– Ты давно работаешь продавцом в салонах сотовой связи. Когда ты первый раз столкнулся с воровством?
– Да практически в первый же день работы. Помнишь, раньше, чтобы положить деньги на счет телефона, использовали карточки экспресс-оплаты? На них у нас не стояли ценники. Продавцы смотрели на человека и называли цену от балды. Карточка стоила, например, 150 рублей, а продавали за 200 или 250. Я увидел, спрашиваю: а чего вы продали ее на 100 рублей дороже? А мне говорят: «А ты че, пиццу не хочешь?» Там рядом, в «Ашане», готовили пиццу. Продавцы мухлевали на карточках экспресс-оплаты, покупали пиццу на весь салон и трескали потом. Естественно, я хотел пиццу!
– Значит, съесть пиццу, купленную на ворованные деньги, это было чем-то вроде посвящения?
– Ну типа того.
– А как ты сам включился в общую «деятельность»?
– Была акция: купи сим-карту и получи карточку экспресс-оплаты на 150 рублей бесплатно. И вот применялась такая схема: часто эту карточку оставляли себе, а потом ее кому-то без чека продавали. Входит девочка и покупает сим-карту. И говорит: а можно мне еще на счет пять долларов положить? Получилось, что она сразу же мне эту карточку и обналичила. Мы долго ржали.
– И что ты чувствовал, когда ее обманул?
– Ну что-то екнуло там. Но я не придал этому особого значения.
– И потом у тебя никаких рефлексий не было на этот счет?
– Нет. Все же кругом так делают.
– Но ведь нас же всех с детства учат, что обманывать плохо…
– Ну нет, что ты такое говоришь. Ничему нас такому не учили. В школе ведь все списывали. А на экзаменах чуть ли не учителя помогали. У дворовых пацанов есть еще такая поговорка: «Без лоха жизнь плоха»... Когда я попал в салон, мне было лет девятнадцать. Совсем зеленый пацан! А кругом все химичили, и я тоже начал. Была, например, такая фишка: если продавал симку с телефоном, тоже полагалась скидка. Можно было продать сначала симку, чек не выдать, потом продать телефон, а затем провести все это в одну продажу и скидку забрать… Потом я работал на «Горбушке». Помимо телефонов, там торговали фотоаппаратами. А ценник на них почему-то был безумно высокий. И если кто-то все-таки покупал фотоаппарат, мы выписывали товарный чек. После этого шли в другой павильон, покупали у них такой же фотоаппарат на несколько тысяч дешевле и обратно ставили на витрину… Сейчас в крупных сетях такое невозможно, потому что в базе пробиты серийные номера. А тогда можно было.
– Описанные тобой схемы построены на том, чтобы не дать покупателю чек. А если человек обращает на это внимание?
– Ничего страшного. Включаешь заднюю просто: «Ай, простите, я забыл». Пробиваешь и оформляешь. Потом можно сказать, что касса сломалась, и выписать товарный чек… Но вообще продавец должен быть психологом, чтобы понять, кому можно не дать чека, а кого разводить не стоит. Допустим, ты видишь, зашел какой-то дотошный тип, сначала по витринам долго елозил, каждый телефон разглядывал, про функции спрашивал – ясно, что с ним лучше ничего не делать. А бывает, заходит человек, и сразу видно, что он такими вещами заморачиваться не будет… Вот был в свое время такой телефон, Samsung Е700. Он тогда только появился, ажиотаж был безумный. К нам пришла одна штука, и мы его без ценника на витрину выставили. Стоил он, условно, тысяч одиннадцать. Тут же к нам заходит пара ребят, такие хорошо одетые, красивые. Спрашивают: «Сколько стоит?» Мы: «Тринадцать!» Они: «Давай заворачивай, мы пойдем пока перекусим». Результат: два косаря нам на карман.
– Сейчас, наверное, люди куда пристальнее следят за чеками, чем раньше, – без них нельзя вернуть товар за две недели. А есть схемы, не завязанные на чеки?
– А видел на столбах объявления: кредит, наличные, быстро? Люди, которые их «выдают», называются «оленеводы». Тем, кто к ним обращается, они объясняют, что надо говорить кредитному эксперту в магазине, чтобы получить кредит на покупку техники. Потом они забирают товар, продают где-то, а «оленю» выдают деньги – в лучшем случае половину суммы.
– А соучастие кредитного эксперта в этой схеме не предполагается?
– Бывает и такое. Была у меня одна подруга, кредитный эксперт в крупной сети электроники. Она как раз работала в паре с оленеводом.
– Но ведь, наверное, многие «олени» потом не платят – разве это не риск для инспектора?
– Она говорила, что они работали только с теми людьми, кто потом эти кредиты исправно выплачивал. То есть они якобы просто помогали людям в сложной ситуации. Но это, конечно, ерунда.
– Ее в итоге запалили?
– Ну да, пришлось уволиться. Но «форд-фокус» она себе купила. За полгода… Причем она москвичка, не из бедной семьи. Родители ей купили однушку на «Речном вокзале». Притом что девочка молоденькая совсем, лет двадцать.
– То есть воровала она явно не от безысходности…
– Ей, как я понял, нужно было отцу доказать, что она может чего-то добиться в жизни сама. Машина стала доказательством.
– А она тебе сама легко так об этом обо всем рассказала?
– Ну, я тоже одно время был кредитным инспектором, а она была моим куратором. И у нас сложились довольно доверительные отношения. А потом у нее начались проблемы с этим молодым человеком, и она рассказывала мне, что вот, мол, мы с ним дела ворочали-ворочали… А он такой скотиной оказался.
– А она понимала, что признается тебе в преступлении?
