Одной из новичков в гимназическом классе была Оля. И ее перевод к нам очень обсуждался, поскольку девочка была видная и с репутацией.
Почему видная?
Оля была огромной. Не просто высокой, а именно большой. Сейчас я воспринимала бы ее как здоровую статную девку. Кровь с молоком. Белая кожа, рыжие волосы, яркие глаза. Она - красавица. Да, 180 ростом. Внушительная такая девушка, грозная с виду. Но красивая. И задница у нее - зачот.
А тогда, в школе, над ней издевались. Считали уродиной-великаном.
Особенно доставлял ее голос. Даже не сам голос, очень высокий, а интонации. Ленивые, инфантильные, детские. С Олиной комплекцией голос не вязался, уж больно "princess-style". Она могла говорить очень серьезно и правильные вещи, но воспринимать их, сказанными с некоторой жеманностью, было сложно.
Пиком наших издевательств была физра. При всей своей стати Оля была неуклюжей, и уроки физвоспитания для нее были пыткой. Она была смешна и нелепа. Мы ржали. Она плакала. Мы злорадствовали и подъебывали. Она взяла справку, освобождающую ее от физры
Издевательства были тем жестче, чем больше она показывала, что ей срать на мнение большинства.
Мы обсуждали ее огромные ляжки - она приходила в школу в юбках по самое.
Мы смеялись над ее плоской грудью - она приходила в школу в кофточках с декольте.
Не раз из-за ее внешнего вида в школу вызывали родителей, но толку от этого не было. Девочка была упертой. Мы администрации школы в то время еще дико ссались, а она - нет.
Бесстрашная была. Запросто могла отказаться идти к доске или зачитывать свое сочинение, которое учительница сочла удачным. Могла в лицо завучу сказать, что у той двойные стандарты и любимчики. Не на ровном месте. Оля не боялась говорить правду. Никому. И, наверное, это нас всех тоже подбешивало. Мы не смели, а она - да.
Почему с репутацией?
В своих привлекающих глаза нарядах Оля никогда не вела себя вызывающе. Но одевалась она все же откровенно. Мы додумывали. Додумывали и придумывали.
Я очень хорошо помню, как первая красавица школы вещала на небольшую группку собравшихся подле о том, что Оля как-то отсосала кому-то в подъезде за горсть монет, а потом стояла и считала мелочь, причитая: "Даже на колу не хватает".
Иногда особо наглые подваливали к Оле с прямыми вопросами. Она гордо поднимала голову и ни один слух не опровергала. Не подтверждала также, но кого это ебало. Так и считали ее сосущей за копейки огромной бесстыдной проблядью.
Особенно это мнение утвердилось, когда ее после школы начал встречать мужичок за тридцать. Плюгавенький, отсидевший (это не скрывалось), ростом ниже 170, то есть сильно ниже Ольги. И встречал он ее на велосипедике. Картина была очень живописна. Вышагивает рыжая бестия с гордым видом, а рядом татуированное чмо медленно педальки крутит.
Как же все ржали...
Не могу сказать, что я вся в белом, и была в стороне от всеобщего веселья. Стебалась над Олей как все. Однажды довела под всеобщее улюлюканье до слез, ляпнув что-то про ее жир.
Но я очень скоро поняла, какое я гавно. Однажды она заступилась за меня, унизившую ее, перед учителем, который ко мне относился крайне негативно. У меня с администрацией школы тоже были непростые отношения, меня гнобили и занижали оценки под издевательским лозунгом "можешь лучше". Оля указала, что в ее сочинении те же мысли, за которые я получила трояк, а она - пятерку. Её речь была реальным ультиматумом учителю:
- В моем сочинении те же "поверхностные" выводы. Поставьте и мне тройку. Или пятерку Позориной. Вы же написали в моей работе "молодец".
Ей тоже поставили тройку, Оля была довольна.
Я подохуела тогда. И как отрубило. Мне больше не ржалось, и уродом мне Оля не казалась.
Я стала замечать, что она защищает любых своих обидчиков, если считает их правыми.
Она клала болт на то, что о нее человек вытирает ноги.
Давала списывать, объясняла, помогала... И после говна в свой адрес продолжала это делать.
Не потому что пыталась улучшить свою позицию или еще что. Просто помогала. Добрая очень девчонка.
