-Пришли там к тебе- известила меня ненаглядная супруга, скорбно поджав губы- Пашка приволокся.
-Меня нет!-придушенно вскрикнул я, побледнел и полез под табуретку- Я на работе восьмые сутки, сплю пьяный и вапче, на мне волки злые срать поехали!- Орал я, перебирая в уме способы отвертется от неминуего, заползая под линолиум в поисках укрытия, но было поздно.
Пашка уже просочился в прихожую, сопел, снимая грязнющий ботинок, стукая размеренно в стену другим, украшая мне обои, кряхтя снимал куртку и двигался неотвратимо как годовой отчет к бухгалтеру, как инспектор дпс к дышащему себе под нос пьяному водиле, как новый год к деду морозу, вощим шел зловещий песец, блин, и сбежать я не сумел.
-Дароова, Бегемотище!- орал Пашка, на всю кухню, тряс мою дрожащую и потную руку, усаживаясь и бахнув о стол то ли кедровкой, то ли зубровкой, дрянью какой то короче.
Многозначительно пошмыгав своим похожим на разваренную картофелину носом, постреляв блудливыми глазами по фигуре жены, выставляющей стопки и тарелки с закусью, торопясь налил, и проглотив первую дипломатично начал выведывать за жизнь.
После третьей опрокинутой на пол, Пашка не выдержал, и выдохнув,начал:
-Теща, курва эдакая загрызла меня, Бегемот.
"вот ща начнется!"- гугукнуло у меня в башке и колени задрожали, потому что от Пашки вреда было столько, что вирус чумы, к примеру, в сравнении с этим воплощением вселенского зла казался бы сверкающей на лепестке розы капелькой росы на фоне восходящего солнца.
Кли-кля звали его еще в школе и обходили стороной. Старшекласники размазывали по своим щетинистым мордасам слезы и клялись на пуговице от лифчика географички никогда-никогда не подходить к Пашке ближе четырех метров.
"Демон!" -шептали пионервожатые, крестились на портреты Маркса при упонинании всуе Пашкиного имени и ели красные галстуки с значками вместе, сверкая ужасом в глазах.
Он притягивал к себе все неприятности, которые только можно было выдумать. Даже не неприятности, а пакости. Примеры?
Какая казалось бы мелочь- игра в догоняшки маленьких мальчиков... Невинные забавы в Пашкином присутствии оборачивалить порванными штанами, разбитыми носами и вывихнутыми руками-ногами без его видимого участия, только лишь благодаря наличию этого мерзавца в компании. Открывая дверь на улицу, из дома, класса, магазина, все равно откуда, но обязательно Пашка захерачивал этой самой дверью в лоб, нос, зубы и прочие места невинным гражданам, тянущимся к ручкам дверей.
"Ойблясуканах!!"-раздававшийся ор означал движение Пашки в пространстве.
В автобусах сгорали моторы, клинили двери и блевали на окружающих мирно спавшие до Пашкиного пришествия граждане.
Вздумавших по незнанию остановиться рядом с ним прохожих настигал злой рок, и хохоча зловеще, вцеплялся им в карму- на ни в чем не виноватых людях захотевших завязать рядом с Пашкой шнурки рвались штаны, трусы и душа. У дам рассыпалась мелочь, ломались каблуки, судьба и приходили месячные. Даже у старушек. Беременных.
Даже в девяносто лет.
Да чего уж скрывать- в яслях, где бывал Пашка, лопнул фундамент, в детсаде снесло крышу, а школа в конце концов сгорела нафиг. Не на уроке химии, нет. Просто летом Пашка шлялся рядом с школой, а директор курил, бедолага, в кабинете...
Дома у Пашки тоже было не очень спокойно- родственникам очень нелегко приходилось- на них падали чайники, прыгали мыши, кусали за пятки тараканы...
И ошпаренный вчерашним борщом Пашкин батя, размахивая висящими на ушах макаронами от второго за день блюда, разбитого коленкой, сжав ремень в надежде переломить судьбу, гнал это лихо в угол, чтоб там убить и сворачивал челюсть об сожженого накануне на газовой плите кота, сбрыкнувшись на сморщенном от такой жизни ковре.
Кот, облегченно закатив глаза в небо благополучно сдыхал, а Пашкин родитель таскался по больницам с рукой на перевязи, шваркая костылем, втихую леча неожиданно обнаруженный триппер...
Пашкина матушка хитро избегала бед,прячась на работе сутками, предпочитая видеть сыночка спящего зубами к стенке.
