- Ну, возьми с собой Ленку,- в который раз уговаривал меня Олег, – чего
тебе стоит?
- Не возьму. Я был тверд в своем убеждении, что жена Олега мне вовсе ни к чему на рыбалке.
- Послушай, но ведь я не виноват, что меня отправляют в командировку.
Всего на неделю, тебе что, жалко?
- А почему бы тебе не оставить ее дома?
- Хочешь, чтобы Ленка меня сожрала? Я обещал ей, что в этот раз она проведет отпуск в Турции.
Я не хотел, чтобы Ленка сожрала Олега, но мне был непонятен целый ряд вопросов.
- Но ты же ей не обещал, что она проведет твой отпуск вместе со мной?
Олег начинал злиться:
- Видишь ли, каждый год, когда начинаю собираться в отпуск, подворачивается какая-нибудь дурацкая работа, будто кроме меня на фирме нет людей.
Еще в прошлом году я обещал ей, что мы вместе поедем за границу. У меня сейчас выбор: или я на неделю еду в эту дыру, а потом три недели свободен, или в «дыру» едет другой человек, а я сижу все лето
на фирме.
- А с чего ты решил, что ее устроит поездка со мной в Карелию?
- Ты сам расписывал, как там здорово, и она просто горит желанием половить рыбу. Это единственное, что может меня спасти от ее истерик.
- Нет, Олег, не проси. Как ты себе представляешь, тащить с собой женщину, рассчитывавшую на турецкий комфорт, в Карелию? Да она тебе потом голову откусит.
- Это будет потом. Когда вы вернетесь, мы на следующий день улетим, ей просто некогда будет заниматься членовредительством. Она и рыбу ловить
умеет, я учил ее. И помогать тебе станет.
- Мне главное, чтобы не мешала.
В отчаянной попытке отказать Олегу я начал рассказывать об ужасах турбазы, на которую собирался. Что там нет горячей воды, а от холодной зубы сводит. Что ночами холодно и жена его может заболеть, и даже привел статистику по утопленникам. Впрочем последнее, кажется, было излишним,
Олег лишь удвоил напор. Потом он набрал в грудь воздуха и сказал:
- Черт с тобой, за это, когда поедешь в отпуск, я возьму твою собаку.Это было серьезно, после Карелии я собирался поехать в Крым, а с собакой проблема была не решена.
- Ладно, наливай.
Потом мы прошли в комнату, где Ленка гладила огромного кавказца Ингу.Они склонились морда к морде и обе тихо млели.
- Лена, - торжественно сказал Олег, Миша согласился взять тебя с собой на рыбалку.
Ленка отпустила собаку и взвизгнула, Инга удивилась и на всякий случай залаяла, и вдвоем они радостно запрыгали по комнате. Потом вдруг Ленка остановилась и, подняв васильковые глаза на мужа, спросила:
- Что значит «меня»? А ты? И вообще, мы же в Турцию собрались!
Мне очень хотелось вставить, что ее, Ленку, муж обменял на собаку, но на всякий случай я смолчал, не решаясь нарушать и без того хрупкое семейное равновесие.
- Леночка, мне нужно будет на неделю уехать в командировку, ты поедешь с Мишей на рыбалку, а потом сразу же уедем в Турцию. Вот билеты, путевки,я все уже решил.
Ленка быстро-быстро заморгала глазами, но заплакать не успела, потому что Олег добавил:
- А сейчас мы с тобой пойдем в магазин, ты ведь хотела для Турции новый купальник?
Через несколько дней я позвонил Ленке.
- Значит так, с собой нужно взять следующее: теплые вещи, чтобы ты могла сидеть в лодке и не мерзнуть. Еды возьмешь из расчета на неделю,магазинов поблизости нет. И прихвати что-нибудь теплое на вечер, тулуп какой-нибудь или ватник, удочки я тебе возьму. А ты что, правда умеешь ловить рыбу?
- Конечно, мы с Олегом ездили к его друзьям, и он меня научил.
