Поздним вечером погожим
Сентября в конце
Я с улыбкою на роже
(В смысле, на лице)
Шёл умытый и не пьяный,
В драповом пальто,
Меж толпы тупых ебланов
(Москвичей, при том!).
Я смотрел поверх макушек
На Луны овал.
Вид сограждан был мне скушен
(В смысле, заебал).
А они бежали рысью
В куртках и плащах.
Озабоченные (В смысле,
На серьёзных щах).
Я в своих каких-то мыслях
Полз, как краб по дну…
Вдруг, заметил бабу (В смысле,
Женщину одну)
Сердцем треснутым поэта
Я почуял: Вот!!!
Я люблю теперь вот эту
Даму! Не ебёт!!!
Я стряхнул с плечей понурых
Груз былых потерь
И, подстреленный Амуром,
К даме подлетел.
Ей сказал: Тебя люблю я –
Не могу дышать!
Дай тебя я поцелую!
Пьём на брудершафт!
Был бы конь, я слез с коня бы,
Взял под удила.
И, наверно, снял бы шляпу,
Если бы была.
Ни коня, ни шляпы нету,
Извини меня!
И зарплата у поэтов –
Полная хуйня.
Но внутри богатый очень
Мир мой, например!
Покажу, если захочешь,
Я его размер.
Стал расстёгивать я мигом
На себе пальто –
Я ношу в кармане книгу
(Сочинений том).
В свой (Не в чей-нибудь!) полез я
Внутренний карман.
А она сказала резко:
Вы, блять, наркоман!
Эксбиционист! Мудила!
Форменный маньяк!
И ногою зарядила
По яйцу (Хуяк!)
И куда-то убежала,
Плакать начала,
В сердце мне оставив жало,
Будто бы пчела.
Я стоял с ебалом кислым,
Удивлён и тих,
Сочиняя этот высер
(В смысле, этот стих)
И пошёл, укушен в душу,
Слова не сказав.
Я заткнул руками уши
И закрыл глаза...
И не стало этой дамы
И других людей…
Смысла не было ни грамма
В этой хуете…
© Саша Штирлиц
