— С ушами аккуратнее! — крикнул ваятель Джерк. — Аккуратнее, я сказал!
Подмастерье, сидевший высоко на плечах статуи, ойкнул и выронил напильник.
— Дубина, — выругался Джерк, выдергивая инструмент из песка. — Я же объяснял: аккуратно снимешь чуть-чуть справа, буквально крошечку…
Подмастерье нервно сглотнул и завозился на месте, устраиваясь поудобнее на плечах у каменного колосса.
— Я случайно, — пробубнил он. — Простите.
— Случайно! — Джерк прислонил лестницу к боку статуи и принялся подниматься вверх. — Осторожнее там, не крутись! Если ты сломаешь голову статуи, я тебе сам голову откручу.
Взобравшись по лестнице, он протянул напильник ученику.
— Давай, принимайся, — сказал он. — И чтобы аккуратно! Испортишь ухо — будешь заново вытачивать из новой глыбы все изваяние.
Он не успел еще спуститься вниз, как подмастерье завопил:
— Ух ты, лодка плывет! Смотрите, учитель, лодка!
Джерк обернулся в сторону реки. Неторопливо, словно большое облако, скрученное из папирусных стеблей, по Нилу приближалась ладья, украшенная разноцветными флажками. Под навесом из пальмовых листьев восседали люди в праздничных одеждах.
— Й-эх! Взяли! — донеслось до него. — Еще… взяли! Эх, ухнем! Эх, зеленая…
По берегу, утопая по щиколотки во влажном песке, брели трое крепких парней в основательно потрепанных набедренных повязках. Каждый тянул мускулистой грудью и плечами кожаную лямку, прикрепленную к толстому канату. Другим концом каждый канат был привязан к загнутому носу ладьи.
— Сама пойдет! Потянем, потянем!.. — прокряхтел лохматый бурлак, проходя мимо ваятеля. — Табачку не найдется, папаша?
Джерк машинально похлопал себя по белой льняной юбке, какая полагалась архитектору, и лишь потом, спохватившись, сказал:
— Не курю.
— Это жаль, — сказал тоскливо бурлак.
— Ничего не жаль, — ответил ему другой, высокий и плешивый, шедший следом за лохматым. Он широко улыбнулся Джерку во все свои четыре зуба. — Курить — здоровью вредить! Зато от рака легких не помрем! Верно говорю?
Джерк развел руками.
— От работы мы помрем, — проворчал первый бурлак.
— Быдло! — донесся с ладьи голос. — Стоять!
Бурлаки тяжело осели на берег и скинули с плеч лямки.
— Эй, вы, на берегу! Что это тут у вас?
Джерк прищурился и прислонил руку козырьком ко лбу, закрываясь от солнца. Теперь ему удалось различить на ладье визиря Неберуфа и нескольких влиятельных жрецов из столичных храмов. Он сплюнул.
— Статуя его величества фараона! — заорал он в ответ.
На ладье зашевелились. Джерк увидел, что один из жрецов показывает в сторону колосса и что-то говорит, но слов было не разобрать.
Лохматый бурлак тем временем достал из заплечного мешка несколько кусков черствого хлеба и разделил между своими товарищами.
— Искусство, стало быть, — одобрительно заметил плешивый, хрустя коркой. — Это, самое… Культура!
— Скульптура, болван, — перебил его третий бурлак. У него была редкая бороденка и бегающие глазки, словно у хорька. — Вечно все путаешь.
— Сам ты путаешь! — огрызнулся плешивый. — Я так и сказал — скультура!
Обернувшись к Джерку, он добавил:
— Экскурсию возим. Высокое начальство изволило памятники осмотреть.
Жрец на барке увлеченно рассказывал что-то, а остальные, обратив лица в сторону статуи на берегу, сосредоточенно покачивали головами.
— Вона как разливается соловьем, — заметил лохматый. — Этот статуй-то, небось, только вчера из камня вытесан, а это трепло уже вовсю байки плетет.
— Много ты понимаешь, — презрительно бросил ему плешивый. — Во-первых, не соловьем, а ибисом. А во-вторых, это тебе не байки, а новейшая история государства. Матчасть учить надо.
— Кто б говорил, — хихикнул хорькообразный бурлак. — Ученый нашелся.
— А вот и ученый, — надулся плешивый. — У меня, между прочим, два высших образования.
— Ну-ну, — лохматый недоверчиво поднял бровь. — Если такой умный — что ж ты не в ладье, а в лямке?