В армии Пашка не служил, одарив приписную комиссию недельным поносом. На второй встрече комиссия была начеку, и не обращая внимания на прорыв канализации, водопровода и вывалившиеся окна военкомата, от дальнейших встреч с призывником отказалась, дав армии шанс выжить без катаклизмов.
В общем, ясно, чо это за фрукт такой, и какая беда двигалась ко мне.
- Бигимоотище,спасай!- задушевно гнусело это сосредоточие хаоса- Хряк у меня... Резать нада. Понимаешь, а помочь некому- тесть хворает с ногой сломаной, а свояк уехал. В Якутию. На кой-то хрен. Такшта спасай, хряк годовалый, я с ним один не справлюсь...
Тогда, в тот момент, меня все факты о Пашке, приведенные выше особо не убеждали, так как не был я тогда научен горьким опытом общения с ним до той степени, что сейчас...
Пашкин хряк находился в сарае возле дома, в котором я имел несчастье жить, и в принципе о приближающей беде особо-то и не подозревал.
Чего греха таить- оба мы были полны радужных надежд, с теплотой смотрели в будущее, на душе у нас было легко, и ничто беды не предвещало.
Хряк расчитывал на ведро помоев, ну и я примерно так же мечтал о жареной свинячей печенке под картошечку.
-Ты не сумлевайся- увещевал непонятно кого Пашка, шкрябая серьезно выглядевшим ножом об серый наждачмый круг, пробуя заскорузлым пальцем остроту лезвия- я этих свинтусов перерезал ое-ей скока. Чики-пук и аллес. Мне тока вытащить его нужно да опалить.
Я глянул в полумрак сарая, охнул и схватился за почуявшее беду сердце. Если в канализационном люке вздумалось бы кому-нибудь просверлить две симметричные дырки, повесить эту красоту на радиатор автомобиля "ока", то тот бы меня понял.
-Это хто эта?!- шептал я потеряв голос и тыкал в сарай скрюченным пальцем- Этта куда нахрен!- умирал я как лебедь под строгим взглядом браконьера- Да ну его нах!!- дернулся я сбежать, но Пашка-дьявол ухватил за локоть, успокоил и налил соточку для "просветления в мозгу" по его собственному выражению.
Эх, не было просветления, следовательно и мозгов тоже, ибо всякий благоразумный человек сбежал бы от такой напасти без оглядки. И начал понимать я, что заставило Пашкиного свояка покорять вечные льды Якутии, а тестя сломать ногу.
Да если бы я знал!
Тоже себе отгрыз что-нибудь с жизнью несовместимое и уехал.
В Анадырь.
-Да разве это свин?- убеждал меня Пашка- Это мелочь пузатая. Ему год всего! Он маленький совсем, подсвинок можно сказать!
-Слушай, Пашк, мож из ружья его хряпнуть? Снайперского. Километров с двух. Или гранатой. Найду если чо- попытался я как то найти выход из этой безнадежной ситуации без ощутимых потерь для своего здоровья, поскольку предвестие надвигающейся беды накрывало все сильней и уверенность встретить завтрашний день в белых тапочках крепла с каждой секундой.
- Слушай, дай с семьей попрощаться, а?- придумал я казалось бы железную причину скрыться от неминуемого
- И кактус полить нужно мне.Срочно очень!- еще более весомый довод привел я, однако...
Однако, судьба повернулась ко мне задом в виде Пашкиной спины и всего остального и тот прошел в сарай, пряча от радостно захрюкавшего свинтуса нож.
Хряка еще со вчерашнего вечера не кормили, обрекая его.
Я тем временем прикидывал пути отступления и места укрытия, ну а Пашка, проскользнув за загородку свинячьего жилища, подошел к хряку, почесал его левой рукой и...
"сверкнула сталь и раздался гром"?..
Да фиг там. Ткнул свина Пашка за ухо, похожего на лопух, своим ножиком, подрыгал там рукой быстренько и умотал назад, прижав дверь плечом и наблюдая. Несчастный свин в недоумении постоял, обливаясь кровью, да и ткнулся пятаком в навоз, свалившись с копыт.
-О!- произнес Пашка, обращаясь к мне- Видал? Работа профессионала! Учись, Бегемот. Эт те не пузырьки пукать, уметь нада! Пошли, жахнем по соточке, пока он улежится там.
В принципе,я был поражен.
Пашка, это несуразное создание, зарезал поросенка на раз, без всяких эксцессов... Уму непостижимо! Диверсант мастер-класс,однако...
