Хе хе

ТП (скорее всего, а не ТХ) не считает нужным писать имена собственные с заглавной буквы, а потом ещё не понимает, почему её (скорее всего, а не его) не понимают. Вот из-за таких тупиздней потом спутники в океан падают, рыб распугивая.

Бу-га-га...

пять лет назад на вовке, щас наткнулся))))
--------------------------------------------

Карлсон

Будучи без году неделя выпускником индустриального техникума с ахуенно задранным носом и дипломом «младшего специалиста» в области электричества, поступил я в один из цехов прославленного машиностроительного завода нашего приморского городка.
Энергетик цеха Иваныч, давший впоследствии мне 90 процентов знаний того охуенного электрика которым я себя сёдня мню, предположить не мог, что такая зелёная сопля как я, которой он на предварительном собеседовании довольно чётко объяснил тезис моего присутствия в его подразделении словом «дитынах» в культурной форме,был охуенно неприятно удивлён когда на следующий день я припиздил к нему абсолютно оформленным электриком 4-го разряда.
Так как делать я нихуя не умел он тут же закрепил меня за старым электрюгой дядей Колей, задница которого повидала немало хуйни, но почему то призрачной угрозы исходящей от меня не почувствовала сразу, а зря…..

Так вот одним из первых наших с ним совместных заданий было испытание двигателя калорифера. Если хто не знает это такая хуйня с вентилятором для подачи теплого воздуха в цех , чтоб из задниц сварщиков собирающих рамы не свисали сосульки в холодное время года.

