В период, когда я только-только перешел из детства в юность, моя книжная полка уже не вмещала книг, авторов известных и классических. Особым вниманием пользовались приключенческие романы и, как ни странно, любовные. Поясню. Любовные романы мировых классиков это не та фееричная шняга, так называемых мастеров жанра «сунул/вынул», которая заполонила рынок в наше время, а произведения настоящих Мастеров – Дюма, Мопассана, Дрюона… И я ими зачитывался. А поскольку влияние книги на формирующуюся психику подростка трудно переоценить, по крайней мере в то время, то рос я нормально романтичным пацаном, хоть и вполне циничным, хулиганистым организмом.
И тут неожиданно, как ворона в борщ, пришла ЛЮБОВЬ. Любовь пришла в виде Светки из моего же класса, почти отличницы, почти красавицы, почти богини. Всепоглощающее чувство накрыло мою, еще необремененную мозгами голову и начало подталкивать к совершению разнообразных поступков, зачастую необдуманных и коварных.
Любовь к Светке я обнаружил в себе ближе к пятнице и решил никому про нее не говорить. А фигли, любовь, дело интимное и личное, и нефиг о нем кричать на каждом углу. А в субботу утром уже все пацаны знали что «Серега втрескался в Светку». А ведь только с одним человеком поделился переживаниями, с другом Вадиком.
Пацаны поздравляли меня и все как один интересовались, что я буду делать дальше. То, что я «буду что то делать» никто почему то не сомневался. Сомневался один я, но под гнетом общественного мнения, тоже пришел к выводу о необходимости каких-либо действий.
Все выходные я посвятил разработке плана выражения своих чувств к Светке. План получился не в дуду, ни в красну армию. Это было понятно даже мне, далекому от амурных дел человеку. Не, конечно, была пара пунктов достойных внимания. Ну, например, донести до дома портфель. Два раза. Собственно на этом пара пунктов и заканчивалась. Дальше шел откровенный экстремизм по половому признаку, так то «поставить подножку, потом пожалеть и сбегать за бинтами», «портфелем по голове, и сбегать за лейкопластырем», «пинок в жопу с горки и сбегать за врачом»… Примерно так. Хорошенько подумав, я оставил пункт про портфель и включил дополнительный пункт «диалог». Последний пункт я решил подчерпнуть из многажды прочитанных книг, благо память была тогда еще молодой и емкой.
Настал понедельник. На перемене девчонки кучковались в одном углу рекреации, а пацаны в другом. Почему то все знали, что я готовлюсь выразить чувство Светке и поэтому пацаны смотрели на меня выжидательное, а девчонки по идиотски хихикали и поглядывали на меня как то из подмышек. Кстати, за многие годы девчонки так и не изменились, все так же кучкой глупо хихикают и смотрят из подмышек.
- Света, можно тебя? – я, на дрожащих ногах подошел к хихикающему табору и чуть не обделался от своей смелости. В коридоре повисла многозначительная тишина, чего тут не было на перемене уже лет десять, и в воздухе незримо возникло - «Ну, началось».
Светка, типа вообще одна из класса не в курсе вопроса, приподняла бровь – А зачем?
- Ну это… - Уши полыхнули адским пламенем – Поговорить надо. Стало страшно, мокро на спине и портфель в руке приобрел вес гири.
- Чо хотел? – Мы отошли со Светкой за угол. В коридоре, несмотря на присутствие тридцати человек, по прежнему стояла тревожная тишина и только еле-еле колыхался воздух от шевелящихся шестидесяти ушей, пытающихся уловить наш со Светкой разговор.
- Ну это… Короче я… Ты… Я подумал… Ну это… - Весь красивый монолог махом вылетел из головы, оставив только междометия и ритмичное икание влюбленного павиана.
- Чо «Это»? Чо «Думал»? – ехидно поинтересовалась моя трепетная любовь – Язык проглотил?
И тут мне стало так обидно внутри, так тоскливо от любови несправедливой, что вместо красивых слов, я как то неожиданно, даже для самого себя, реализовал пункт два, а именно «портфелем по голове, и сбегать за лейкопластырем». Класс охнул единым выдохом, когда из-за угла, пуча удивленные от такого внезапного жизненного выверта глаза, выпала Светка держась за голову. «Вот это любоооовь…» - завистливо протянул кто-то из девчачьего угла. А я, в соответствии с планом, побежал за лейкопластырем. Как назло медпункт был закрыт. Пришлось лететь к трудовику, брать у него синюю изоленту и заклеивать царапину ей. Царапина от портфельного замка была малюсенькая. Гораздо глубже была душевная травма у Светки, которая ожидала красивого признания в любви, а получила неслабую нахлобучку по голове и устрашающее пучеглазие, которое прошло только к вечеру.
Потом, конечно, мы помирились но я больше никогда, не словом не жестом не давал ей понять, что безумно влюблен. Она ходила ко мне домой заниматься дополнительно русским языком, а я сидел рядом и украдкой любовался ее красотой. Сердце щемило от радости, что она рядом, и слова про предмет обучения пролетали куда то мимо. Понимала ли она, как влюблен в нее почти отпетый хулиган? Вряд ли. Вы, девочки, такие толстокожие иногда бываете.…