– Вообще, на меня ее слова произвели впечатление: все-таки мухлеж в салоне – одно, а тут чуть ли не мошенничество, совершенное по сговору.
Она искренне не поняла моего удивления. А что такого? Я типа молодая, мне надо деньги зарабатывать. Я никому ничего плохого не делала…
Я заметил, что люди вообще не сильно задумываются обо всем этом. Бывают случаи вообще исключительные. Когда я работал в одной известной сети, у нас был парень, который тоже работал кредитным экспертом. Так он вообще подделывал в фотошопе копии паспортов. И оформлял кредиты на выдуманных людей. «Покупал» айфон за первый взнос две тысячи рублей, а потом продавал его тысяч за двадцать. Разницу клал в карман.
– Ну это как-то уж слишком примитивно. А он не думал, что будет, когда начнутся просрочки платежей?
– А он вообще ни о чем не думал.
– Его через три дня не поймали?
– Поймали, но не через три дня. Около месяца он проработал. И то все вскрылось только потому, что он сам сильно лоханулся и забыл папку со своими бумагами на столе. Директор ее увидел, и у него появились какие-то подозрения. Он его увез в центральный офис. Причем парню, кажется, так ничего и не было. Ну, уволили его. Но не закрыли. Может, он выплачивал потом, не знаю. Потом он заходил через пару месяцев.
– То есть не постеснялся?
– Не-а. Он жил в этом районе. Но там такой человек просто – он явно спит крепко.
– А может ли руководство салона прекратить воровство?
– Многое зависит от директора. Ну и от офиса тоже. В одной московской сети до кризиса практически не воровали. Там брали людей на конкурсной основе. На собеседование приходило сорок человек. Им говорили: встаньте те, кто курит. Вставало двадцать. До свидания, вы свободны! Потом оставшихся тестировали, устраивали тренинги. До финала доходило два-три человека. И это были действительно классные спецы. Компания их серьезно обучала.
– И что, эти супербойцы не воровали?
– Говорили, что нет. Им хватало. Зарплату платили очень хорошую, продавцы получали по пятьдесят тысяч. Кроме того, там конкурсы устраивали, людей целыми салонами отправляли отдыхать за границу. А потом бахнул кризис. Спецы стали уходить, на их место приходила уже совсем другая публика. Компания начала закручивать гайки. Резко порезали премии, стали штрафы вводить. И это послужило толчком, чтобы пойти на обман. Например, раньше за какую-то настройку была премия 400 рублей. А тут она стала 200. То есть ты делаешь ту же самую работу, но вдвое дешевле. Конечно, люди считают, что их права как-то ущемляют и нужно это восполнять…
– То есть все вернулось на круги своя. А в других сетях попытки пресечь воровство были?
– Конечно. В одной компании тоже довольно круто закрутили гайки. Руководство прислало большую простыню, что будем бороться, увольнять. И действительно, начали выявлять тех, кто мухлевал, через тайных покупателей, – и увольнять.
– И в результате?
– В результате я уволился через три месяца. А компания накрылась медным тазом – тоже из-за кризиса. И ее вообще всю разворовали, потому что продавцам пару месяцев зарплату не платили. Когда народ понял, что компания закрывается, телефоны там грузили мешками. Даже мебель из салонов выносили…
Продавец вообще всегда найдет возможность свое взять. Вот сейчас в одной известной московской сети на товарах почти не воруют, так там главный мухлеж – это левые настройки. Приходит человек, Windows установить, например. По идее, Windows у него должен быть лицензионный. Но на деле ему ставят пиратку, берут три тысячи – и дело в шляпе. Если директор этого не видел, можно деньги все себе в карман положить. А если видел – провести какую-то минимальную услугу по прайсу. Иными словами, это работает как такой подпольный сервисный центр. То есть в одно время – это такой премиум-магазин. А в другое – можно все по-черному сделать.
– А сколько можно заработать на настройках?
– Столько же, сколько тебе платят официально. Допустим, в салоне продавец получает 20–30 тысяч. И еще столько же делает по-черному.
– А если бы людям платили сорок – шестьдесят, они бы перестали этим заниматься?
– Не думаю. Понимаешь, тут ведь живые деньги. Ты поработал, и все – вечером они у тебя уже в кармане. Ты пошел в кино, в бар. А зарплату же нужно ждать... Когда я работал в этой сети, был у нас там в салоне один молодой человек. Он вообще только вчерную работал, ничего не продавал. А ведь у салона есть планы продаж. Если выполнить, дают премию – ну или хотя бы зарплату не обрезают. Поэтому такого человека коллектив начал выдавливать.
– А как это происходит?
– Все ему начали говорить: «Ты давай там соберись. Ты работаешь, все понимают. Но давай и салону тоже пользу приноси».
– «Все понимают» – это значит, что каждый должен что-то свое урвать, но надо это делать в некоторой гармонии с официальной статистикой? И кристально честных нет?
– Честных – единицы, мне кажется, не больше десяти процентов. И они, как правило, долго не работают. Или это такие аутисты, которым ничего в жизни не надо. Вот был у нас один парень. Он из Мытищ ездил на «Речной вокзал» в салон работать. Так он вообще ничего не продавал – то есть продавец как бы есть, но его нет. С покупателями он общался, только если они его о чем-то спрашивали. Вот он не мухлевал. Все время в какие-то онлайн-игры играл.
– А в какой момент ты осознал, что воровать – это типа нехорошо?
– Я не знаю, как тебе это объяснить. Я просто влюбился в девочку очень сильно, первый раз в жизни. И у меня пошел какой-то сдвиг. Я просто стал пересматривать многие вещи. Почему-то это все стало мерзко.
http://slon.ru/business/kak_voruyut_v_rossii_otkroveniya_prodavtsa_sotovogo_salona-912971.xhtml