- Хм… ладно, завтра с утра за тобой заеду. Вопросы есть?
Ленка радостно сообщила, что у нее вопросов нет, и довольная побежала готовиться.
Утром следующего дня я подъехал к Ленкиному подъезду и набрал на домофоне код ее квартиры:
- Выходи, я тебя жду.
Вместо того, чтобы скатится вниз, Ленка прохрипела испорченным динамиком:
- Поднимись ко мне, поможешь донести вещи.
В душу закрались нехорошие предчувствия. Я поднялся в лифте и надавил кнопку звонка. В квартире что-то упало, раздался шорох отодвигаемых вещей, и в образовавшуюся щель меня втянула женская рука. Я перешагнул какие-то баулы, споткнулся о набитый пакет и становился, ошеломленный
увиденным - перегородив поперек коридор, стоял огромный фирменный чемодан, возле двери ютились парочка сумок размером со средней упитанности рюкзак, а несколько полиэтиленовых пакетов тихонько разваливались своим содержимым от моего неловкого вторжения.
Ленка приняла мое молчание как восхищение своей запасливостью, убежала в комнату и сразу же вернулась с огромной, одетой в полиэтилен шубой. Я не очень разбираюсь в мехах, но то, что это один из последних писков моды,
я ручаюсь. Я вздохнул, уселся на табурет и, указав на чемодан, сказал:
- Что у тебя здесь? Выгружай!
Вскоре обстановка в комнате напоминала известную картину «Обыск в квартире революционера». Ленка с лицом отправляемого на каторгу большевика отстаивала каждую тряпочку, но полиция оказалась сильнее и
через пару часов в комнате стояло вполне оформившееся подобие «рыбачки Сони». Потраченные на борьбу с Ленкой усилия подпитывало лишь обещание Олега забрать к себе собаку, поэтому из последних сил я придвинул к себе
пакет и, услышав, что там еда, даже не стал его разбирать. И как оказалось, совершенно напрасно.
- Напрасно я не сделал этого в городе, - повторял я, в очередной раз,
рассматривая на турбазе Ленкину еду. Это что?
- Чипсы, я собираюсь худеть.
- А это?
- Виноград и конфеты.
- На кой черт тебе «Пепси» понадобилась? Я думал, что это консервы такие
тяжелые.
- Как это зачем? А пить я что, по-твоему, буду?
Конечно, можно было в качестве наказания, заставить Ленку есть взятый с
собой корм для собаки, но тогда Инга останется голодная. В общем, я
понял, что привезенные мной продукты враз ополовинились потому, что в
отличие от Ленки, ни я, ни собака, худеть не собирались. А если я верну
Олегу оголодавший труп, вряд ли он исполнит свое обещание, скорее всего,
на радостях ударится в такой загул, что мне его будет просто не достать.
- Ладно, черт с тобой, раскладывай свое барахло, я пойду насчет лодки
договариваться.
Уже через час мы сидели с Ленкой в моторной «Казанке» и споро выгре**ли
против течения:
- Значит так, - перекрикивая рев мотора, продолжил я свой инструктаж, -
в лодке не вставать, не бегать и не прыгать. Если что-то понадобится,
скажи мне и я подам, замерзнешь, тоже говори, героизма мне не нужно.
Туалет на берегу, скажешь заранее, чтобы я нашел место куда причалить.
Удочку держать, так как я тебе покажу, и не шевелись, иначе снасти
перепутаешь. Если блесна зацепится, ты это почувствуешь, ори что есть
силы «Стоп», чтобы я остановил мотор. Все ясно?
Ленка смотрела куда-то вдаль и на меня не реагировала:
- Эй, на барже, ты меня слышишь? Тебе все понятно?
- А? Что ты сказал? – Ленка оторвалась от созерцания берегов и
повернулась ко мне, - красиво, правда?
- Ты слышала, что я тебе говорил? Повтори!
- Да я и не слушала, думала, ты с кем-то по мобильнику треплешься, -
смотрела на меня Ленка голубыми глазами.
