История совсем не смешная, а скорее познавательная, особенно для городских жителей, которые знакомы с коровами только в виде говядины или молока. После той осени я понял насколько умны и сообразительны коровы, уж во всяком случае, они не глупее собак.
В те времена, когда я был молод и задорен, работал я в одном из многочисленных НИИ. Чем мы там конкретно занимались неважно, но как и все советские люди в то время, мы шли прямой дорогой к коммунизму. Путь этот освещал великий Ленин, а вот направляли по этому пути райкомы. В ту осень райком решил направить молодых строителей коммунизма на помощь колхозникам. Райком спустил разнарядку, начальство пообещало отгулы и мы поехали. Набралось народу прилично, кроме нашего ящика был еще народ из какого-то юридического НИИ, который числился на территории района, подвластному райкому.
Расселили нас в одном большом деревянном здании, рядом с которым был построен большой открытый навес столовой с примыкающей к нему кухней. Под навесом располагались с длинные столы и скамьи из толстых досок. И два или три ряда умывальников по типу солдатских стояли чуть в отдалении. Колхозники к нашему приезду подготовились основательно и, видимо, такую помощь от городских принимали регулярно.
Готовить себе еду мы должны были самостоятельно, поварихи для нас не нашлось. Поэтому нам завезли макароны, картошку, лук и прочие припасы. Еще привезли немного мяса и пообещали молока, выдав алюминиевую флягу на 40 литров. Вот с этого молока всё и началось. За молоком нужно было съездить на подводе на ферму к вечерней дойке. Я оказался дежурным в тот день и поехал на ферму за молоком.
Ферма оказалась довольно большой. Пока мне наливали во флягу молоко, а это была специальная пристройка к ферме, где в больших ваннах собиралось всё молоко, потом оно быстро охлаждалось, процеживалось, измерялся процент жирности, ну, в общем, проверялись нужные лабораторные показатели и заполнялись сопроводительные бумаги, я решил полюбопытствовать и заглянул в ферму. Она вся была заполнена коровами, в тот момент, когда я шагнул вовнутрь, мне показалось что воздух в коровнике, действительно обладает реальной плотностью и вязкостью, чему приходилось верить на слово доцентам, которые читали лекции в институте по газовой динамике. Это была восхитительная плотная смесь тёплого и влажного, как в южный тёплый вечер, воздуха, но пахло не рододендронами и каштанами, а навозом, сеном, парным молоком и много ещё чем. Запах был восхитителен тем, что он не вызывал отвращения, а лишь напоминал деревню с её незабываемой атмосферой. Это как на железнодорожном переходе пахнут шпалы, а если еще проходящий дальний поезд пахнёт дымком вагонного титана, то сразу вспоминаются вокзалы, поезда и проводницы с чаем в тонких стаканах в подстаканниках.
В городе же, если ненароком наступишь на собачью кучку, вонять начинает так, что аж выворачивает, и долго еще идешь, принюхиваешься и шаркаешь подошвой, чтобы побыстрее избавиться от этого ужасного запаха.
Шла вечерняя дойка. Среди коров сновали доярки, скотники по длинному проходу вдоль коровника катали тачки с сеном, по периметру коровника были устроены ясли, в которых стояли маленькие телята с влажными носами. Вся эта картина была дополнена ровным деловитым шумом со звяканьем вёдер, стуками, короткими окриками, гудением механизмов, большинство коров лежало в своих стойлах мерно пережевывая жвачку. И только из правого дальнего угла коровника раздавалось постоянное мычание, присмотревшись, я увидел, что там стоит на ногах и мычит большая группа коров.
- А чего коровки то мычат? - спросил я доярку возившуюся неподалёку.
- Сутки не доены, вот и мычат, - ответила она, не отрываясь от своего занятия.
- А чего ж не подоите то?
- Да, некому доить, хозяйка уехала в город сессию сдавать.
- И что ж, их никто не доит совсем?
- Доим, если время остается, со своими бы до ночи управиться, – я уже успел заметить, что некоторым дояркам помогают, судя по одежде и возрасту, сыновья или мужья.
- Да… А, давайте, я попробую подоить, если научите… Жалко коровок то, - предложил я.
- Дело нехитрое, научу, ты только коров подои, а телятам я сама дам. Погоди-ка, - сказала она и убежала в другой конец коровника.
Вернулась с каким-то ведром и с мужиком. Мужик говорит мне:
- Давай, парень, и, правда, пособи нам, недельку всего, а я скажу, чтобы вашей бригаде из заработка молоко не высчитывали.
Я сообразил, что мужик этот есть заведующий коровником, и не глядя согласился. Все равно лучше, чем в поле корнеплоды собирать. Договорились, что утреннюю и обеденные дойки я пропускаю, потерпят еще немного коровки, а вечером я дою всю группу, и не забываю добиваться норматива жирности молока.
Доярка тоже заметно обрадовалась, видимо, и забот ей меньше, да и надоенное мной молоко тоже надо на кого то записать? И мы пошли в тот угол, из которого обеспокоенно мычали теперь уже мои коровки.
