В нашей больнице есть аж целых два глазных отделения. В недрах этих отделений установлен аццкий конвейер по производству совершенно одинаковых одноглазых бабушек и дедушек с зелеными бровями. Одноглазые они до поры до времени, бо к выписке повязку с оперированного глаза у них снимают, и делаются старички вполне себе бинокулярные. И брови, помазанные зеленкой в целях асептики, к выписке выцветают до нормального человеческого оттенка.
А пока повязка не снята и бровь изумрудна, как в известном хите группы "Корни", старички и старушки регулярно ездят на "лазер". Что это за "лазер" такой, я, положа руку на сердце, признаюсь, та и не удосужилась выяснить. Видимо что-то типа физиотерапии, да простят меня коллеги-офтальмологи : )
Но пост наш совсем не о том, как лечился народ лазерОм.
Лазер окаянный находицца на цокольном этаже, и бабушкам-дедушкам приходится путешествовать на лифте изрядно, чтобы попасть на желанную процедуру. А старички-то не видят ничего. Один глаз еще слепенький по разным причинам, а второй получше, но под повязкой. Вощем дабы не пропасть в круговерти большой больницы, бабушки с дедушками кооперируются - становятся друг за дружкой наподобие паровозика, держацца за хлястики халатов и идут к лифту. Шествие обычно возглавляет самый зрячий. И медсестра.
Ждут старички с медсестрой лифта долго. Это вообще большая проблема в нашей больнице - дождаться лифта. Пассажиропотоки, как в метро в час пик. Подходит лифт, а в нем врачи в теснейшем интиме едут, а на потолке еще пара посетителей, аки спайдермены, раскорячилась... Тут главное - втиснуццо. Иначе будешь до ночи стоять и ждать. Зеленобровые старички это знают. Посему, едва заслышав звук притормозившего лифта и раскрывающихся дверей, пациенты офтальмологического отделения отчаянно бросаюцца на абордаж. Визуальный ряд забитой под завязку кабины их, сами понимаете, остановить не может.
И вот тут-то начинается натуральный трэш. Старички рвуцца внутрь, подталкивая впереди стоящего и сминая самого зрячего, который пытается дать задний ход с криком: "Ребзя, не напирай! Тут битком!". Медсестру чаще всего вносят первой, после чего она становится не слышна и тем более не видна. Лифт конвульсивно шамкает дверями, пассажиры пытаются нажать кнопку блокировки дверей, чтобы не помяло бабушек и дедушек... заканчивается все зависанием под куполом цирка и вызовом лифтеров, кои привычно спрашивают: "Застряли? В офтальмологии опять?"
Несколько дней назад в самый разгар рабочих суток ехали мы в лифте с Эфенди. Кабина тормознула на этаже глазных лекарей, двери открылись...
- Вниз? - спросила медсестра, уже практически внесенная одноглазыми пациентами.
- Вныз! - сказал Эфенди и стал вырываться из кабины, волоча меня за рукав. - Пропусты, отэц! Бабущька, уважаэмый, нэ щыпайса! Да дайтэ жэ выйты! Мы пэшком пойдом, толко выпустыте! Аааа, шайтан-старушка!
Выбравшись же на свободу, Осман Будулаевич пригладил растрепанную бороду, водрузил на голову едва не утерянный в бою колпак и сказал:
- Это, Мэш, страшный сон Наполэона!
- В смысле?
- Малэнкый, билят, помэщэние и столко кутузовых!
