Был период в моей жизни, когда пришлось поработать в наркологическом диспансере. Город у нас маленький, поэтому две трети населения знали меня в лицо, многие были постоянными клиентами кабинета, подходили на улице, здоровались. Особо буйные и с лечением не согласные прилюдно по матушке честили и в дальний путь по историческим местам посылали.
Покупка спиртного в магазине вообще была сродни увлекательному стендап шоу. Ни разу даже шампанское к новому году без комментариев купить не удавалось.
Обязательно со стороны доносился ядовитый шепот местного алкогольного бомонда, который эхом разлетался по всему магазину:
- Зацени! А наркологица-то тоже прибухивает! Вон винище в сумочку прячет. Точно дома его уговорит в одно лицо. Почему в одно? А была бы при мужике, он бы раскошелился. А еще завтра меня ЛТП пугать станет! Тьфу! От теперь точно будет чем её крыть кроме мата!
- А я тебе говорил, что все они колдырят. Только на кой ляд ей такое дорогое? Это ж сколько бутылок «Плодово-ягодного» взять можно было бы? Они его, точно, со спиртом разводят, чтоб разбирало лучше. Или в капельницу, чтоб перегара не было.
- О! Петрович, глянь-ка, Мартини взяла. Вот ты его пробовал хоть раз? И сразу вопрос – почему? Его, говорят, только гомики пьют. Кто на гомика не похож? Она? А ты знаешь? Проверял? Теперь, чего хочешь, отрезать и пришить могут. Может, был Олег, а потом ножом чик – и Ольга получилась. Надо присмотреться, если руки волосатые – точно Олег.
- Чего вы на девку накинулись? Замуж никто не берет, вот и топит горе. А кто ее возьмет? Кому такой алкогольный рентген в доме нужен? Это ж нормальному парню ни в гараж сходить, ни другу с блок цилиндром помочь. Сто грамм унюхает – залечит в овощ. Вот мужик от нее и шарахается.
Одним словом, перед каждым семейным застольем или посиделками с друзьями, мне приходилось выслушивать о себе и своей жизни столько нового, что на голову не налезало.
А еще в комплект к нашей доблестной работе прилагались ночные дежурства по проведению освидетельствования на факт употребления алкоголя и наркотических веществ. Проще говоря, к нам привозили тех, кто накосячил и должен «дыхнуть в трубку» или сдать анализы на наркотики.
В цирк мы не ходили вообще, и комедии смотрели с постным лицом. Потому, что за одно дежурство получали приличную дозу хохм, а потом еще неделю нервно улыбались.
Вспоминается один неординарный случай. Дежурство начиналось как обычно. В коридоре сотрудники ГАИ разбирались с подвыпившими лихачами. Пара дебоширов в красках доказывали друг другу, почему козел именно его оппонент. Наркоманы делились своими глюками и любовью со всем миром. В общем, ничего нового.
Большой неожиданность для нас оказалось появление в кабинете огромного бородатого попа с красным лицом и кадилом в руке. Первая мысль, что это от недосыпу мерещится. Все-таки три часа ночи. Поморгала пару раз – не пропал. Значит, не мерещится. Сотрудник ГАИ рассказал, что задержали отца Серафима за езду по встречной полосе в нетрезвом виде и за нецензурные высказывания религиозного характера в адрес работников правоохранительных органов при исполнении.
Такая формулировка обстоятельств явно не устраивала габаритного батюшку:
- Это кто пьяный? Я? - ласково бушевал святой отец,- вы меня еще пьяным не видели, благослови бог вас и вашу наркологию, мать её! Ну и гаишников тоже до кучи, мать их! Сейчас я вам покажу божью благодать, мать вашу!
И батюшка бросился освящать и благословлять всё, на что падал его взгляд, вращая кадилом, как пропеллером, и бася молитвы. Естественно, не забывая приплетать к делу мать нашу.
Сотрудники милиции дружной толпой пытались утихомирить священнослужителя, наркоманы тихо шалели от нового агрессивного «глюка», задержанные водители едва успевали уворачиваться от кадила и благословений, я мысленно считала до десяти и вспоминала, где могла потерять ключи от дачи.
Все были при деле, всем было весело. Я едва успела досчитать до девяти, как в диспансере наступила гробовая тишина.
Взгляды всех участников массового развлечения были устремлены на входную дверь. Смотрю туда и обалдеваю окончательно. Патруль вводит полуголую девицу с седьмым размером бюста как минимум, пьяную в слюни.
Из одежды на ней только мужская рубашка, которая категорически отказывается сходиться на груди и прикрывать все прелести красавицы кустодиевских габаритов.
Прелестница изворачивается, ругается не хуже нашего нового знакомого от религии, грозится прибить какого-то Пашку- мерзавца, который в таком виде выгнал ее за дверь и обломал в лучших ожиданиях, совершенно не стесняясь отсутствия одежды.
Веселье пошло по другому сценарию. Теперь милиционеры той же организованной толпой пытались уговорить барышню подышать в трубку, невероятным усилием воли отводя взгляд от впечатляющего бюста. Задержанные водители усердно смотрели в потолок, вспоминая о женах и доме, наркоманы наслаждались новым «глюком» с обнаженными филейными частями, батюшка присмирел и благоговейно теребил кадило в углу кабинета, я считала до двадцати.
Наконец общими усилиями нам удалось провести все необходимые процедуры. Сотрудники патруля выдохнули с облегчением и увезли в отдел верещащую, брыкающуюся и складывающую мат в пять этажей барышню, которая мстительно оголила нам на прощание свой мощный круп.
Наступила долгожданная тишина. Все, как по команде, уставились на отца Серафима, ожидая его реакции. Тот немного покряхтел, повертел в руках любимое кадило и изрек:
- Не, ну а что?! Хорошая девка, голосистая. На мою матушку Варвару похожа… особенно сзади, мать её… не дай бог!
Подозреваю, что все, кто в ту ночь участвовал в несанкционированном дурдоме, стали постоянными прихожанами отца Серафима.
© Ольга Кулицкая
