Уровень шовинизма и сексизма на грани взрыва. Инга всего год в России. Когда она рассказывала эту дикую историю, на девушку было больно смотреть. Кто при Советском Союзе мог бы предположить, что такие вещи будут происходить в наше время? Где логика, интеллект и толерантность?
Мы сидели небольшой компанией в кафе после концерта, такие насквозь европейские и культурные, что твои кростини с тапенадами.
За соседним столиком пожилой немец галантно подал пальто русской молоденькой переводчице, и весь состав переговорщиков отчалил к новым алкогольным вершинам.
Инга проводила их взглядом и, обращаясь ко мне, со вдохом и легким акцентом молвила
— Вот, Игорь, а русские мужчины не такие…
— Тебе пальто подать? Так мы не уходим еще. Давай я тебе чайку налью.
— Нет, я про другое. Вчера 20 минут простояла с аварийкой на Фонтанке, ни один мужик не останавливался!
— Так, они, наверное, не могли подъехать к твоей машине, — я вступился за соотечественников.
— Почему?
— Наверняка с десяток женщин остановились, чтобы спросить, что с тобой случилось, и они заняли весь ряд, и у мужиков не было возможности припарковаться.
— Не поняла…
— Инга, женщин много притормозило возле тебя?
— Нет. Не было. Ни одной. Ты к чему вообще?
— Но к женщинам ты не в претензии. А ко всем проезжавшим мимо мужчинам в претензии.
Моя подруга Ева прятала улыбку за салфеткой, а двое наших общих знакомых навострили уши. Они еще не определились, какой сделать цивилизационный выбор. Мне было интересно, как быстро правильная догадка озарит продвинутый европейский разум Инги. Я, честно говоря, думал, что все закончится шуткой еще на стадии про толпу женщин, которые припарковались возле машины Инги. Но девушка совершенно искренне не понимала, о чем я говорю.
— Игорь, а разве женщины должны в такой ситуации помогать?
— Да никто никому не должен, это ж не супружеские обязанности. Только поясни мне одну вещь: ты как бы от женщин даже и не ждешь помощи, получается? Хорошее у тебя мнение о женщинах!
— Но я же девушка!
— И поэтому к женщинам у тебя претензий нет, а к мужчинам есть. Извини, конечно, но так часто с тобой? Это ж не пожар в тайге, не наводнение, угрозы твоей жизни нет. Да, я понял, никто не останавливался, вообще никто. Это очень плохо, в ужасное время мы живем, бессердечное время, это грустно. Люди не помогают друг другу, не видят друг друга. Проходят мимо чужой беды люди. И ты обиделась…
— Конечно.
— Но только на мужчин?
— Конечно.
— Да почему «конечно»? — тут я, честно говоря, уже начал думать, что теперь она меня троллит.
Вступила сострадательная Ева, мягко намекая Инге на возможные варианты.
— Они тебя не обижали, они просто ехали по своим делам, но ты обиделась. Так? Сама обиделась, по своей воле, ты сама выбрала себе такой вариант реакции. Понимаешь?
— Да вы что, сговорились?
— Ты обиделась на всех мужчин, которые тебе ничего не должны. Вот я, допустим, еду по своим делам, и девушка стоит на обочине с аварийкой. Я могу остановиться, могу не остановиться. Свобода воли, демократия, расписание, срочные дела. Она должна на меня обижаться, как ты?
— Да ничего она не должна!
Ну наконец-то! Катарсис. Кольцо метафор сомкнулось железным обручем логики.
А то, понимаешь, с высоты европейского происхождения очень круто русских мужиков хаять.
Ева мне потом сказала, что тоже не сразу поняла, о чем речь. Но по другой причине: как-то ни разу не пришлось ей так долго ждать помощи. Подумай о людях хорошо, и они к тебе потянутся. Это версия Евы, она ее никому не навязывает.
