Сам новый год я в семье всегда встречаю. Так пизже, да и привык. Эт потом можно съебать, вкусив сперва селедки под шубой, хуйнув с батей по стопарю, заценив речуху Главнаго Поцона, повтыкав торжественный тик-так и пустив патриатичную, как папероса беломор, слезу под гимн гасударства. Ещё подарок с под ёлки вытащить. Труселя там новые или носки. Че за праздник без подарков, ёпть? Ну а дальше на хату к какой-нить шмаре с корефанами. Хуль ещё надо?
Ща я вроде успевал. Упарившись, как йебанный пиздец, залетел на третий этаж нашего хрущ-отеля. Десять минут до НГ. Сука, неделю тепло фамильного гнезда не ощущал. У Натахи был. Падарил ей двух зайчат живых, - она с них прётся бля - и ебал всё это время. Натаху, не зайчат. Охуеть как язык от пиздятины утомился, щас бы блять борщецом маминым его залить. Соскучелся. Люблю я родню свою, че уж там. Особенно костяшки кулака тоскуют без еблета брательникова.
Вошёл. Из комнаты несло гавном из телика. Я повесил куртяху с шарфиком на вешалку и завалился в гостиную. Ну ща парубаю аливье, хуле...
Вся семья сидела за столом с грустными, как глаза премьера, рожами. Мне показалась стремной та хуйня, что на столе - шаром покати. Только кастрюлька одиноко торчит, накрытая полотенцом. Уселся на табурет.
- Че за дела, пап-мам? - спросил я.
- Пиздецъ, - веско произнёс батя.
- Большой? - уточнил на всякий случай.
- Полный, бляха-муха!
- В каком смысле? - Мне хотелось хавать, а мать так ниче и не положила в тарелку.
- Мам, а где мандарины, где селедка под шубай, чо это такое на стале?! - заныла сестра. - Накладывай быстрее, мне ещё на дискотеку надо!
- Ну-ка тихо!
Мы предпочли не злить отца понапрасну. Мы заткнулись.
- Дети мои, - по-библейски начал он, - у нас с мамой плохие новости. В первую очередь для вас. В стране наступил КризисЪ.
Батя умолк, грозно глядя на нас из-под бровей. Мне стало не по себе.
- Нас с папой уволили, - всхлипнула мать. - Месяц назад. Мы не хотели говорить... Думали, всё наладитца...
- Не наладилось. - Отец с силой ёбнул по столешнице.
- Не надо, Коленька... - вздрогнула мама.
- Отстань! Итак, дети, средств к дальнейшему существованию - нет. Наши сбережения сгорели вместе с банком. Работу не дают. Картошку сейчас доедаем. Последнюю. Плюс на нас ещё кредит за плазму, ёп-понский бох!
- Я ничего не понимаю! Папа? Мама? Что происходит? - сестра затрясла перхотью в пустую тарелку.
- Мама! А где компот? - почуял пиздец и брат Пашка.
Сняв кепарь, я открыл форточку и, забив на всё, закурил.
- Гриша! - вскинулась было мама.
- Отстань от пацана, мать! - батя тоже прикурил. - Надо думать, как жить дальше.
- Да ты только и умеешь, что думать!
- Кто-то ж должен это делать, - хмыкнул отец.
В телеке появилось лицо президента. Лецо начало говорить и сказало, что всё будет зоебись. Потом забили часы, на улице разноцветными кляксами брызнули в небо фейерверки, а мы взяли по картохе из кастрюли.
Батя сказал:
- Ну, бля, чтоб кризис нас меновал в этом году!
Чокнулись картошками. Посолили. Стали жрать. Да, бля... чую, пиздатый, будет год!
- Чего приуныли? - отец откинулся сыто на спинку стула. - Прорвемся!
- АААААААА!!! Где подарки??? Где мой падарак??? - брат, сцуко, незаметно вылез из-за стола и заметался возле ёлки. - Вы же абищале мне Икс-бокс! ААААА!!!
Я встал и братским пинком под сраку отправил уибана за стол. Слушать батю.
- Подарки отменяются на неопределенный срок. - голосом Левитана скозал отец. - Я был вынужден принять меры. Антикризесные. Отменяются также дискотеки, уродские шмотки, покупки ненужной хуйни и прочее блядство.