Мы оставили школу позади. Выбор у нас был не самый большой, поскольку первоклассных ВУЗов в Прибалтике не так много. Основная масса нашего класса упиздовала по столицам разных стран, а десяток человек оказался в студенческом городе родины. Я и Алиса поступили на медицинский. Лёлька - на генетику. Оля - на химфак. И все мы оказались соседями в общаге, получив комнаты на одном этаже. Я стала жить с Алисой, а Лелька, соответственно, с Олей.
С Олей мы все, если так можно сказать, сблизились. Кто-то больше, кто-то меньше. Алиса так и не смогла подавить в себе презрение и чувство гадливости, и даже сейчас вряд ли вспоминает Олю иначе как тупую деревенскую шалаву, если вообще вспоминает. Впрочем, это нормально, трудно представить две такие противоположности: золотая девочка Алиса и простая Оля. Илита и быдло. Алиса слушает классическую музыку, читает атлас по анатомии и носит беретики, Оля отдыхает под шансон, любит книжки про бандюков эры девяностых и лиапёрд за дешево.
Был конфликт. Тогдашний хахаль нашей героини доебался по сети до меня и Алиски. Оля случайно или не очень вякнула, что мы девственницы, и у нищеброда за тридцак в жопе что-то взыграло. Мою соседку извращенские мессаги от шалупони шокировали. Душа аристократа негодовала, лицо золотой девочки кривило с неделю, и каждый вечер перед сном куриная жопка губ Алисы возмущенно читала мне морали, рассказывая о падших женщинах, которые настолько ничтожны, что спят даже с такими уебанами. Я, конечно, соглашалась, ради спокойствия в комнате, спорить с Алисой - это как против ветра плевать, человека воспитали настолько уверенным в своей правоте везде и всегда, что это порой пугало, так что я считала лучшим вариантом не связываться.
Хотя обижена на Ольгу я была не меньше. Какое ее собачье дело, девственница я или нет, схуев она это обсуждает с каким-то уебком? То, что ее, эммм, мущщина, засоряет эфир своими мерзотными сообщениями, меня скорее веселило, но претензии к Оле у меня были, а поскольку человек я все же прямой, состоялся диалог наедине в один из выходных дней, когда все разъехались, и никто нам не мог помешать. Я не планировала ругаться, но мне почему-то сорвало крышу. Я начала со спокойного "Я хочу с тобой поговорить", а потом, по мере высказывания обиды, прорезался мой легендарный командный тон. Отчитывала ее как соплячку и, наверное, в тот момент реально ее ненавидела. Осеклась я на полуслове, поняв, что человек на меня смотрит как побитая собака. Я очень хорошо запомнила тот взгляд, даже сейчас мне неуютно, и почему-то стыдно об этом вспоминать.
- Кать, прости, я не думала, что так выйдет. Ты права, мне надо было держать язык за зубами.
- Ну да, - смутилась я, - Чая, может, ебанем? Или покрепче чего?
Оля не ответила, сидела с минуту молча, а потом спросила:
- Поза, а ты понимаешь, что ты сейчас прочувствовала все то, что и я?.. В школе... Каково это, когда за спиной хуй знает кто ковыряется в твоей постели?
У меня тогда во рту разверзлась Сахара. Не шучу. Мысль еще не пришла толком, а организм охуел моментально. Вставшая с целью налить чая или "чего покрепче", я села обратно.
- Так... - неловко начала я, - Ты это специально? Чтобы отомстить?
- Да не, - махнула Оля рукой, - мысль вслух. Ну, правда, мелькнуло просто, прости. Я не хотела. А что до хуеплета этого... - Оля вздохнула, - Случайно вышло... Компания у него гавнище, полные отморозки. Подруг им моих подавай, соседок. Я без задней мысли сказала, что им, гандонам ничего не светит, девчонки порядочные, чистые...
С меня можно было рисовать картину "Оторопь". Охуела я не столько от сказанных слов, сколько от горечи, с которой она это сказала. Она сожалела. Она переживала.
- И ты вот с таким... Это парень твой, как ты можешь...
- В жопу иди, Позорина, - снова отмахнулась Ольга, - Ну, было пару раз... Кто ж знал, что ебонат такой...
И мы много говорили.
Ну да, в принципе школьные слухи возникли не просто так. Ольга любила секс, относилась к нему как к тому же "чаю попить" - просто. Блядь? Хуй знает, может и блядь.
