Зеркало


18+


14 февраля, 2013

Брусок

Снова пришлось лететь во Франкфурт из-за пустякового дела, которое Андрей запросто мог разрешить и один. Я, если честно, сам в ту минуту не понимал, что больше раздражало – эта бизнес-идея, грозящая перерасти в крупную сеть, или развод с Ленкой. И то, и другое представлялось чересчур проблемным, нервирующим что ли.

- Разошлись, все-таки? – Андрей шумно выдохнул белый сигаретный дым в сторону открытого окна, но я все равно почувствовал неприятный привкус ментола.
- С чего такие выводы?
- Ты давно в зеркало смотрел? У тебя на морде небритой все написано, - снова струя дыма.

Я не хотел говорить ему о Ленке. Считал это своим мужским поражением, которое обсуждению не подлежит. Но врать и сочинять истории тоже смысла не имело. Ленка обладала особым даром. Она умела сворачивать кровь до состояния кетчупа. А потом поливать им лапшу на твоих же собственных ушах. Хорошо, что детей наделать не успели. Да она и не родит никогда. Хотела бы…

- Отдохнуть тебе надо, партнер, - внезапный удар по плечу выдернул меня из скверных мыслей, - визитку эту возьми. А вечером прогуляйся, тут адрес есть. Такси возьмешь – не заблудишься. Этот адресок каждая собака знает. Там скажешь, что к Бруску пришел. Они на инглише спикают, поэтому проблем не возникнет.
- К какому «бруску»?
- На месте увидишь, - глаза Андрея заблестели знакомым зеленоватым светом, будто он в эту секунду заключал выгодную сделку, - Резинки не забудь, а то засудят к черту. Там на входе продают, если что. Я тебе оплатил один час. Кое-как вклинились на семь вечера. Поэтому не опаздывай. А про Ленку твою, шалашовку, уже все в курсе, она сама же растрепала. Так что… Я решил, что тебе как раз такое «лекарство» в тему будет. Не бери в голову и оттянись хорошенько. Новые ощущения гарантирую, сам проверял.

Я крутил между пальцев матово-черный клочок картона с выдавленным на нем адресом. На обратной стороне в лучах солнца отблескивал темным глянцем след печатного поцелуя:
- Ты меня в бордель приглашаешь, что ли?
- Я тебя никуда не приглашаю, ты не в моем вкусе. Сам иди. Не забудь, к Бруску!
- Заняться мне больше нечем, как заразу собирать, - огрызнулся я, но визитку спрятал в карман.

*
Уже в отеле, стоя под потоками прохладной воды из лейки душа, я понял, что любопытство возьмет верх над брезгливостью и совестливостью. «Во-первых, я не насиловать иду. Девочки работают. Это реальная работа, приносящая им деньги. Во-вторых, здесь это все законно. Не покажут меня потом без трусов на канале НТВ» - подобные мысли успокаивали. Наскоро обтерев влажное тело полотенцем, натянул брюки и вышел из номера.

*
- Я к куску дерева, - в горле пересохло, поэтому выговорить удалось, только хорошо прокашлявшись. Девушка за стойкой, продолжая улыбаться, приподняла одну бровь. Еще бы. Не у каждого туриста в лексиконе есть слово «брусок». Хотя и с «деревом» я, как оказалось, ошибся.
- Ах, Брусок! Вы Павел?

Девушка с ресепшена повела меня по узкому коридорчику к дальней двери. Признаюсь, представлял себе бордель иначе – грязь, стоны, татуированные качки по углам. А тут даже неплохо. Чем-то напоминает отель. Да и с «бруском» теперь все понятнее. По-ихнему тоже ведь «Брусок». На самом деле, черт ногу сломит с этими немецкими именами. Не будет же мне Андрей дарить в честь развода бабу-бревно. И не работало бы бревно в борделе. Это они в замужестве сплошь бревнами становятся, а тут-то пахать надо.

Свежеокрашенная белая дверь открылась с легким скрипом. В нос ударил резкий запах не то ванили с корицей, не то комнатной пыли. Я шагнул внутрь, и дверь за спиной захлопнулась с легким щелчком. В небольшой комнате по центру возвышалась кровать с множеством желтых и голубых подушек. Там, в подушках, можно было рассмотреть человека. «Мужик» - стало моей первой мыслью. Хотя нет, просто лысая женщина. Она повернула лицо с ярко-накрашенными глазами в мою сторону и что-то быстро прошпрехала низким голосом. Я, продолжая молчать, приблизился к кровати.

