сергеевич от нечего делать стал разглядывать содержимое витрины сбоку от себя. От разнообразия ярких коробочек и упаковок разбегались глаза. И вдруг Анатолий Сергеевич на одной из коробочек увидел знакомое короткое название.
Он вытащил очки, нацепил их на нос и прочитал надпись на бумажной полоске под всей группкой лекарств, в которой стояла и эта коробочка. Там было написано : «От сексуальных расстройств». А про ту коробочку с коротким названием (не будем рекламировать, да?) часто показывали забавный и тревожащий душу рекламный ролик: мужик в трусах то убегает из гарема, а ему вдогонку арабский шейх с истошным ревом грозит саблей, то его томно зовет из спальни полуобнаженная красавица. А мужик этот на бегу очень доверительно советует телезрителям принимать вот это самое средство.
У Анатолия Сергеевича тут же запотели очки. У него было не то, чтобы сексуальное расстройство, но некоторое разочарование в последнее время он испытывал. И его Полина Петровна, все еще обожаемая им, тоже порой не могла скрыть своей озабоченности. При этом она всячески успокаивала мужа:
- Да ладно тебе, батя, не восемнадцать ведь уже… Пора уже, как говорится, о душе подумать, а ты все туда же.
- Какой я тебе батя! – сердито бурчал Анатолий Сергеевич и поворачивался к жене спиной.
И о душе ему думать еще не хотелось. Он был бы не прочь так же или убегать из гарема облапошенного им шейха, или чтобы его так же нетерпеливо звали в спальню. И не обязательно обворожительная молодая красавица, а пусть его же Полина Петровна, которая была еще хоть куда…
«Возьму!» - твердо решил Анатолий Сергеевич. – Ну и пусть четыреста рублей. Зато там, наверное, их штук десять должно быть. Мне их на полгода хватит!
И когда впереди стоящая женщина закончила, наконец, отоваривать свой длинный лекарственный список, он протянул стоящей за стеклянной перегородкой провизору пятисотрублевую купюру и срывающимся голосом произнес название присмотренной им упаковки.
Провизорша с интересом посмотрела на Анатолия Сергеевича, но промолчала, а лишь вежливо улыбнулась и, протянув ему желто-зеленую коробочку, отсчитала сдачу.
- Да, еще пузырек корвалола! – вспомнил Анатолий Сергеевич. Провизорша подавала эти капли уже с откровенной ухмылкой, за которой читалось: «Правильно, дедуля, все может случиться!». Анатолий Сергеевич и здесь проявил выдержку.
Отойдя чуть подальше от аптеки, он воровато оглянулся и распечатал упаковку. В ней была всего одна ромбовидная таблетка, заключенная в прозрачную капсулу!
- Ну, ни хрена себе! – разочарованно протянул Анатолий Сергеевич. – Вот это я купился!
Но не возвращать же обратно, тем более, что распечатал упаковку. Придется применить всесильную таблетку по назначению. И сегодня же, в день их свадьбы. Вот Полина-то Петровна будет приятно удивлена! Глядишь, и выговора не будет за внеплановую трату.
Смахнув снег, припорошивший подъездную лавку, Анатолий Сергеевич присел на ее краешек и, шевеля усами, стал внимательно изучать инструкцию по применению препарата.
Она была длиннющая, как к какому-нибудь механизму (впрочем, это ведь так и было). Главное, что уяснил для себя Анатолий Сергеевич, принять таблетку надо минимум как за десять минут «до того», а действовать она будет более суток.
- Ого, это зачем же мне столько? – сдвинув шапку на брови, почесал в затылке Анатолий Сергеевич. – Ладно, там видно будет…
Дома Анатолий Сергеевич, раздевшись, положил полученную пенсию в ящичек шкафа, где они держали свою наличность, поставил на полочку с лекарствами корвалол и пошел в ванную мыть руки.
Полина Петровна, покосившись на мужа, продолжала хлопотать над их праздничным столом.