Ну а тем временем, пока я офигевал, Пашка добыл где то веревку, больше похожую на канат, ловко накрутил ее на задние ноги невинно убиенного и заорал:
-Значит, как печенку жрать, так он первый, а товарищу помочь в тяжелом деле так впадлу? Хренли встал, поперли давай в темпе!
Бурлакам на Волге легче было чем нам, я клянусь- эта гора мяса нипочем не желала двигаться на улицу, цепляясь и задевая всем, чем можно и нельзя за пороги, косяки, двери, да за все!
Канат тонко звенел, натянувшись, мы с красными мордами светили белками закатившихся от натуги глаз, вокруг возбужденно мявкая и гавкая, моталась всякая собачья-кошачья сволочь, почуяв свежую кровь, упыри эдакие, и лишь одному хряку было легко и пофиг.
На все.
-Ффу...- упал на колени Пашка, высунув язык- чота тяжелый, гад, попался.
Он сплюнул, встал на карачки и замотал головой.
-Фуф... Бегемот, слушай, наверное хватит тащить его. Здесь опалим.
Пашка, немого оклемавшись, притащил из сарайчика баллон с пропаном и горелкой, свистнул свою тещу, что б тащила горячей воды и начал меня инструктировать как держать порося, пока Пашка будет его палить.
Я держал свинскую тушу за задние лапы вверх ими, ожидая когда Пашка зажжет горелку, и недоумевал- ощущение тягостного предчуствие никуда не делось, даже наоборот...
Сильно я в хряке ошибался. Очень сильно.
Под маской избалованного легкой и сытой жизнью сибарита скрывалась натура настолько тонкая что встреча с грубым и циничным убийцей ввергла ее в ступор, мир перевернулся в мозгах хряка что и повергло его в беспамятство...
А мы-то думали,что он умер ваще...
Хряк очнулся от того, что его жгли. Причем немилосердно, всерьез так и без всяких там шуточек. Свин растопырил глаза и заорал. Не, опять не так. Все мы заорали и зычному басу вышедшего из нирваны в суровые реалии вторил наш с Пашкой фальцет.
Свин рванулся, отшвырнул меня прочь, и дымя своей подпаленной задницей, помчался прочь, как подбитый врагами краснозвездный истребитель. В воздухе висел аромат бекона и паленого свинячьего волоса. Опешив, я стоял,опустив перемазанные навозом руки.
Пашка заорал и рванул в погоню за недобитком.
Поросячий зад мелькал уже далеко впереди мимо подьезда, стремясь в райские кущи ближайших кустов, где видимо хряк намеревался скрыться от подлых убийц и начать партизанскую войну.
-Оххосспадяя!- услышал я уже за спиной вскрик оседающей в обморок старухи, выползшей из дома и словившей глюк в виде двух мужиков с окровавленными руками, причем у первого из них в руках сверкал топор. Свин, оставив дымный след уже спикировал за кусты и бабка его не видела, но вот непонятно когда схватившего топор Пашку мимо внимая пропустить было трудно.
-Ааа, ссука!!- орал Пашка и мчал в атаку как Матросов на дзот. Хряк заливисто визжал где то в дебрях кустарника и зловеще матюгалась бабка за спиной. Всполошившееся воронье верещало над деревьями, а жильцы уже выглядывали из окон, предчувствуя праздник.
-Держи его!- гремел Пашка- Там забор, ща зажмем его! В угол! В угол гони! Куда,блядина,убью!!
Рассудок мой был омрачен, это несомненно, потому что не думая о я последствиях и кинулся как тигр на несчастное животное, прижав его своим брюхом к земле. Окончательно потерявший веру в человечество израненый ударами судьбы свин пал подо мой, почти не сопротивляясь.
-Во, так держи его!- услышал я возглас над собой и что то мелькнуло у меня в голове, какая-то мысль хотела было оформиться, но рассыпалась внезапо искрами и свет померк в глазах...
- Дааа...- послышался в темноте чей-то голос с ноткой сожаления- молодой совсем был.
-Аха- протянул уже знакомый, Пашкин голос- Зато умер как мужчина. В бою.
До последнего не сдавался.
- Жалко Бегемотика-то- отвечал невидимый собеседник или собеседница.
- Да ну его нафиг- отвечал мерзавец Пашка- сунулся мне под топор, хорошо что я обухом...тово. А хотел не обухом...
И сознание покинуло меня окончательно.
© kotobegemott