Я взревел не хуже нашей «Ямахи» и повторил инструктаж.
- Все поняла?
- Зачем ты так кричишь, я же не глухая. Вот только не поняла, где ты
видишь на берегу туалеты?
- Кусты видишь?
- Вижу.
- Так вот, все кусты в округе делятся на левые и правые относительно
места парковки лодки. Справа кусты для мальчиков, слева для девочек.
Доступно?
Минут двадцать Ленка молчала, переваривая информацию, я даже подумал,
что она не доставит мне больше хлопот до конца рыбалки, и немного
расслабился. Однако напрасно - Ленкино удилище вдруг изогнулось,
трещотка затарахтела, отрабатывая назад, и Ленка, увлекаемая
зацепившейся о корягу блесной, привстала с сиденья, вытянувшись в
струнку за убегающей к корме леской.
- Сидеть!
Ленка испуганно плюхнулась на сиденье, лодка покачнулась и Ленка
выпустила спиннинг из рук. Напрягшееся удилище выпрямилось и,
устремившись за натянутой леской, красиво нырнуло в воду.
- …ядь … ядь … ядь – разнесло мой вопль окрестное эхо.
Я развернул лодку и вернулся к месту потери. На Ленку было жалко
смотреть, поэтому весь свой пыл и возбуждение, охватившее меня после
исчезновения за бортом замечательного финского удилища с японской
катушкой, я сосредоточил на их поисках. К счастью лодка шла недалеко от
берега, и мне относительно легко удалось подцепить снасти, еще минут
сорок я отцеплял корягу и распутывал леску.
Все время, пока мои руки были заняты, я использовал совершенно свободный
язык для указания Ленке на ее ошибки. Лекция была исполнена на хорошем
русском языке с использованием идиоматических оборотов, легким экскурсом
в историю Ленкиной родословной и ее учителя рыболовства Олега. Все это
время она сидела притихшей в углу кошкой, сожравшей по неосторожности
хозяйский ужин и, казалось, внимательно слушала. Но это только казалось,
потому что к концу лекции она спросила меня, почему нельзя было
выпускать из рук удилище, если она совершенно точно чувствовала, что оно
вот-вот сломается.
Азы конструктивных особенностей спиннингов я излагал чуть позже, когда
мы снова тралили прибрежные камыши.
- Понимаешь, Ленка, удилище сконструировано таким образом, что его почти
невозможно сломать, если, конечно, не топтаться по нему ногами. Оно и
должно изгибаться, так что ты держи его в руках и больше не вздумай
отпускать. Ленка понимающе кивала головой, и иногда казалось, что мои
слова до нее доходят.
Следующую корягу Ленка поймала весьма скоро, на сей раз удилище из рук
она не выпустила и храбро принялась тормозить отрабатывающую зацеп
катушку. Катушка остановилась, леска зазвенела натянутой струной,
усилие, приложенное хрупкой рукой к катушке, превысило технические
возможности лески, и она оборвалась. Вместе с обрывком лески на дне
Вуоксы остался вцепившийся в корягу десятибаксовый воблер.
И вот, что я хочу заметить, я почти не орал. Потому что со всяким может
случиться, а коряги и браконьерские сети - это вообще первейший враг
порядочного рыбака. Но почему за час рыбалки именно Ленке удалось
вывести меня из равновесия своими зацепами, этому была посвящена третья
часть моей обучающей лекции.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ДАЛЕЕ.
В тот день мы больше почти ничего не потеряли. «Почти», потому что на
Ленкином спиннинге теперь болтались самые примитивные блесны, которые
было не то чтобы совсем не жалко, но не до слез. Поэтому оборвавшиеся
впоследствии две блесны я могу даже не считать за потерю.
Вечером я приготовил ужин из привезенного с собой мяса, и Ленка решила,
что худеть чипсами начнет с завтрашнего дня. Живущие по соседству рыбаки
по-свойски подходили к костру и делились своими неправедными победами
над рыбной мелочью.