В ванной Анатолий Сергеевич, немного поразмыслив, разломил чудодейственную таблетку пополам, половинку проглотил и запил водой из-под крана, а вторую половинку спрятал в стаканчик с бритвенными принадлежностями. И через какое-то время почувствовал прилив крови к голове и шум в ушах. «Так и должно быть, - успокоил он себя. – Пойду пока, подготовлю Петровну».
Выйдя из ванной и подойдя к стоящей у стола спиной к нему жене, Анатолий Сергеевич обнял ее сзади и, плотно прижавшись, прошептал на ухо:
- Слышь, Петровна, а не тряхнуть ли нам стариной?
- Ты это чего удумал, батя? – удивилась она, повернув к нему голову и прекратив нарезать болгарский перец. – Оно нам надо? Да еще днем?
-Надо, Петровна, надо! - продолжал тискать свою нехуденькую жену, шумно дыша, Анатолий Сергеевич. Петровна, вероятно, что-то, наконец, почувствовала.
- Ого! – изумленно сказала она, пытаясь отстраниться от наседавшего на нее сзади супруга. – Да у тебя сегодня, никак, не только усы торчком?
- Ага! – радостно поперхнулся Анатолий Сергеевич. – Ну, пошли же скорее в кроватку, лапусенька моя.
Нетерпение мужа, явно вернувшаяся к нему каким-то чудом прежняя, если не лучшая, форма, и то, что она назвал ее почти забытым ласкательным именем, тоже подействовали на Полину Петровну возбуждающе. Но она еще колебалась.
- Ну что ты, до вечера потерпеть не можешь, котик? – увещевающе проворковала Полина Петровна. – Давай стол сначала накроем, посидим, может, кто в гости к нам придет… А уж потом и в постельку можно…
- Какой потом, какой потом! – заартачился Анатолий Сергеевич, чувствуя себя именно в данный момент во всеоружии, а что будет потом – кто его знает? Он ведь уже давно не мальчик, а вдруг таблетка прекратит свое действие в его уже далеко не молодом организме раньше времени? Нет, сейчас, только сейчас!
- Ну, ладно, - сдалась Полина Петровна. – Иди и жди меня в спальне. Я быстренько в душ, и к тебе. Котяра ты мой!
Анатолий Сергеевич с готовностью отправился в спальню, все время прислушиваясь к себе: все ли в порядке? Да, пока все было так, как он давно мечтал; как в ожидании первого свидания, брюки почти лопались в том месте, где и положено у сильно возбужденного мужчины.
Он быстро разделся и юркнул под одеяло. Одеяло радовало глаз взбугрившимся холмиком. А вот стало слышно, как его пусинька-лапусенька вышла из душевой и, что-то негромко напевая, направилась к спальне. Анатолий Сергеевич лежал с сильно бьющимся сердцем и предвкушал, как он сейчас…
Зазвонил телефон, да так громко, что Анатолий Сергеевич подпрыгнул в кровати. Шаги Полины Петровны тут же зашлепали в обратном направлении, к прихожей, где у них на стене висел телефон. Сколько раз Анатолий Сергеевич хотел перетащить его в гостиную, да все забывал. Кто же это может быть, кто мог подкинуть ему такую подлость в такой ответственный момент?
- Доча, здравствуй! – обрадованно закричала в прихожей Полина. Ага, это Маринка решила их поздравить с днем свадьбы. Нашла же время! И в детстве была такая же вредная: только они ее уложат спать и приступят к зачатию второго ребенка, так эта маленькая зараза тут же начинает орать. Так и осталась единственным ребенком в их семье.
А Полина дрындит и дрындит по телефону. И бугорок на одеяле начал как будто спадать.
Анатолий Сергеевич натянул трусы, прошел босиком в ванную и на всякий случай проглотил и вторую половинку таблетки. Пошел обратно, негодующе покосившись на спину жены, счастливо смеющейся в телефон. Улегся, накрылся одеялом.
В ушах опять зашумело, одеяло зашевелилось и припухло там, где ожидалось. А Полины все не было. Но вот она крикнула от телефона:
- Толя, доча хочет тебя поздравить! Возьми трубку!
- Скажи ей, я приболел! – зарычал Анатолий Сергеевич. – И передай мое большое человеческое спасибо!