Тут батя выразительно посмотрел на Алиску. У той хватило ума засунуть язык в жопу.
- Далее. Теперь в семье новое правило. Кто не работает - тот не ест! Итак, дети, как вы готовы принести пользу семье? Грегорий.
- Да, мне тут объект подгоняют. Кровлю из профлиста поменять надо.
- Что по деньгам?
- Десятку вроде. Но эт после праздников.
- Херово. Патребуй ованс.
- Да, папа.
- Молодец. Теперь ты, мать, чем нас порадуешь?
- Я объявление в газете нашла. Требуетца прадавец в магазин.
- Продуктовый надеюсь?
- Ну, естественна!
- Хорошо. Алиса.
- А што я? - сделала непонятливое ибло сестра. - Я же учусь нах! Какая работа???
- Будешь работать после учобы. Ты ведь умейешь делать несложную работу? Вот падумай!
- Но... - сестра отчаянно заскрипела мозгой. - А! Я могу занимацца этой... благотворительностью вот!
- Наша дочь даун? - отец удивлённо посмотрел на мать. - Какая ещо благотворительность-на? Последнее из дома потащишь?
- Ну нет, пап... я мужчинам буду помогать. Адиноким. Типа приежжать к ним домой... разгаваривать... за деньги канешна!
- На ленинградке штоль мужиков одиноких будиш искать? - падъебнул я.
- Дурак ты! Объявление дам.
- Годицца, - согласился батя. - Терь ты, Павел. Чем поможешь своей любимой семье?
- Коля, перестань! - встряла мама. - Ему же всего двеннаццать! О чём ты вообще говоришь?
- Ничего! Не мужик он что ли? Время щас такое, жизнь такая. А лишние рты нам не нужны.
Брат испуганно положил надкусанную картошку.
- Может в интернат его сдать? - предложил я. - Или хачикам в рабство? Неплоха зоплотить далжны.
Батя задумался.
- Что за идиотизм!!! - вскочила мать. - Не позволю! Ты сам-то, Коля, что делать собираешься? На диване с пивом валяться, пока мы трудимся в поте лица за кусок хлеба? Да???
Я взял сигарету из батиной пачки, подошёл к окну. Во дворе какие-то мажоры пускали салют. В небе взрывались ослепительные огненные цветы, от хлопков дрожали стёкла. Черти весело смеялись, пили шампанскае из бутылок. Для них кризис ещё не настал. Один из ублюдков разбил бутылку об детскую горку и начал ссать под дерево. Остальные, взявшись за руки, завели вокруг него хоровод, напевая: "В лесу родилась ёлачка! В лесу она расла!" Вскоре казлы ушли. Остались обгоревшие трубки от салютов, осколки стекла, стаканчики и мишура - ебучий мусор. А за столом родители обсуждали хуйню.
- Не. Я донором буду, - гордо сказал отец. - Вот, посмотрите...
Он вытащил из треников какую-то бумагу и развернул на столе.
- Что это? Каким ещё донором? - нахмурилась мама. - Почку продавать собрался? Или мозги свои?
- Тихо! Это ответ из банка спермы. Я им полностью подхожу. Десять баксов за раз платят. То-то же. Я посчитал, за месяц пятихатник должен выходить.
Мы все с уважением посмотрели на отца.
- Кстати, и Григорий мог бы мне помогать в свободное время!
- Да без проблем, пап! - я выпустил в фортачку струю дыма.
- Да чего уж там, - воодушевился отец. - Вы посмотрите на Павлика. Это же взрослый мужчина! Солдат, ёбтыть! Возьмём его в донары, сын? - это он мне.
- Ага. Пусть приучаецца к взрослой жызни...
- Ну вот и славно! - потёр ладонями папа. - Ну вот и не страшен нам кризис! Давайте ещо по картошечке скушаем, и спать. А завтра приступим к антикризисным действиям...
- Стоп, блин! - выкинув бычок, я повернулся к семейству. - Вы чо? Шняга этот ваш кризес! Не буду я всяким беспонтом зонимацца! И вы не будете.
- Ты чего, Гриша? - батя привстал со стула и растерянно заморгал. - Мы ведь умрём с голоду! Нужно работать...
- Многа не наработаеш. У меня есть план.
- Ну, говори.
