Судовой врач РТМ »Атлантика», Иван Иванович Мазин , крепкий, высокий мужчина лет сорока, никогда раньше в море не работал. Был он прежде обычным врачом где-то в белорусской глубинке. Как он попал на наше судно и что с ним стало дальше, не знаю. Слышал, что первый рейс стал для него и последним. В общем, случайный человек на флоте. Но след после себя он оставил, это не каждому удается.
Рейс наш был тяжелый во всех отношениях: старенькое судно, многочисленные поломки, необычный район плавания – Аденский залив Индийского океана, несусветная жара. У нас в машинной команде коллектив был дружный, спаянный, а вот со штурманами отношения не сложились. Капитан-директор, Игорь Павлович, был в управлении на хорошем счету. Рыбак, он был, видно от Бога. План его суда обычно выполняли, это и ценилось.
Ну, а то, что самомнение его зашкаливало, то что был он грубиян и самодур, это были никому не интересные мелочи. Была у него группа фаворитов, помогающая скрашивать капитанский досуг, для которых возможность посидеть и пропустить пару рюмок в капитанской каюте на халяву было за счастье.
Ну, все когда-нибудь кончается. Пришел конец и этому рейсу. Несмотря ни на что план мы перевыполнили, дома ожидалась приличных размеров премия, а пока – пару дней стоянки в Адене перед вылетом на Родину. В один прекрасный вечер офицеры собрались на командирское совещание. Ничего особенного мы от него не ждали, ну, объявят, как обычно, итоги рейса, поблагодарят за работу, сообщат время вылета домой, списки увольняемых.
Так бывало всегда после удачного рейса. Все плохое забывается, уже и жара не особо мучает, и кок не такой уж плохой, как казалось еще вчера, да и штурмана вроде нормальные ребята, пока на мостик не залезут.
На этот раз все было по-другому. Первое слово по обычаю капитанское. Слегка набычившись, Игорь Павлович произнес примерно следующее:
- Ну, рейс наш, наконец, окончен, хочу сразу вам всем объявить, что видеть вас больше никого не желаю. В следующий рейс со мной никто из вас не пойдет. И в дальнейшем, услышите мою фамилию, обходите мое судно стороной.
Подобной тирады никто не ожидал, и это еще мягко сказано. Мы просто потеряли дар речи, все и сразу. И вот тут-то взял слово наш доктор:
- Я, конечно, человек на флоте новый, и специальность у меня не морская, но в людях я разбираюсь неплохо, и должен сказать Вам, Игорь Павлович, что экипаж у нас отличный, профессиональный, работали все моряки полгода на совесть, и то, что судно перевыполнило план по всем показателям, это подтверждает.
А вот о Вас, Игорь Павлович, я ничего хорошего сказать не могу. Человек Вы грубый, невоспитанный, всем без разбору хамите, тыкаете. Устраиваете бесконечные пьянки у себя в каюте и думаете, что все слепые и глухие? Да вы просто напросто пьяница и самодур.
Теперь уже капитан не мог выдавить из себя слова, он только багровел , указывал на рукой на дверь и что-то шипел, типа вон отсюда.
А Иван Иванович не унимался:
- Да я, как врач, утверждаю, что Вы законченный алкоголик и вам надо лечиться. А на прошлой неделе этот случай с радистом, которому Вы приемы карате показывали А Ваши шашни с буфетчицей… Впрочем, - сказал доктор,- я пожалуй лучше выйду, а то еще наговорю что-нибудь лишнее.
Эти слова были последним ударом. Доктор удалился. Совещание было скомкано. Наутро доктору было объявлено, что домой он полетит на день раньше всех, и увольнение в Аден ему запрещено. Доктор, бедолага, очень хотел посмотреть на Аден. Пусть это всего лишь Йемен, для него Аден был настоящей заграницей. Ивана Ивановича утешали. Говорили, что капитан крут, но отходчив, что надо извиниться перед ним. Доктор дал себя уговорить.
В половине двенадцатого, когда в кают-компании, кроме капитана почти никого не было, доктор попросил разрешения войти.
- Тебе что, вчерашнего мало?
- Я повиниться хочу.
- Ишь ты, какой! Как хамить, так при всех, а как прощения просить, так втихомолку. Ступай пока, в 12 часов приходи.
В 12 кают-компания была полна. Доктор мялся на пороге.
- Что тебе тут надо?
– Я, Палыч, повиниться хочу.
- Ну, заходи.- Капитан подобрался на своем месте во главе стола.
- Одумался? Каяться пришел?
- Да я ночь не спал, виноват, Игорь Павлович.- Начал свое покаяние доктор. - Наговорил лишнего, а какое , если разобраться, я имел право?
Да я и сам насчет выпить не дурак. Так какое же право я имел называть Вас алкоголиком, когда я сам алкоголик?- Никакого.
И я за это прощения прошу, не имел я права обзываться, тем более Вы капитан. Я субординацию понимаю.
Ну, а насчет другого всего, так ведь не выдумал я ничего, все правильно сказал, вот и ребята все подтвердят
Народ выпал в осадок.
© Михаил Бортников
