Как-то по умолчанию принято считать, что мужчины легче относятся к старению, чем женщины. Дамы шумно паникуют при виде каждой морщинки и складочки или впадают в тоскливое отчаянье, тратят безумные деньги на косметологов, влезают в чудовищные мини — ну вы знаете эти штампы внутри штампов, образующие расхожее определение стареющей женщины.
А мужчине вроде как всё равно: начал лысеть — поплевал на ладонь, перекинул остатки волос с висков через макушку и живет дальше; утратил былую легкость — отрастил харизму до колен; девки перестали смотреть — щиплет за попы покладистых ровесниц. Разумеется, и для них есть схемы — развод со старой женой, большая красная машина и любовница непременно младше дочери. Но всё же им, кажется, проще.
На самом деле это только кажется… Впрочем, оговорюсь: всё дальнейшее основано на рассказах отдельных мужчин и не претендует на обобщения. Именно такое слышала и видела лично я, но это не значит, что все… и бла-бла-бла. А то разорутся опять.
Итак, мы обычно не учитываем одну особенность мужского сознания: (не все, но) некоторые из них считают, что с потерей потенции/секса, они перестанут быть мужчинами.
Вдумайтесь, пожалуйста. Как если бы женщина решила, что лишится своего пола, едва постареет. Представьте: вы уверены, что с утратой некоторых функций организма изменится самовосприятие, вас выпихнут из клуба, в котором вы состояли лет тридцать-сорок, над головой сломают шпагу и отправят в утиль. Клянусь, я слышала это своими ушами.
Умом они понимают, что мужественность сосредотачивается не только в пещеристых телах, но и в социальных, поведенческих характеристиках. Но сердцем, сердцем уверены в обратном. И с этим, разумеется, очень страшно жить.
Самое же дурное, что не имея сил справиться со своими комплексами, они начинают их транслировать. Поэтому узнать такого напуганного мужчину легко.
Он брезгливо относится к любым проявлениям женской «несвежести». Какая связь, спросите вы? Ну как же.
«Ааааа, ей столько же лет, сколько и мне, и она старая, а значит, и я…
Ааааа, вдруг мне теоретически придётся с ней спать? и я не смогу — она же немолода!
А если я свяжусь с женщиной, а она постареет, и я не смогу… и останусь без секса?!»
Всё сводится к тому, что женщина обязана сделать так, чтобы он смог. А значит, ей необходимо быть двадцатилетним персиком с огромными сиськами, и ничем иным.
«Старуха — не женщина» — именно потому, что в глубине души он уверен: старик — не мужчина.
Отсюда же происходит нетерпимость к женским несовершенствам. Хороший, уверенный в себе любовник искреннее рад разнообразию мира.
Толстая задница? Какая прелесть! Тощая задница? Какая прелесть! Маленькие сиськи, большие сиськи, высокая, маленькая, дурочка, умница, лысая и волосатая — всё это любопытно и волнующе. Ну а стареющий донжуан до смерти боится, что при малейшем несоответствии девушки модельным стандартам, он не справится.
И, разумеется, именно женщина виновата в том, что у него «впервые не получилось второй раз и второй раз не получилось в первый». Либо она не так выглядела, либо неправильно себя вела.
При этом многие из них ненавидят юность — такое вот странное противоречие. Молоденькая девочка весьма вероятно не даст или потребует невозможной уже выносливости и страсти, поэтому имеет смысл заранее объявить все свежее поколение негодным. И глупы они, и манеры у них странные, одежда нелепая, общих интересов нет и мораль инопланетная. Именно эти дядьки обожают короткометражку «О чём с тобой трахаться». Юный влюблённый цветок обязан знать дату Куликовской битвы, иначе мужчина не захочет и не сможет. Правда же состоит в том, что он теперь вообще редко хочет и может, но старается себе в этом не признаваться.
От отчаянья они начинают делиться в соцсетях статейками в духе «Сто причин, почему сорокалетняя женщина лучше двадцатилетней». Есть надежда, что маленькая устыдится, а взрослая поведется на лесть и хоть как-то утешит. Но принять от взрослой утешение в полной мере они не рискнут.
Можно и дальше приводить примеры уродливого старения, исполненного ужаса и тоски. Оно агрессивно, токсично (потому что переносит свои страхи на потенциальных партнеров) и нестерпимо одиноко.
Гораздо приятней говорить о другом пути.
Прекрасны мужчины, стареющие, как коты. Греются на солнышке, наслаждаясь тем, что имеют. Проходящая мимо юность радует их и нисколько не возмущает. Они не боятся перестать быть мужчинами — потому что их мужественность в том, что уже сделано, достигнуто и доказано. И в поступках, связанных не только с сексом, но и с повседневным отношением к миру и к женщинам в частности. На удивление, юные кошечки сами приходят к ним за отдыхом и утешением. А если не приходят, то и старых кошек хватает. С ними весело даже без секса. От них исходит радость бытия и покой.
Мужчины эти не миф, их много. Просто они не очень любят говорить и писать об «отношениях» и «обязанностях настоящей Женщины по отношению к Мужчине» — слишком поглощены каким-то своим делом. Отличие зрелого старого перца от того, который так и сгниет зелёным, в том, что требования он предъявляет прежде всего к самому себе. Он не ждет ту, что придет и придаст смысл, любовь и красоту его никчёмной жизни — он сам порождает смыслы, красоту и любовь, да так, что хватает и другим.
Достоинства их настолько многообразны и убедительны, что не нуждаются в физиологических доказательствах. Это взрослые ценные люди, быть рядом с которыми — большая удача. И, да, они остаются мужчинами до конца, что бы там ни случилось с их пещеристыми телами.
Марта Кетро