*
- А русские сюда часто ходят, это да. Я думала, что одни немцы-извращенцы, - Брусок хохотнула с глухим звуком, будто камни трясут в бочке, - а наши тоже жару дают. Хотя я с порога и не поняла, что ты свой. Не блякнул бы – до сих пор гадала.

Брусок смотрела на меня, скромно сидевшего на краю кровати, одновременно с материнской нежностью и какой-то жадной похотливостью. А я искоса рассматривал грани одеяла, резко очерчивающие ее формы. Сглотнул.
- А это у тебя с рождения или случилось что-то?
- Не дрейфь, товарищ. С рождения. Никаких шрамов или рубцов там нет, все гладенько. В первые пять минут всем страшно, а через полчаса за уши не оттащишь. Вот все бабы зарядку по утрам делают для ног, а у кого ног нет – тот для пизды. Так что у меня все накачано, считай, с обратной тягой работает. Ты портки-то скидывай и пробуй уже.

Я продолжал сидеть без движения. Не таким представлял себе вечер. Умеет Андрей «подарки» делать.
- Так твой час быстро пройдет, - снова подала голос из подушек Брусок, - а ты ничего и не узнаешь в этой жизни. Хоть одеяло сними и титьки пощупай. Мне приятно будет.
- А тебе самой реально это все приятно? – приступ тошноты внезапно подкатил к горлу. Перед глазами поплыли какие-то жуткие черные картинки. Нервы ни к черту уже.
- Было бы неприятно – я б тут не лежала. Хватит лясы точить, сдергивай одеяло.

В голосе Бруска появились новые угрожающие нотки. Она была лет на пятнадцать старше. И хотя женщина в подушках не могла мне ничего сделать, я вздрогнул и повиновался. Потянул край одеяла на себя, оставаясь в стороне, будто из-под него могли кинуться змеи. Одеяло сползало медленно, оголяя небольшую, но упругую грудь. Ровные плечи, покатыми холмиками переходящие как раз к этой груди. Линии живота. Гладко выбритый лобок. Налитый розовыми красками клитор. Сразу за клитором край одеяла сполз на простыню. Брусок лежала передо мной голая, без рук и ног, демонстрируя в потолок чуть набухшие и приоткрытые половые губы. Я смотрел на них, и все страхи словно растворялись за этими пухлыми нежными губами. Цепляясь пальцами за петлицы пиджака, вынул из кармана коробочку презервативов, наспех приобретенную на ресепшене.

*
- В рот мне сразу засовывай, а там я сама удержу, - Брусок приоткрыла губы с растертой по краям помадой к фильтру сигареты, зажатой меж моих пальцев. Она умело дымила, как настоящий моряк, не вынимая сигареты и не трогая ее руками. Да, ведь рук-то не было.

- Тебе еще чем-то помочь? – мне снова стало неуютно и даже стыдно.
- Сиди уже, помогатель, - ловким движением языка сигарета переложена в другой угол губ, - Ты как уйдешь, так придут и помогут. Думаешь, я сама себя мою и брею? Они с меня столько денег огребают, так ухаживают тоже, дай Бог каждому.
- Ой, слушай, а давай я тебе еще денег дам, сверх того, что положено. Купишь себе что-нибудь. Мимо кассы, сразу в руки, - захотелось удавиться после этих слов. «Сразу в руки»… Волнуясь, я всегда начинаю нести чушь. Но Брусок не обиделась, а только опять захохотала.

- Ага, в магазин схожу, туфли новые куплю, - но следом глаза ее стали серьезными, даже немного агрессивными, - Мне деньги не нужны. Трахают хорошо, кормят тоже, моют, бреют. Я за жизнь, да за любовь не хочу говорить. Это ебле мешает. Разговоришься, а клиент потом потеряется. Жалеть начнет, сострадать. А я, может, получше его в этой жизни пристроилась…

Многие живут в уверенности, что раз человек уходит от ответа, значит, его нужно чаще спрашивать:
- Ну, а если в пансионат куда-то? Там ведь тоже и кормят, и…
- А ебсти меня там главный врач будет?! – теперь глаза Бруска заблестели уже неприкрытой злобой, она сплюнула окурок в пепельницу на подушке, - Ты думаешь, что раз инвалид, значит, не хочет ничего? Я работаю, я сама себя обеспечиваю. Приходила тут тоже полиция, мужика кокнули. Вломились ко мне, а я лежу на кровати, жопой сияю. Так разлаялись, как собаки лядские, какие-то службы приволокли. Я им четыре часа доказывала, что моя работа мне нравится. Что я ей только и живу. И бабой себя чувствую. Бабой живой, понимаешь? Так съебались только когда начала про толерантность им заяснять. Засужу к чертям за притеснение инвалида, не дают работать. Успокоились, не лезут больше.