Движок восстановленный почтинихуянепьющими работниками ремонтного цеха, в целях проверки перед установкой на место был водружен мною на постамент из гнилых ящиков и на него мной была нахуярена из под кувалды крыльчатка. Дядя Коля наставительно предупредил чтоб двигатель был установлен таким образом чтоб крыльчатка не касалась пола.
Всё было сделано в лучшем виде, к двиглу подключили кабель метров двадцати, т.к. жалко было резать от него кусок только ради проверки этой электрической животины.
После всех выполненных мной манипуляций и подключений двигателя, дядя Коля всё проверил и одобрив мою работу сказал:
- Ну ,бля, Серёня, жми на пуск, только смотри сначала подрочи пуск-стоп а потом если всё путём включай на полную.
Сам же поставил ногу на двигатель чтоб унять последствия его вибрации если таковая будет стал ждать.
Я долго не ковыряясь пальцем в жопе подошел к пульту и нажал на кнопку»Пуск»…..
Дядя Коля забыл проверить что пускатель включающий двигатель гораздо меньше чем требовалось и после включения он благополучно залип не реагируя на кнопки….
Следующая картина в замедленном темпе запечатлилась в моих снах на годы…
Поданное напряжение на двигатель заставило старую разъебанную ещё немцами в 43-м электрическую машину ожить.
Так как балансировку двигателя нахуй не интересовало электриков ремонтного цеха сделать, мотор начало трусить неподеццки.
Какая там нахуй дяди Колина нога, даже если бы движок был закреплён на все четыре болта и сверху на него был бы посажен Шварц это бы не удержало нашего новоиспечённого Карлсона.
Расхуярив в щепки ящики на которых стоял двигатель, его крыльчатка достала до земли и движок по широкой дуге, на ней попиздил по цеху в светлое будущее на крейсерской скорости. Мои мозги от такого шока отключились вааще, а тело фсё ещё пыталось безуспешно дрочить кнопку «Стоп».
Так как запас кабеля мы с дедом сделали ёб твою мать, у двигла стало достаточно свободы передвижения.
И вот эта электрическая ёбань с душераздирающим звуком понеслась по цеху.
В пяти метрах от нас сборщики положили чертёж на котором ещё муха не еблась, в мгновение ока завернувшись в этот ватман, разодрав его на куски «путешественник» понёсся дальше. По пролёту не подозревая о засаде сзади, хуярил механик цеха – маленький плюгавый дрочила родившийся под пиздатой звездой или появившийся из счастливой пизды, так как наш движок пробегая мимо моментально порвал сзади его штаны и трусы до самой жопы, сделав это с ювелирной точностью, не оставив на радостной заднице ни царапины, хотя мог бы ворвавшись туда порвать её на немецкий крест. Механик успел только выкрикнуть ему в догонку любимую фразу «Ёбаные электрики» схватившись за спасённое очко.
Больше на пути мотора до самой двери бухгалтерии не попалось нихуя существенного.
Так как существом, то нечто из меха и говна что называлось котом Баксом нельзя было назвать. Бакс тянул полное пузо всякой хуйни, которой его кормили бабки на проходной в надежде задобрить скотину не ссать им на двери. Он заметил неладное слишком поздно – Карлсон проехался по нему, потеряв на его махере изрядное количество ватмана. Бакс рванул под швеллер и ещё полчаса пиздел оттуда на свой неудачный день. Скотина после такой встречи с движком всё же выжила, но хвост нам всё равно ему потом пришлось отхуярить во избежании летального исхода, но это совсем уже другая история.
Работники бухгалтерии тож видать родились в сарафанах (в отличие от Бакса) и в это время сидели в соседней комнате на попизделках и поэтому остались с ногами.
Короткозамкнутое чудовище с остатками ватмана и кошачьей шерсти наверное успело сделать пару кругов по кабинету и ёбнувшись под стол с единственным компьютером в цехе замычало запутавшись лопастями в сумке главного бухгалтера и начало греться и вонять.
В это время дядя Коля со взглядом ёбнутого дотянулся таки через меня до рубильника.
Зря наверное он это сделал, стол на котором стоял пентюх видимо удерживался усилием заклинившего двигателя, когда его не стало, раздался глухой стук нашедшего своё последнее пристанище монитора….
Когда глядя на масштабы трагедии пуская слюни, мы с дядей Колей прощались с премией на ближайшие три месяца, подошёл какой-то слесарюга и ехидно посоветовал включить двигатель на реверс (в другую сторону), чтоб он проделал обратный путь к гнилым ящикам сам. С тех пор слесарюги стали вражинами электриков навсегда.
Лопнувшую впизду крыльчатку движка пришлось выкинуть нахуй, движок отпидарасеный нами до блеска и повторно перемотанный пиздатыми электриками ремонтного цеха был впоследствии водружен на работе место (Иваныч сказал: нехуй его проверять – ставьте так) где наверное стоит и поныне. Падла механик в память о своей чудом спасённой жопе вывел на корпусе калорифера под трафарет «Карлсон».
Posted by Воффка at 19.02.08 10:03

Девушки — это такие возвышенные существа, порой даже кажется, что они и не какают вовсе. Но природа берёт свое, и даже самая нежная девушка может обосраться в самый неподходящий момент. Например, в троллейбусе во время свидания со своим молодым человеком, как героиня этого прикольного рассказа