- А почему мы тоже сетью не ловим? - спросила Ленка.
- Потому что мы, Леночка, не браконьеры. Ты разве голодаешь?
И Ленке пришлось признать, что если от чего и грозит ей помереть в
ближайшее время, так это от обжорства.
На следующий день я решил изменить тактику, и мы затаились в камышах с
поплавковыми удочками. Тихая безветренная погода приманила к прибрежным
зарослям целые полчища комаров, и Ленкины метания напоминали исполнение
обрядового шаманского танца: она прихлопывала ладошами, начиная с
лодыжек, заканчивая собственным лбом, постепенно покрываясь боевыми
кровавыми пятнами, а я тихонько радовался, что в лодке нет зеркала.
В благодарность за Ленкину стойкость я перешел на обслуживание ее
рыбацких потребностей, а потребности были велики – у Ленки клевало.
Оказалось, что насадить червяка или опарыша на крючок ее огромными
когтями в принципе невозможно. Невозможно было и распутать леску, снять
поймавшуюся рыбу, отцепить крючки от поймавшегося на спине свитера и
снять прицепившуюся камышинку.
К концу рыбалки я был вымотан так, что пойманные Ленкой десяток окуньков
меня совсем не вдохновляли. У меня возникло стойкое подозрение, что
чистить этих заморышей придется тоже мне, поэтому я с радостью одарил
хозяйского кота, который после этого встречал нас с рыбалки ежедневно.
Но ожидания его были тщетны, и в последующие дни разочарованный кот,
обнюхав лодку, презрительно задирал хвост и уходил к более удачливым
рыбакам.
И если кот себя вел вызывающе, но хотя бы молчал, то знакомые рыбаки
исходили от собственного остроумия. Они проехались и по древнейшим
традициям о месте женщины в лодке, вернее, за ее бортом. О качестве
снастей, о кривых руках и многом другом. Даже спокойную Ингу стало
задевать подобно отношение, но делать было нечего - Фортуна настойчиво
совала нам филейную часть и мы глотали ее горькие плоды. А однажды я не
выдержал:
- Завтра поедем в деревню за продуктами.
Грустившая из-за отсутствия цивилизации Ленка немного приободрилась и
потребовала заехать в ближайшую сауну-люкс, ей было крайне необходимо
отмыть свои блондинистые космы и прочие части тела.
«Люкс»-«не люкс», но знакомая старуха протопила отличную баньку и после
меня она долго хлестала Ленку по голой заднице, пока запылившиеся
Ленкины зрачки не обрели природный васильковый цвет.
- А сейчас, дорогая, сделаем самую главную покупку из-за которой мы сюда
приехали, -говорил я Ленке, когда мы покинули гостеприимную бабульку, -
я буду покупать еду, а ты пройдешь на деревенскую площадь и купишь двух
самых больших и свежих судаков. Поняла?
- А зачем нам рыба?
- Рыбу, мы, Леночка тщательно упакуем, чтобы никто не видел, а потом
якобы привезем с рыбалки. Я не могу допустить, чтобы о моей невезучести
слагали легенды, да еще припутывали к этому тебя.
На удивление, Ленка оказалась понятливой и идею проучить рыбаков
восприняла на «ура». Мы прикинули, что парочки двухкилограммовых судаков
нам вполне достаточно для восстановления пошатнувшегося реноме и
отправились по своим делам.
Когда я загружал купленный провиант, на деревенской площади появилась
Ленка. Она с трудом волокла огромный пакет и чрезвычайно довольная сияла
намытыми глазами.
- Уф, какие эти деревенские любопытные. «Зачем, да зачем, вам, девушка,
рыба? ». Просто замучили своими вопросами.
- Поняла теперь, почему я сам не пошел? Тебя они могли за городскую
хозяйку принять, а уж меня бы точно признали, и вся затея была бы коту
под хвост.
Всю дорогу мы с Ленкой веселились, представляя, как вечером придем с
рыбалки и утрем носы насмешникам.
