Многие из вас наверняка читали Макиавелли. Ну, или хотя бы слышали. Многие им восторгаются. Многие уверены, что смогли бы лучше. И лишь единицы действительно могут. Причём не меньше половины из них о существовании автора книги «Государь» даже не подозревают. Ваня — точно нет.
На Грушинский фестиваль Ваня ездил исправно, ровно до того момента, пока его организаторы не начали судиться между собой, делить Мастрюковские озёра и спорить, какая из двух получившихся в итоге площадок тру.
Чтобы застолбить под палаточный лагерь местечко посимпатичнее, Ваня с парой-тройкой друзей приезжал туда заранее, дней за пять до открытия, и к тому моменту, когда народ электричками, автокараванами и пешим порядком начинал подтягиваться и обустраиваться, успевал принять вид «давно здесь живу».
В обязательный набор аборигена входила лёгкая комплексная похмельность (от огненной воды и свежего воздуха), красные от дыма и ночных посиделок глаза, бандана из какого-то переходящего красного знамени и бриджи цвета картофельной ботвы, в генезе которых угадывалось зверское усекновение армейских галифе образца шестидесятого года. Предположительно шашкой.
Имея богатый опыт походный автономок, Ваня старался, чтобы коллектив подбирался проверенный, спетый и спитый, без неожиданных заскоков в условиях палаточного быта. Это, правда, не всегда страховало от случайных соседей, но обычно проблем не возникало: люди приезжали большей частью увлечённые и душевные. Во всех прочих случаях можно было положиться на доброе слово и гитару. В особо экстремальных — в виде испанского воротника.
Когда последние соседи по палаточному городку заняли остававшееся свободным местечко, Ваня понял, что могут возникнуть проблемы. Крепкие накачанные ребята, судя по всему, где-то слышали, что Груша — это, типа, круто. Но совершенно не представляли, чем она отличается, скажем, от кабака с караоке или ночного клуба.
А когда из динамиков музыкального гроба, что пацаны припёрли с собой, грянул первый блатняк (кто-то по недомыслию или в порядке особо извращённого эвфемизма именует его шансоном), то же самое поняли и все остальные. Ребятам попытались мягко намекнуть, что на Груше этот жанр, да ещё в виде фанеры, не канает, но те не вкурили и повели себя быкообразно.
Назревал конфликт, и Ване пришлось вмешаться. Он отвёл своих друзей в сторонку и попросил дать ему время до следующего утра. Максимум — полудня. Мол, к этому времени пацаны сами свернут палатки и срулят куда подальше. Друзья позволили себе усомниться. Ваня предложил пари — на ящик коньяка. Армянского. Это всё и решило.
Рано утром, когда у костров остались лишь самые стойкие, да и те по большей части в бревноподобном состоянии, Ваня тенью выскользнул из палатки и направился в стан противника. Через несколько минут он вернулся, ехидно посмеиваясь себе под нос, залез в спальник и уснул.
Пацаны, что весь вчерашний вечер и большую часть ночи вносили культурный диссонанс в атмосферу фестиваля авторской песни, явно собирались проспать до обеда. Но что-то пошло не так. Ощущение неправильности происходящего буквально давило сквозь своды палатки. А самое странное было в том, что весёлые голоса, приближаясь к палатке, вдруг внезапно умолкали. Потом следовала пауза. Потом кто-нибудь обязательно говорил: «Вот бляди! И не стесняются ведь!» - или что-нибудь в том же духе. Потом раздавалось сдавленное хихиканье, и шаги удалялись. И так раз за разом.
Через час нервы у пацанов не выдержали. Они выбрались из палатки и осмотрелись. Нет, с палаткой всё было в порядке. И кострище никуда не делось. И даже мангал никто не упёр. Зато рядом с палаткой появились несколько новых деталей ландшафта. Во-первых, большая миска с остатками чёрной икры и деревянной ложкой, расписанной под хохлому. Во-вторых — несколько пустых бутылок из-под шампанского. Но это всё можно было бы пережить, если бы не в-третьих.
В-третьих, рядом живописно валялись несколько презервативов, пара пустых тюбиков из-под вазелина и детского крема и картонка с надписью «пятьдесят баксов за час, пративные». Публично опровергать было бесполезно и как-то подозрительно. Быковать — небезопасно. После короткого совещания пацаны быстро свернулись и покинули поляну.
-- Ваня, - сказал один из друзей, давясь смехом. - Я понимаю, что вазелин и детский крем на Груше можно найти, если постараться. Но черная икра... Как?!
-- Так это икра палтуса, - пожал плечами Ваня. - на первый взгляд отличить от осетровой не так уж просто, учитывая количество настоящих знатоков. Кстати, вон банка, угощайся!