Саратов город хороший. Я там родилась и мне за это дали медаль «Рожденному в Саратове». На одной стороне медали был изображен Чернышевский, а на другой солнышко. То есть будь таким же умным и сияй как солнце. В детстве я любого могла за пояс заткнуть вопросом: «А у тебя медаль есть?». Ну чем тут крыть? Росла я за полярным кругом, и город, раздающий медали младенцам, казался мне солнечным и очень культурным (недаром же Чернышевский- символ) и мечтала я поступить в Саратовский юридический институт и поселиться на берегах Волги навечно.
За год до окончания школы приехала я на разведку, оглядеться, на Чернышевского вживую поглядеть, благо остановиться было где — у меня там тётка живёт. Еду как-то в троллейбусе с пляжа, за окошком Волга, дома, церкви проплывают — красота. Вдруг чувствую на себе пристальный взгляд, голову поворачиваю — взрослый парень ласково так смотрит на меня из-под поручня, а глаза у него синие-синие. Классный в общем. Прибыли на конечную, парень у выхода стоит и руку мне подает торжественно так. И зачем он это? Смотрят же все. Неудобно. Но деваться некуда — познакомились: он Сергей, я — Юля, очень всем приятно.
- Тебе сколько лет? — спрашивает.
- Шестнадцать, — говорю.
Он залился умиленьем.
- А тебе сколько?
- Да я старый уже… Двадцать пять.
И, правда, староват, даже страшно немного, ну ладно, посмотрим, что дальше будет. Через двадцать минут знакомства Сергей объявил, что мы с ним поженимся. Я внимательно посмотрела на нового знакомого и подумала, неужели с ним мне придётся провести всю жизнь?
Сергей тем временем продолжал — «Через год ты поступишь в свой юридический, жить будешь у меня….». Я хотела было возмущенно протестовать, но он меня опередил — «У нас ни-че-го не будет. Ничего. А вот ещё через год тебе исполнится восемнадцать и мы поженимся». Я задумалась — а может и правда – судьба + Саратов + Чернышевский Начали мы встречаться. Он кормил меня мороженым, водил в кино, в театр, на выставки, часто говорил о том, что я настоящая леди, принцесса крови просто, что таких удивительных утонченных чистых девушек он никогда не видел, что у меня та-аки-и-и-е глаза, что я даже сама не знаю какие. Я слушала, открыв рот — мне всё это впервой было.
У нас и правда ничего не было, берёг он меня, пылинки сдувал, на руках носил, цветы дарил каждый день и стихи читал хорошие. Так прошло недели две. За это время он успел уже утомить комплиментами и восторгами, и захотелось мне сделать что-то плохое, совсем неизысканное, грубое даже, а духу не хватало, да и повода не было. Но бог, не зря, видать, на небе сидит — далеко глядит.
Как то раз привезли мои родители с рынка великое множество всяческих фруктов в том числе целое ведро слив. Я как все дети севера с хронически-врожденным авитаминозом, сливы любила беззаветно и съела за один присест килограмма два. Только я со сливами закончила, звонок в дверь — Сергей пришел, гулять зовет на набережную. Гулять так гулять — сарафан надела нарядный, белоснежный с синими цветами и вперед. А путь от тётиного дома до набережной неблизкий. Сначала пешком надо идти до остановки, потом минут сорок ехать на троллейбусе, а потом ещё двадцать на трамвае. Когда мы прибыли на место, почувствовала я легкое щекотание в животе — вроде как сливы-то уже переварились, но значения не придала — травка зеленеет, солнышко блестит — гуляй да радуйся. Зашли мы в кафе, мне — мороженое, ему — пиво. Сидим болтаем. Он опять любимую песню про мои прекрасные глаза завёл, я, как обычно, слушаю внимательно, улыбаюсь загадочно. После пятой порции мороженого наскучило мне в кафе париться — пойдем, говорю. Встали мы, и почувствовала я, что сливы с мороженым в контакт вошли — ситуация аварийная. Беспокойно мне стало, и солнышко уже не радовало. А Сергей на меня внимательно посмотрел и говорит «Юленька, ты в туалет случайно не хочешь?». Хотела я было ответить «хочу», но вспомнила тургеневских девушек, заветы пионеров — героев и твёрдо сказала «нет». Он, главное, переспросил — «Точно не хочешь?» Я промолчала — тема-то для леди недостойная — понимать должен.