Блядь и девственница. Мы подружились. Я до сих пор считаю Олю одним из лучших людей, которых я встречала в жизни. В ней она изначально стала некоторым критичным зерном. Говорила, что думает. Своим опытом с мужчинами она никогда не делилась. Но всегда давала совет, когда на моем горизонте появлялся новый ухажер. Объясняла то, что сейчас кажется простым как три копейки:
- Не звонит, потому что понял, что ты не будешь с ним спать, - рубила Оля с плеча.
А когда все мои подружки истекали слюнями и завидовали моему красивому парню, Оля сказала, что мне скоро этот Аполлон надоест - с ним же говорить не о чем.
Меня однажды очень сильно задел поступок нашей общей знакомой. Девка собиралась взять кредит для своего парня. Парня, который ее бил, унижал, заставил сделать аборт.
- Твое какое дело? - удивлялась Оля, - не лезь, это не твоя жизнь, она свой выбор уже сделала. От того, что ты сейчас тут у меня на кухне на экскременты исходишь, ничего не изменится.
А бывало так, что я сама творила хуйню. И Оля мне об этом прямо говорила:
- Поза, ты ведешь себя как хуйло. Ты обижаешь человека ни за что.
- И что мне делать?
- Думать, что.
Никогда не давала готовых решений и не отворачивалась, если я реально поступала как гандон. Она радовалась, когда я признавала, что да, я облажалась, и надо извиниться и настроить отношения с человеком.
Вопрос, который изначально задала Ольге я, но который потом стотыщ раз слышала от нее - "Твое какое дело?" - научил меня очень многому. Нельзя лезть в чужую постель, нельзя обсуждать людей за спиной, нельзя осуждать. Вернее, можно, но счастливее тебя это не сделает.
А вот доброте Оли я не научилась. Тот, кто меня однажды серьезно обидел, не может потом рассчитывать на мою помощь. Я не знаю, как у нее это получается, я так не могу.
Еще на втором курсе бывшие одноклассники удовлетворенно хихикали:
- Ну еще бы не забеременнеть, этой пиздопроебине-то. Не в первый раз, небось, ггг.
Да, Оля стала мамой по нашим прибалтийским меркам рано. Здоровая девочка родилась в законном браке в полноценной семье, у которой все есть - своя квартира, две машины, домик за городом. Считать Олю неудачницей и гоготать "ыыы, родила в 21 год" может только конченный уебан. У малышки, которая уже ходит в школу и свободно говорит на двух языках, счастливая семья. А то, что отец - простой работяга, а мама - медсестра, ничего не значит. Да, не хватают с неба звезд. Но у них, в отличие от когда-то радующихся тому, что чья-то жизнь "пошла по пизде", всегда есть работа.
Я очень люблю Ольгу. С моим переездом в Питер наше общение заглохло, не получается общаться как раньше. Но она остается моим другом, который мне многое дал, простоте и смелости которого я завидую.
Я обожаю ее дочку. Не тупо потому, что она дочь моей подруги. Я уважаю маленького человечка за уже проявленный характер.
Муж Оли Лёха мне нравится. Простой работяга, добрый отзывчивый парень, смешной.
И все у них есть и будет хорошо.
Оля остается своеобразным человеком. Безвкусно одевающейся статной красивой бабой с высоким голосом, интонации которого могут вымораживать, любящей кошек и какой-нибудь "Фактор2". Но человека добрее я никогда не видела. Ольгина прямота часто граничит с хамством, а незаслуженное грубое слово в ее адрес заставляет ее плакать.
Она обладает какой-то особой житейской мудростью. Оля может приехать в соседний городок забрать девчонку, чью-то там знакомую, которая осталась без денег и "все плохо", и не высадить ее где-нибудь на болоте по дороге, узнав в ней малолетку, бросившую ей в спину тухлое яйцо в школе с визгом "Прааааститууууткааа!"...
Я бы хотела, чтобы таких людей как Оля, было как можно больше. Пусть они тысячу раз будут блядьми и "обожемой!". Добра и тепла от них исходит во много раз больше, чем от аристократов, пуритан и прочих "очень хороших и правильных людей", которые сделали себе тыщу карьер и вообще "победители этой жизни".
© Pozorina
