Вопреки распространённому заблуждению в психиатрическую клинику попадают не только больные, но и почти здоровые люди. Существует целое отделение неврозов, в котором, словно в санатории, отдыхают доведённые до белого каления педагоги, руководители разного звена, измученные ответственностью. И девочки-подростки.
Психика подростка ранима, как… Просто ранима и всё тут. В прошлые века экзальтированные барышни прыгали в окна и вешались на канделябрах, если какой-нибудь поручик Ржевский позволил себе отпустить пошлость в их присутствии. Теперь всё больше таблетками травятся. Потому что подружка новую фотку в Интстаграме не лайкнула, потому что кто-то минус в «Одноклассниках» поставил. Потому что Володька, сукин сын, любовь всей пятнадцатилетней жизни, пригласил на дискач не её, а подлюку-Катьку. Мало ли серьёзных поводов. Может ей просто скучно. Впрочем суицидники – это не в этом рассказе. На этот раз про Машу.
Маше уже шестнадцать. Вполне симпатичная девушка, карие глаза, милая улыбка. Год назад Маша отчаянно влюбилась в мальчика Серёжу из параллельного класса. Всячески попадалась ему на глаза, намекала, томно вздыхала и прочая девчоночья чепуха, которую мужики в любом возрасте в упор не видят. Каким-то чудом заметил. Пригласил на свидание. Маша летела, как на крыльях. Красилась полдня, завивалась столько же. Надела лучшее платье, туфли с высоченными каблуками. Три таблетки валерьянки – и в бой. А мальчик на этом первом умопомрачительном свидании ляпнул с грубоватой прямотой: «Мол, всем ты, Иванова, хороша, только толстая немного».
Я видел фотографию Маши годовалой давности. Где?? Где ты, придурок несовершеннолетний, увидел, что она толстая? Вполне себе фигуристая девочка, а для своих пятнадцати, так вообще звезда. Но слово, как пуля. А подростки бывают дебилами. Это нормально.
Маша слова возлюбленного приняла близко к сердцу. И села на жёсткую диету. В день – ни больше тарелки протёртой морковки. Без масла и сахара. И пара стаканов воды. И бегать вокруг дома до обморока. Куда смотрели родители этой вполне благополучной семьи – я не знаю. Но к тому времени, как Машу начали таскать по врачам, она была прозрачной, словно дружелюбное привидение Каспер. Сквозь тонкую кожу проглядывали синие вены и острые кости. Вдобавок у неё сначала сбился, а потом и вовсе прекратился менструальный цикл. Родители рвали на себе волосы. Зато Серёжка-идиот был доволен.
Первый голодный обморок случился в школе, прямо на физкультуре. На втором круге по стадиону, Маша кувыркнулась носом в траву, да так и осталась лежать. Прибежала школьная медсестра, вызвали скорую. Тут-то все и завертелось.
Отец Маши хотел Серёжу убить. Имел даже неприятности с законом, потому что вломился в дом к несостоявшемуся зятю и бил морду несостоявшемуся свату. Как говорят в этих случаях: «Поздно пить боржоми, дорогие родители, раньше надо было за дитём смотреть»
В клинике о своей первой любви Маша могла говорить часами. Садилась перед любым, кто готов был её выслушать, и впадала в какой-то транс. Всё говорила, говорила. Медсёстрам, студентам, пациентам. Когда рассказывать было уже нечего, с лёгкостью возвращалась к началу и заводила рассказ на второй круг. Кто-то жалел, кто-то ругался и убегал.
Машу вылечили. Совместными усилиями психотерапевтов, эндокринологов, гинекологов, кучи других врачей и, конечно, бабушки. Именно бабушка днём и ночью варила Маше какие-то умопомрачительные бульоны, выпаивала её из ложечки. Ещё бабушка затащила Машу в церковь женского монастыря, который располагался в непосредственной близости от клиники. Можно сколько угодно рассуждать о вреде и пользе религии, но монашки Маше помогли. Особо верующей она не стала, но цикл «любовь-Серёжа-худеть» разомкнулся.
Похудеть, конечно, удалось. Но в школу теперь, хоть не ходи. Возлюбленный не постеснялся расписать все страдания и приключения юной Джульетты, и теперь её иначе как психичкой не называют. Родителям рекомендовано перевести ребёнка в другую школу, а лучше в другой район.
Нет повести печальнее на свете.. А, впрочем, есть, если Ромео не ответил Джульетте взаимностью.