Наконец, Полина появилась в спальне. Она была в накинутом на голое тело халате, в разрезе мелькали ее еще крепкие белые ноги. Анатолий Сергеевич молодецким жестом откинул с себя одеяло в сторону.
- Боже мой! – ахнула Полина, и щеки ее стали пунцовыми. – Это что с тобой случилось такое, а?
- Сейчас узнаешь! - сдавленным голосом сказал Анатолий Сергеевич. – Иди же скорее ко мне, моя лапусенька…
Но сегодня был явно не его день. Когда Полина Петровна с застенчивым видом присела на краешек кровати, в дверь настойчиво позвонили. И раз, и два, и три. А потом еще стали стучать кулаками.
-Не ходи! – пытался удержать жену не на шутку раззадорившийся Анатолий Сергеевич.
- Да дверь же сломают, - с досадой сказала Полина Петровна, отводя жадные руки супруга в сторону. – Сейчас узнаю, что там случилось, и тут же вернусь.
Анатолий Сергеевич скрипнул зубами и от бессилия ударил кулаком в стену. Это что ж такое сегодня, а? Все так удачно складывалось, и вот облом за обломом. Как в той поговорке – «Как бедному жениться, так и ночь коротка».
Одно утешало: он по прежнему находился в железобетонной готовности! Да, таблетка стоила таких денег, которые он сегодня на нее потратил. А если все будет нормально, и Полинка останется довольной, так он потом еще купит. Уже легально.
Слышно было, как Полина отперла дверь, и тотчас же громко зазвучал высокий женский голос. Да это же их соседка, Варвара, для них – просто Варька. Она давно уже прогнала своего мужа-алкаша и жила одна, с кошкой. Так, и чего же этой дуре надо? Анатолий Сергеевич прислушался.
- Полиночка Петровна, голубушка, выручай! – хныкала Варька в прихожей. – Муська помирает, родить не может. Кричит так, что у меня аж сердце заходится.
Анатолий Сергеевич вспомнил – у Полинки основное-то образование – зоотехническое, но в совхозе она почти не работала, а перебралась в их городок и до пенсии просидела в регистратуре районной больницы. Варька об этом знала.
- Так неси ее к ветеринарам, - сказала Полина Петровна. – Я-то тебе чем помогу?
- Ты же зоотехник! – взвыла Варька. – Ты же про животных все должна знать! Я не донесу Муську до клиники, да и закрылись они уже. Помоги, Полинушка Петровна! Хочешь, я на колени перед тобой встану!
Слышно было, как она и в самом деле хлопнулась на колени, и как чертыхнулась Полина.
- Ну, иди домой, воду горячую и чистые тряпки готовь, я сейчас приду.
- Золотое у тебя сердце, Полина Петровна! – радостно забормотала Варька, выметаясь из прихожей. – Только ты быстрее, ладно?
- Все слышал? – спросила Полина Петровна мужа, войдя в спальню и косясь на упрямый бугорок на поверхности покрывавшего его одеяла. – Потерпи еще минут пятнадцать, не могу я дать умереть бедной скотинке…
- А если я умру за это время ? – плаксиво сказал Анатолий Сергеевич, ловя жену за руку.
- Не помрешь! – засмеялась Полина Петровна. – И не лежи ты тут, как тюлень! Знаешь что, пойди-ка лучше на кухню и помоги мне, поколи для салата десятка полтора грецких орехов! А там и я подойду.
И игриво вильнув пышной попой, она, как была в халате, так и пошла в нем к соседке.
Анатолий Сергеевич скинул с себя одеяло и во всей своей красе прошлепал на кухню. Вскоре оттуда послышались увесистые удары и хруст разбиваемой скорлупы.
Полина Петровна вернулась не через пятнадцать, а через десять минут – с этой ленивой дурой Мусей она разобралась очень быстро. И оторопело смотрела на мужа, лихо расправлявшегося с орехами.
- Толик, - тонким голосом сказала она мужу. – Зачем ты так-то … Там же был молоток!.. Ну пошли, милый, пошли, а то ты тут все у меня сокрушишь…
(Sibirskie)