Ладно, идём, гуляем. А мне уже свет не мил, думаю, как бы сбежать домой побыстрее. Сергей глядит — не весело девочке его, спрашивает — «Юленька, что ж ты загрустила, может шоколадку хочешь, может в кино или на кораблике по Волге покататься?» Я ему, капризно так, не аристократически совсем, отвечаю — «Не хочу шоколад, не хочу кино и кораблик не хочу». А про себя думаю — щас обосрусь. И так он меня злить начал, просто до тошноты. «Домой, — говорю, — хочу» — совсем уже в рабоче-крестьянских интонациях. Он скис, но делать нечего — пошли на трамвайную остановку. А трамвая нет и нет. Наконец подкатывает, пустой почти, сели. Я еду и думаю — вот щас тут и…. Как представила, мне аж с сердцем плохо стало. Я ж на Бунине, на Блоке воспитана + Сергей говорит «Что-то ты, Юленька, бледненькая, плохо тебе?». А я видеть его рожу приторную не могу, прям так и врезала бы между глаз, да боюсь не удержаться от напряжения. Господи! Жила-жила такая чистая и светлая и умерла в трамвае от разрыва прямой кишки! Боже, помоги мне, пожалуйста, я буду хорошей девочкой!
Из трамвая пересели мы на троллейбус, там уже всё кругами зелёными расплывалось в глазах, слёзы наворачивались, дышать тяжело стало.
В общем, инстинкт самосохранения перевесил все моральные наработки. Отбежала я на заднюю площадку, и в самый последний момент успела-таки сарафан белоснежно-васильковый на голову задрать, трусы к лодыжкам спустить и, пунцовея от смущения, ….ну-ууу в общем начать от морожено- сливовых отходов освобождаться. Народ в троллейбусе замер, культурный шок, надо понимать. Всё происходило в полной тишине, нарушаемой только характерными для дефекации звуками. Господи, какой ужас, до сих пор стыдно. Первой пришла в себя маленькая девочка лет пяти, она громко радостно провизжала «смотрите, тётя какает!» и все пассажиры как по команде оживились: бабка с кошелкой подскочила ко мне и начала орать: «ах ты проститутка сатанинская, ах ты суккуб богомерзкий, ишь, что задумала». До сих пор не знаю, что она имела в виду.
Изысканная дамочка в шляпке с вуалью, лет тридцати, вроде как без чувств свалилась, а ухажёр её искусственное дыхание делать начал и за грудь ещё жадно так хватал. Компания подростков малолетних под сиденья от смеха попадала, хрюкают, ногами дрыгают, пальцами тычут. Я сижу подолом лицо прикрываю и сама себя успокаиваю, мол, завтра ты этих людей уже не увидишь, такое с любым могло случиться. А водитель в микрофон монотонно так бубнит:
«гражданка, прекратите ээ-ээээ … прекратите срать немедленно». В общем, как во сне всё, в кошмарном. А Сергей так и стоял всё это время с открытым ртом, не моргая, слова вымолвить не мог, тут двери открылись, и дар речи к нему вернулся: «Ну как же …ты ж ведь такая…. неземная … Юля, как ты могла?…». А сам чуть не плачет. Сказал всё это и из троллейбуса вон… Я с корточек поднялась и за ним следом выскочила. «Погоди, — кричу, — ты не так понял, я, правда такая, я нежная, правда…». Но он уже не слушал, только бежал и нервно оглядывался, а ведь жениться хотел.
А в Саратов я больше не ездила, стыдно — подвела ведь я Чернышевского, подвела.