Я молчал, не зная, что ответить. Почему-то в ту секунду больше всего боялся, что Брусок заплачет. Хотя видно было, что она плакать и не собиралась. Даже наоборот, настроена была воинственно.
- Прости, я не хотел тебя обидеть. Просто у нас стереотипы эти дебильные… А я раб шаблонов, - изобразил кислое подобие улыбки.
-Я смотрю, наш Павлик духом упал, - в низком голосе вновь забурчали игривые нотки, - Давай я тебе подниму. Ты положи меня, как до этого. Хочешь, помойся сначала. Вон дверь в углу. На тумбочке салфетки стоят – это меня протереть.

Изогнувшись всем телом, словно короткая крупная гусеница, Брусок сама попыталась подползти ко мне по шелковым и скользким подушкам. Часы, тикающие рядом с коробкой влажных салфеток, оставляли нам еще полчаса. Я резко поднялся, подобрал с пола одежду и ушел в ванную. Там, одеваясь, смотрел на свое помятое, щетинистое лицо. Словно кровавыми рубцами на шее зияли полоски губной помады. «Идиота кусок. Ты сам инвалид моральный. Какая же мерзость. Жизнь, бля. Инвалид трахнул инвалида. С оттягом трахнул, стонал, как корова на забое. И она орала, как свинья. Матом. Грязным матом, сопела в ухо. Визжала. Теперь же все счастливы, могут разойтись по своим теплым постелькам. Твари. Я тварь» - с этими мыслями так дернул брюки вверх, что отлетела пуговица, звонко клацнув по кафельному полу. Снова взглянул в зеркало и вылетел из комнаты с белой дверью, даже не оборачиваясь. «Надо было обтереть ее салфетками, она же просила» - где-то глубоко меня сидела еще более странная тварь. «Без тебя оботрут. Тут каждый час новый обтиратель обтирается» - голос заткнулся.

- Вы рано уходите. Вам что-то не понравилось? - девушка на ресепшене бросила яркий журнал на стол, вскочила и от испуга первую фразу проговорила на немецком. Я вышел на улицу, проигнорировав ее вопрос. Остановился у входа, закурил. Почти безлюдная узкая улочка. Позади раздался смех. Обернулся. Парочка молодых людей, между ними ребенок. Ребенок непонятного пола, он высоко подпрыгивает и качается на их руках. При этом все семейство хохочет, будто надышалось оксида азота.

- Какого черта! – я скинул дымящую сигарету в урну и снова вошел в дверь. На этот раз ресепшен не обратил на меня внимания. А я уже и без нее знал путь до белой двери.
Молча вошел в комнату, скинул пиджак и взял с тумбочки коробку влажных салфеток.

*
Я проник внутрь Бруска настолько, насколько мог. И застонал. А она в этот раз молчала. И не кричала матами свои грязные присказки.

©Waschbar

Posted by at        
« Туды | Навигация | Сюды »






Советуем так же посмотреть





Комментарии
Lady
14.02.13 13:15

вот и я

 
Lady
14.02.13 13:16

я абажаю в жопу

 
Паниковский
14.02.13 13:20

Ебануцца

 
vasya
14.02.13 13:27

афтар ебанулся на отличненько. фубля.

 
danny
16.02.13 14:40

Брусок смотрела на меня, скромно сидевшего на краю кровати, одновременно с материнской нежностью и какой-то жадной похотливостью. Чё? Reboot reboot rebooooo..... Я нихуя не понял

 


Последние посты:

Три года без Вовы (((
Девушка дня
Итоги дня
Редкий советский линолеум
Ассорти
Поворишка
Домашние девчонки
Получается все остальные счета опасные?
Если только выплаты за мать года
Кражи не было


Случайные посты:

С Днем рождения Нафаня!
Как я обосрался после бани
Стюардессы в униформе и без неё
Петрович (классика)
Родители они такие
«Оно не работает»
Гудбай, Америка!
Пятничные девушки
Засмущал Девчонок
Как правильно загадывать желания