Среди преподавателей Военно-медицинской академии встречались весьма экзотические личности. Одним из них был преподаватель детских болезней по кличке Борода. О его выходках мы были наслышаны от старшекурсников задолго до нашей встречи, но относились к ним как к байкам. А произошла она так.
Первое занятие по педиатрии. В учебный класс буквально влетает гражданский мужик, высокого роста, с косматой черной бородой, и, не обращая внимания на рапорт нашего старшины, окидывает учебную группу свирепым взором.
- Евреи, киргизы косорылые есть?
Старшина опешил – Не-ет…
Борода просканировал группу и, ткнув пальцем на Толики Ливерца, рявкнул:
-А вы, товарищ слушатель, кто будете по национальности?
-Ук-г-г-аинец..
-А как фамилия ваша?
-Ливе-г-г-ц
Группа дружно загоготала.
-Ну, садитесь, «ук-г-аинец»…
Дальше все пошло без эксцессов. Преподавал Борода жестко, но доходчиво. В нарушение академических традиций он сильно дистанцировался от слушателей, никому не отдавал предпочтения и никого не душил. Очень нас удивляло, что его совершенно не боялись дети, хотя он с ними вел себя как с взрослыми, не церемонился и не сюсюкал.
Закончился семестр, наступила сессия. Среди экзаменаторов Борода. Потянули жребий, кто кому пойдет сдавать. Я попал к Бороде. Старшекурсники предупреждали, что Борода экзамены принимает по своей методе, суть которой пока никто не раскусил. Стало интересно. До этого у меня было всего одна четверка по истории КПСС, которую я получил за то, что лекции и конспекты писал стенографией. Преподаватель «самой важной науки» очень огорчался, что не может сам проверять мои конспекты, но и запретить стенографировать он не мог, поэтому заставлял меня зачитывать на вскидку избранные места. Затаив классовую ненависть к «умнику», на экзамене он мне отомстил.
После этой «потери девственности», я стал спокойно относиться к оценкам, учился для себя, а экзамены воспринимал как игру «кто кого задурит», т.к. нередко слушатели, которые достаточно глубоко знали предмет, получали оценки ниже, чем их однокашники - шустрые дилетанты. Оказывается, сдача экзаменов тоже наука.
Обычно, я, чтобы не перегореть, шел в первой четверке. Брал билет и садился готовиться. Никогда не шел отвечать первым. Мне надо было присмотреться к экзаменатору, на какие моменты он обращает внимание, каков его темперамент, насколько он внимательно слушает, ну и, самое главное, что влияет на конечный результат – подготовленный заранее ответ по билету, или же ответы на дополнительные вопросы. Как правило, второе перевешивало.
Поэтому при ответе на вопросы по билету необходимо было умышленно подготовить нишу для дополнительных вопросов, т.е. где то недоговорить или продемонстрировать какую-то неуверенность в определенных разделах, которые знаешь хорошо. Если крючок запущен правильно, все идет по нарезу.
И вот я сижу с билетом и наблюдаю, как Борода принимает экзамен у первой жертвы. Перед ним разграфленный лист бумаги и два! секундомера.
Пока слушак отвечает на вопросы по билету, работает один секундомер. После ответа на каждый вопрос Борода ставит какой то иероглиф в одну из клеточек. Затем он начинает задавать дополнительные вопросы, при этом одним секундомером засекает время, которое он тратит на его формулировку, а другой включает сразу же после этого.
В результате таблица заполняется непонятными значками, Борода их каким то образом обрабатывает и выставляет оценку.
Прежде чем объявить о своей готовности, я проанализировал ответы двух первых однокашников и решил рискнуть. Раз в качестве критерия Бородой избран временной фактор, значит либо надо максимально сжать его в ущерб информативности, либо наоборот. Я посчитал, что информативность устного ответа – это фактор субъективный, а вот время ответа вполне объективный, количество дополнительных вопросов тоже имеет значение как показатель полноты ответа на вопросы билета. Короче, я на вопросы билета дал ответы чисто конспективного плана, лишь кое-где вкрапив конкретные цифры, зато очень быстро. Борода зафиксировал и взялся за два секундомера. И пошла гонка. Он не успевал закрывать рот, задавая вопрос, а я уже отвечал с пулеметной скоростью, но короткими очередями. Таким образом, я отбил 16 дополнительных вопросов. Борода долго копался в своих расчетах, затем взял мою зачетку, со вздохом поставил 5 и протянул ее мне: - Ответы некоторых слушателей вызывают смутную симпатию к доктору Менгеле…Но странно другое…многим сочувствуешь. Порой против воли …
Эта фраза долго не давала мне покоя. Я во сне видел себя пациентом доктора Менгеле в облике Бороды, который под пытками экзаменовал меня каждую ночь.
Кстати говоря, несмотря на свои странности, Бороду очень уважали как врача. Он в любое время дня и ночи мог приехать по просьбе слушателя на другой конец города, чтобы проконсультировать его ребенка, при этом никогда не брал денег и не принимал подарков, даже слова благодарности вызывали у него какое то озлобление. Я не знаю, были ли у него друзья, среди преподавателей на кафедре их точно не было, и очень странно, что ему сходили с рук его националистические выходки в эпоху развитого социализма, когда за меньшие выступления люди парились в психушках годами.
Мне сейчас кажется, что он опередил свое время, предчувствуя приход эпохи гастарбайтеров на нашу землю.