- Я продавщице говорю, вы мне парочку взвесьте, а она мне: «Я, что изо
льда ее выковыривать буду? Сколько есть в бруске, столько и берите».
От неожиданности я притормозил:
- Погоди, какой лед, Лена?
- Что значит какой? Из морозильника, какой он еще бывает?
- Я же тебе сказал у рыбаков на площади купить свежую рыбу!
- Про рыбаков ты не говорил, да и не было там никаких рыбаков, я в
магазине купила. Знаешь, как продавщица была рада - я почти пять
килограммов купила.
Я остановил машину:
- Где пакет?
- Ты чего на меня кричишь? В багажнике, сам же его укладывал, - Ленка
обиделась и отвернулась к окну.
Я открыл багажник и вытряхнул из пакета, замороженный брикет с рыбой.
Если до сих пор у меня еще теплилась надежда, теперь она растаяла
подобно стекающей с рыбы талой воде. Я еще раз заглянул в пакет,
забросил его в багажник, сел за руль и мы поехали.
Вот чем хороша Ленка, что не умеет долго дуться. Она тронула меня за
рукав и виноватым голосом спросила:
- Ты чего? Положим в воду, она за полчаса разморозится, а внешне как
живая будет. Ну?
- Леночка, - я сделал паузу и бросил на нее косой взгляд, - как бы тебе
тактичнее объяснить… Видишь ли… в местных водоемах камбала встречается
исключительно редко. Я бы сказал, до нас ее вообще никогда не ловили.
- Ну и что? – Ленкин оптимизм был неиссякаем,- поймали и поймали, кому
какое дело? Повезло, значит.
- Очень сильно повезло. Эта рыба водится только в море, дорогая. Поймать
камбалу в Вуоксе, примерно то же, что выловить на червяка пару нильских
крокодилов.
Ленка задумалась и минут тридцать мы ехали молча - я хоронил в душе свою
рыбацкую репутацию, а Ленка, похоже, вспоминала азы биологии, пытаясь
понять, что общего у камбалы с крокодилом.
На базу мы приехали, мягко говоря, не в лучшем настроении. Слегка
развеселила соскучившаяся Инга, она облизала Ленку и ткнулась мордой мне
в колени. Потом она схватила зубами пакет с камбалой и понесла к лодке.
Мне было все равно, поэтому я даже не стал на нее кричать. Потом Инга
вернулась и стала переносить к лодке всякую мелочь, которую ей давали,
чтобы она не путалась под ногами. На рыбалку мы вышли, когда остальные
рыбаки уже поставили свои браконьерские сети и ловили в камышах
привычную мелочь.
В довершение всех неприятностей, едва мы отошли от базы, Ленку
угораздило подцепить на блесну сеть. Медленно и уныло, мы ее подтягивали
к борту, выпутывали снасть, и когда я уже хотел бросить ее в воду, в
голову пришла замечательная идея.
- Ленка, где наш мешок с рыбой?
Ленка поковырялась на дне лодки и достала почти разморозившийся брусок с
камбалой.
- Нож!
Ленка удивленно на меня посмотрела, но вбитая в голову с первого дня
привычка беспрекословно подчинятся мне в лодке победила, и она без
комментариев подала мне огромный «свинорез». Я отковырял от монолита
пару камбал, аккуратно запутал их в сеть, потом бросил ее в воду.
- Пусть теперь они думают.
Мы с Ленкой повеселели и еще несколько выловленных сетей пополнились
странноватым для Вуоксы уловом. Оставшихся пару самых крупных рыбин мы
положили на дно лодки и через полчаса они стали похожи на живых, разве
что не разговаривали.
Лица наши были счастливы и даже сидевшая на носу лодки Инга улыбалась
своей слюнявой мордой.
- Что поймали, коллеги? – мимо нас медленно проходила лодка с
язвительными соседями.
- Да так, по мелочам, - мило улыбнулась Ленка и подняла в руке самую
крупную камбалу.