Николай, у меня к тебе серьезный разговор, — сказал Пётр своему другу.
- Да, Петруха, слушаю.
- Я бы хотел поговорить с тобой на одну важную тему, тему говна.
- Ты опять за старое…
- Коля, хватит прятать голову в песок, как страус! Думаешь ты так уйдешь от проблемы? Нет, если голову воткнешь в землю, то жопа останется беззащитной снаружи всем напоказ. А это уже, знаешь ли, пидарство самое натуральное, то есть новая проблема у тебя появится. Ну а я все таки хотел бы поговорить с тобой по-мужски, а не по-пидарски.
- Ладно, говори, — согласился Николай.
- Просто, мне ведь интересно понять вас, отверзающих гавно, как оно есть и даже само это слово. Вот скажи как на духу: что тебе плохого сделало гавно? Ограбило, избило, в жопу выебало против твоей воли, матом оскорбило?
- Коль… ладно, раз ты уж хочешь поговорить именно про гавно, то вот что скажу: гавно мне не приятно, оно мерзкое, воняет, и наверно даже не вкусное.
- Да никто тебя и не просит его жрать! Хотя, мы все его в какой-то степени едим, — утвердительно заявил Николай.
- Чего?
- Ну как же? Ты ведь ешь овощи, фрукты, и все такое? Ешь?
- Ну, ем.
- А вот теперь представь: растет это дело на твоем дачном участке. Чтобы урожай был хорошим, почву надо удобрить. Ты землю у себя на участке чем удобряешь?
- Ну навозом.
- Воооот! А навоз – это гавно! И когда растения впитывают в себя через корни полезные вещества от перегноя, все равно, хотя бы одна молекула гавна да попадет во фрукт или овощ, что ты растишь.
- Да че за херню несешь? Гавно полностью перегнивает, и растения получают уже только полезные вещества!
- Нет Коля, не все. Ну не может быть такого, чтоб хоть какая-то микрочастица гавна не попала в овощи-фрукты. И потом, нельзя не согласиться, что гавно – один из самых хороших и самых полезных видов удобрений. Некоторые используют и человеческое гавно, его вроде как не рекомендуют, но все таки…
- Да нихуя хорошего нет в гавне. Высрал, смыл и забыл, — настаивал на своём Николай.
- Как ничего хорошего? Сколько позитивных историй про гавно, сколько юмора и веселья в этих повествованиях! Да и потом сам процесс сранья гавном в унитаз-что в нем нехорошего? Сидишь в тишине, спокойствии, срешь, куришь тут же, не забывая попердывать.
- Ну да, а потом гавно еще смывать надо. Не задумывался над этим? Его ведь именно смывают, не оставляют в унитазе. Не задумывался, почему так делают?
- Ёпта, Колян. Ну вот ты пожрал допустим, курицу. Её положено есть руками. Ну и хуле? Ты ведь тоже потом после жира руки будешь мыть, смывать жир. Ну и хули с того?
- Да ебать, ты мясо с гавном что ли сравниваешь? – недоумевал Николай, — Ахуеть, еще человека сравни с гавном.
- Что тут сравнивать? Гавно образуется в твоем организме. Гавно с тобой каждый день. Ты носишь его в своем теле, гавно часть тебя. И лишь 1-2 раза вдень высираешь излишки твоего организма, которые называют гавном.
- Иди на хуй со своими размышлениями, — ответил Николай.
- Да ты что, не понимаешь что ли? – продолжал Петр, — Вся жизнь людей – это просто производство гавна, мы живём для того, чтобы срать.
- Пошел на хуй я сказал!
- Пошел ты сам, дурак! Ты жрешь для того чтобы срать! Живешь для того чтобы срать! Ты родился для того, чтобы срать! И ты срешь, и Анька твоя срет! И все вы вместе срёте! И ебётесь вы, серуны бля! И сосет она у тебя, а ртом потом жрет и жопой срет! А потом она детей родит, которые тоже будут срать! А ещё она…
Хлесткий удар заставил Петра покачнуться.
- … Вы срёт! Вы срёте и ебётесь!
- Заткнись! – вторым ударом Николай выбил пару зубов Петру и свалил собеседника на землю. Ярость, переполняющая Николая, выливалась сильными ударами его ног на Петра, — Не говори такое о моей девушке, мудак! – он бил Петра, бил не переставая. И лишь после, когда Николай уже выдохся, захлебывавшийся в крови Пётр вымолвил лишь одно слово: «срааать…»
—————————
Николай пришел домой. День был испорчен. Настроение отвратительное. Избил старого товарища. Мерзость, да и только.
Он включил компьютер. «Гавно… Да пиздец! Гавно есть гавно. Из-за говна поссорились. Да хуле он с этим говно вообще ко мне доебался?» — размышлял Николай.
Но внезапно, он почувствовал, что мысли о новом рассказе буквально затопили его мозг, внесли свежие мысли в его сознание, что так и просились вылиться в повествование и пальцы были уже готовы начать стучать по клавишам, дабы произвести на свет гениальное творение. Странно, ведь Петр никогда раньше не писал рассказы.
Петр запустил Мелкософт Ворд, и начал печатать:
«Жил –был один профессор…»., и после паузы, Николай продолжил: «… и он очень любил срать!»

2 дибила этта сила!