- Зайчики, - сказал я.
- Чево? - взревел он.
По папину лицу я понял, что щас получу в своё лицо.
- Зайчики, говорю! - быстро ответил я. - Мы будем занимацца разведеньем декоративных зайчикоф! Я Натахе двух таких падарил. Могу фпринципе забрать обратно.
- И чё дальше? - спросил отец.
- А ничё. Комнату Алискену освобадим, для зверькоф. Эти зайчики пизд... писец, как быстра растут. И трахаюцца всё время! Можна какой-нить виагры им патсыпать, чтоб быстрей працесс шол. Через неделю их будет уже несколька сотен.
- А кармить чем? - спросила мать.
- А что зайцы едят? Всякую херню. По рынку пахадить, листьев капустных гнилых посабирать, или объедков всяких. Можно ещо бересты с берёз наобдирать. Зайцы, кажись, её точат. А чо? Им многа и не нада. Вот он, - я показал пальцем на брата - будет уберать за ними гавно...
- Я не буду! - выпучил глаза Пашка.
- Тиха! - дал ему леща батя. - Старший брат дело говорит! Слушай, ядрён-батон!
- Систра будет их кормить. Мама пусть варит че-нить из зайчиков - у них мясо пиз... прикольнае - и гатовит на продажу. Ищё из меха может шить фсякие шубы, варежки...
- А я? Что буду делать я? - спросил отец.
- А ты будишь их убивать! Резать им глотки, бить по башке молотком и снимать шкуры!
- Гы! Я готов! - улыбнулсо он.
- Ну а я буду таргавать. Мясом, шубами... о, ещё можно выбирать самых мудных зайчикоф и заматывать их лошарам. Ну, штоб они их тёлкам сваим дарили на всякие праздники...
- Во, молодец! - отец крепко пожал мне руку. - Это ж надо такое придумать! Зайчики!
- Да ладно, жить-то надо...
- Теперь иди скорей! Бегом беги!
- Куда? - не понял я.
- К Натахе своей! Забирай зайчиков и обратно. А мы пока комнату Алискину освободим!
Я захавал картофелину, оделся. Родственники вовсю обсуждали мою идею. На улице было хорошо. Но холодно. Отгремели сраные салюты. Натянув кепку на уши, я пошёл к Наташке, придумывая на ходу, чо ей сказануть, чтоб она не гузнила за зайцев. Решил так: сначала отжарю, а там видно будет. Не доходя до натахиного дома я увидел чепушилу в модной курточке. Пиздюк был левый, не с раёна. На башке меховая шапка пидерского покроя, на штанах всякие цепочки-брелочки, уебанские штиблеты на копытах, а в лапе телефон. Дорогой. Айфончик. Мудозвон пиздел по ниму гундосым голосом:
- Привет, Сэм! А? Это Эдик! Что?.. Ну Эдик Noof-noof Круглов! Ну да! Я тут заблудился у вас... ну и что, что не приглашали! Меня Уэсли позвал! Ну чего ты!.. Напомни адрес...
- Э, слы... - цыкнул я.
Чорт развернулся и быстрым шагом нарезал в другую сторону. Всё, попал, гандон! Догнав, рванул за плечо, впечатав мразоту в стенку гаража.
- Не надо... чо... - пискнул гамадрил.
- Телефон, сука!
- Нет!
Дал прямого в челюсть. Левой поддых. Загнулся сучара... на коленом в нос! С новым годом, бля! На ищо! Мудила упал, на обледеневшую землю брызнула кровь. Закрыл харю, скулит. Я прошёлся ботинками по почкам и напоследок пыром с разбежки в ебло! У сука! Будешь знать, падло... Быстро обшманал лоха. Шапку ещо забрал - сеструхе подгоню, она такое любит. Деньги ёпть... пять косых, ништяк... айфон... за десятку уйдёт палюбэ!
Недалеко жахнуло. Из-за дома вылетела красная ракета, за ней другая, зелёная, синяя, красная... Заебись. Я сплюнул, прикурил и попиздил к Натахе, прикидывая в уме, чем завтра затаривацца на рынке в первую очередь.
Хуле, зайчики зайчиками, а жить-то надо, в эпоху финансового кризиса! Гы-гы-гы!
(с)Григорий Залупа, хуятор