Рыбаки в лодке затихли, потом самый умный надел очки и застыл печальной
нимфой на корме удаляющейся лодки.
- Кажется, они не поняли.
- И знаешь, я их не осуждаю, - мы с Ленкой переглянулись и радостно
заулыбались.
- Ну, что, на сегодня хватит? – я развернул лодку, и мы потихоньку пошли
в сторону базы, а Ленка сказала привычное:
- Ой!
Я уже знал, что в ее лексиконе это означает примерно то же самое, что
«стоп» и, заглушив мотор, стал подгре***ь в сторону зацепа.
- У меня сейчас удочка сломается,- жалобно пискнула Ленка.
- Давай сюда и быстро на весла, греби потихоньку.
Я медленно сматывал катушку, планируя очередные хлопоты с корягой,
развлекая себя фантазиями о выражении лиц рыбаков, вытаскивающих
нашпигованные камбалой сети, как вдруг удилище в руках дрогнуло,
изогнулось и наполовину ушло под воду.
- Чего-йто ты делаешь? – изумилась Ленка.
- Рыба… Ленка… это щука… - еще не веря себе, прошептал я. Мой голос
дрожал и срывался, - щука, Ленка, огромная...
Я стал аккуратно выбирать леску, вглядываясь в мутную зелень воды.
- Подсачник!
- Что?! – изумленная Ленка перестала грести.
- Сачок, твою мать. Быстро! Он на корме!
Ленка, конечно, видела эту штуку, похожую на сачок для ловли бабочек, но
ей не разу ни пришло в голову спросить, зачем мы с собой его таскаем, а
мне до сегодняшнего момента не довелось ей показать, что это такое.
Пока Ленка махала разгоняя мошкару подсачником, вода под лодкой вздулась
и мощными зеленоватыми перекатами обтекла бока всплывшей рыбины. Я
охнул, а Ленка от стр**а профессионально завела под нее сачок. Но
свернувшаяся кольцом рыбина, распрямилась, мощно ударила хвостом и
выпрыгнула из подсачника. Я перегнулся через борт, придерживая
намотанной на руку леской беснующуюся хищницу, ухватил ее за горло и
втянул в лодку.
Огромная, более метра зверюга растянулась на днище «Казанки», слегка
шевеля хвостом, потом она пришла в себя и забилась, норовя выпрыгнуть за
борт. Рискуя перевернуть лодку, я бросился не нее своим телом и просунул
руку под жабры. Через несколько минут все было кончено - в лодке лежала
окровавленная рыбья туша, мои рассеченные острыми жаберными пластинами
руки обильно кровоточили, а с берега доносились переходящие в овацию
аплодисменты. Оказалось, что наше выступление проходило на глазах у всей
базы, метрах в десяти от берега.
К причалу мы гребли медленно, упиваясь собственной победой и видом
притопывающих в нетерпении рыбаков. Инга, внося свою лепту во всеобщий
хаос, слегка порыкивала на рыбину и с гордостью посматривала по
сторонам.
Причалившую лодку обступили рыбаки - щуку с уважением разглядывали,
трогали зубы, пытались определить «на глазок» ее вес, а особо дотошный
побежал к машине за безменом и линейкой. И вдруг:
- А это у вас откуда? – очкастый, похожий на ученого рыбак, вытаскивал
из нашей лодки камбалу.
Мы с Ленкой переглянулись – ненужная теперь заготовка для нашей шутки,
казалось, жгла пламенеющие уши.
- А это… это мы поймали, - мило улыбнулась Ленка, - на червяков.
«Ученый» хмыкнул:
- Ничего не понимаю! Я думал, мужики нас разыгрывают, сказали, что у них
в сеть камбала поймалась, а вы люди серьезные, не чета нашим юмористам,
- и задумчиво покачивая головой, отправился разбирать свой маломерный
улов, бормоча о наводнивших реку мутантах и Божьей каре за
браконьерство.
© Грязнов Михаил