— Я просто этот, как его… Гуманитарий, — объяснил плешивый. — Работы по профилю не найти. Вот найду работу…
— И сразу на ладью, — закончил за него хорек. — А мы как тянули, так и будем тянуть.
Плешивый обиженно фыркнул.
— Не зря вас с ладьи быдлом зовут, — сказал он. — Быдло вы и есть.
Лохматый сплюнул.
— Да что с тобой говорить, — проворчал он. — Куда нам, с нашими-то рылами, на такого господина хрюкать. Мало нам полной ладьи дураков…
— А ладья-то тебе чем не угодила? — возмутился плешивый. — Да если б с ладьи тебе не командовали, ты же… Ты ведь не знал бы даже, в какую сторону идти! Забрел бы черт знает куда!
Лохматый ткнул пальцем в сторону реки.
— Чего тут знать-то? — рявкнул он. — Иди себе по берегу, и никуда не сворачивай!
Хорькообразный хихикнул.
— Если ты такой умный, — парировал плешивый, — что ж ты сам не в ладье?
Лохматый раскрыл, а потом закрыл рот. Потом снова раскрыл.
— Или думаешь, ты бы лучше сумел руководить? — усмехнулся плешивый.
— Может, и получше, — выдавил лохматый. — Уж не хуже точно. В прошлый-то раз эти идиоты что учудили?
С этим вопросом он обернулся к Джерку. Джерк пожал плечами.
— Кричат, мол — тяни к другому берегу! — пояснил лохматый. — А как я им буду тянуть к тому берегу, если я на этом? Перепрыгну я, что ли?..
Хорек опять рассмеялся противным дребезжащим смешком. Плешивый, напротив, выглядел оскорбленным.
— На ладью кого попало, между прочим, не пускают, — снисходительным тоном произнес он. — Умные люди, не всякий сброд… Говорят тебе — тяни! — значит, тяни! Или тебе все объяснить надо, разжевать и по полочкам разложить?.. Творчески надо подходить к вопросу. Ты бурлак — ты и думай, как тянуть.
— Вот сам и тянул бы, — проворчал лохматый. — Творческий ты наш.
Он наклонился к реке, зачерпнул в ладонь воды и напился.
— Эх, — вздохнул он. — Предлагали мне идти в рабы, на галеры… Надо было соглашаться. Там хоть работа сидячая.
— И не говори, — поддакнул хорек. — Работка у нас не из легких.
— Да просто лентяи вы оба, — заклеймил их плешивый. — Тяжело им! С умом надо к делу подходить, вот и все. Вы не налегайте на лямку, как ослы — вы отступите на полшага назад, дайте канату чуток провиснуть, и все. Сразу легче.
— Это потому, что тогда мы за тебя тянем, — огрызнулся лохматый. — Учит еще!.. Что ж за страна такая, каждый мнит себя профессором каторжных наук.
— И страна ему не нравится, — фыркнул плешивый. — Великая страна, между прочим! Чтоб ты знал, с тысячелетней историей.
— Страна-то великая, — согласился лохматый. — А ладьи до сих пор на мускульной тяге. Финикийцы, говорят, давно уже изобрели этот, как его… парус.
— Не нужен нам никакой парус, — убежденно сказал плешивый. — Парус-шмарус. Тебе лишь бы в наши древние традиции плюнуть. Ты посмотри зато, какие мы статуи нашим фараонам строим! Умеют твои любимые финикийцы так строить, а?.. А пирамиды какие? Где у твоих финикийцев такие пирамиды?.. А ты сидишь, и отечество ругаешь. В рабство бы тебя продать, лет на десять, чтоб научился родину любить…
— Эй, быдло! — донеслось с ладьи. — Чего расселись, тянем!
Плешивый вскочил, торопливо накидывая на себя лямку. Лохматый и хорек, ворча, поднялись на ноги.
— Козлы, — буркнул себе под нос лохматый.
— Вперед, Египет! — завопил плешивый. — Бодрее давайте, шагайте в ногу, раз-два! Хватит ворчать, своих же тянем, не каких-нибудь поганых финикийцев.
— И песню пойте! — крикнул жрец с ладьи. — А то скучно.
Лохматый налег натертым плечом на лямку.
— Э-эх, ухнем!.. Еще ухнем!..
Джерк провожал ладью взглядом, пока она не скрылась за поворотом.