Было их голов шестнадцать. Они стояли на площадке, перед каждой из коров располагалась автоматическая поилка и небольшая кормушка, да повыше был приделан кусок жести, на котором мелом была написана кличка коровы. Все это было укреплено на металлической перегородке, по другую сторону которой был проход, по которому, наверное, возили и раздавали зимой корм для коров. Настил секции был деревянный, на нём коровы должны были лежать, и с него надо было сдвигать навоз в специальную канаву. Вот и вся конструкция. Ах, да, еще сверху проходили трубы с «вакуумом» для работы доильных аппаратов. Вся ферма была набрана из таких секций, два ряда вдоль прохода, который заканчивался с каждой стороны большими воротами коровника. Насколько помню, таких секций было шесть.
Технология машинного доения и впрямь была не сильно хитрой, перед дойкой надо обтереть вымя коровы асептическим раствором, если есть загрубевшие участки, то после доения смазать умягчающим кремом. Потом надеть доильный аппарат, определить по звуку, что дойка подходит к концу и завершать дойку аппаратом, одновременно массируя вымя – этим достигается сбор самого жирного молока, которое всегда выдаивается последним. Если этого не делать, то показатели жирности сдаваемого молока будут низкими.
Мне выдали два доильных аппарата, рассказали как они работают, как надевать, как присоединять к «вакууму» и как удобнее организовать доение. Надо начинать с краю и дальше переставлять аппараты. Пока работает один, то готовится дойка следующей коровки. По мере наполнения аппарата, молоко относится на приёмный пункт. Если всё делать споро, то всё пойдет гладко и без задержки.
Это была увертюра.
Дальше я расскажу как я не уставал удивляться этим умным животным, внешний вид которых не даёт повода заподозрить их в особом уме. Не то, что они с легкостью берут интегралы от любых функций, а то, что их особо ничему не учат и нет на фермах коровьего Куклачёва. Тем не менее, они легко и быстро усваивают правила жизни на ферме.
Судите сами, в этом коровнике всего было не менее 100 коров, и каждая корова знала своё место. Ни одна из коров, приходя с пастбища, ни разу не спутала своё место в коровнике, несмотря на то, что не умела читать таблички в стойлах. Эти таблички были скорее для людей.
Когда я приходил на дойку, я заходил в коровник сначала взглянуть на своих коровок, они все стояли и подавали голос. Увидев меня, они слегка успокаивались. Это было уже со второго дня моей работы, то есть, они меня запомнили.
Когда я чуть позже, переодевшись в халат, подходил к ним с двумя аппаратами в руках, они уже успокаивались совсем, самая крайняя, повернув голову, внимательно смотрела на меня своими крупными, тёмными, чуть опалесцирующими в глубине глазами. Я ставил один аппарат рядом с ней, брал специальное ведро, набирал в него из ларя неподалёку какую-то вкусную, наверное, витаминную прикормку. Стоило мне с этим ведром приблизиться к ней вплотную, она заканчивала гляделки и моментально утыкала морду в кормушку, в которую я следом насыпал эту прикормку. Ни разу, и ни одной из моих коров мне не удалось насыпать корм раньше, чем они сунут морду в кормушку, каждый раз я сыпал прикормку обсыпая им нос. Они заранее знали сценарий! Остальные коровы стояли и терпеливо ждали своей очереди.
Потом я брал ведро с раствором асептика, обтирал вымя, подключал аппарат к «вакууму» и пристраивал его на вымя. Дойка начиналась. Следующая корова терпеливо ждала, но уже повернув ко мне голову и внимательно отслеживая мои действия.
Через какое-то время, когда было пора приступать ко второй корове, стоило мне протянуть руку к ведру с прикормкой, вторая бурёнка прекращала гляделки и прятала морду в кормушку. Они даже различали вёдра с раствором и с прикормкой! Если я нарочно переставлял ведро с раствором, коровка продолжала за мной наблюдать. Ну, и всё повторялось до последней коровы в группе.
После того, как я снимал аппарат, выдоив самое жирное молоко, корова понимала что дойка закончена и ложилась на настил. Но не раньше. Ни одна корова не лежала до дойки. Когда я заканчивал доить последнюю бурёнку, все первые уже лежали и молча жевали жвачку.
Через неделю всё закончилось, приехала прикреплённая к моим коровкам доярка, сказала мне спасибо, и мне не надо было приходить на ферму.
Работа была непривычно-тяжелая, но когда еще выпадет такая удача горожанину пообщаться с животными. Кроме того, вместо ужина я брал с собой большую горбушку хлеба и ужинал в коровнике парным молоком. Конечно, это мне была романтика на неделю, а дояркам тяжелый повседневный труд.
Это всё. Надеюсь, я не утомил тех, кто это дочитал. Но всё, что я написал – чистая правда! И коровы и коровник самые обычные, могу даже сказать, что это был Лотошинский район Московской области. Вот почти копия того коровника:
