315

Старуха остановилась, поправила шляпку, внимательно посмотрела на тучу и надела солнечные очки.
“Кажется, дождя не будет. Или будет”, — подумала она и медленно побрела дальше, опираясь на зонт. Чёрный лохматый пёс плёлся чуть впереди, прокладывая маршрут.

Они вышли на площадь Ломоносова, прошли ещё немного и оказались на улице Зодчего Росси.
Пёс давно сделал свои дела и не поднимая головы уныло брёл в сторону Александринского театра.
Ещё щенком, он пометил здесь все 220 знаменитых метра. А в юношеские годы страдал от невозможности сделать это с фасадами. Всё-таки 22 метра вверх, не хрен собачий.

В Екатерининском саду свободных скамеек не нашлось. Часть была оккупирована безумными шахматистами, другая туристами, поедающими бутерброды. Оставшиеся заняли однополые парочки и редкие адепты традиционных ценностей.

На одной из скамеек пожилой мальчик в кашне, узких брючках и тесноватом пиджаке гладил по коленке молоденькую лимитчицу.

Старуха включила слуховой аппарат.

— А давайте по рекам и каналам! Вы представить себе не можете, как это всё с воды. — Вещал он уверенным баритоном.
Старуха решила, что наверняка артист. Может быть даже и заслуженный.
— А шо там дают? — кокетничала студенточка.
— Голубушка, ну, во-первых, береговой её гранит. Если повезёт, то и оград узор чугунный. Ну и, разумеется, шипенье пенистых бокалов.
— Перистых?
— Пещеристых! — артист громко заржал, распугав голубей. — А потом поедемте в барчик!
— Ой, я читала в путеводителе, есть один хороший и модный!
— Деточка, хороший бар тот, где тебя знают по имени и делают вид, что рады. Таковы правила игры. А бодяжат везде примерно одинаково. Поедемте же!

Старуха снисходительно улыбнулась, подмигнула псу, и они потихоньку пошли дальше.
На Невском было не протолкнуться. Художники заманивали туристов на сомнительные шаржи. Молодой парень бренчал на гитаре.
Он пел про напряжённые спины Атлантов и том, что если из них кто-то ослабнет, то небо упадёт.

Надо бы проведать ребят. Как они там, без питья и хлеба, забытые в веках? Но ноги уже не те, пойдём к дому.

Старуха посмотрела, на месте ли Елисеевский и убедившись, что да, решила не переходить на ту сторону.
Тем более, что эта, нечётная сторона, менее опасна при обстреле.

До коней Клодта было всего 350 метров и несколько тысяч китайцев.
Прорвёмся.
Старуха, прицепила пса на поводок и решительно рванула вперёд.

На мосту было оживлённо.
Пёс посмотрел наверх, на несчастных коней, которых “по приказу царя так жестоко взнуздали” и в очередной раз позавидовал их огромным гениталиям.
Грустная экскурсоводша тараторила давно заученный текст, а группа в одинаковых кепках изображала заинтересованность.
Старуха подумала, что сегодня не станет поправлять, объясняя в сотый раз, что мост анИчков, а не Аничков.
Как-то раз оскорблённый экскурсовод ответил ей, что “сам с Питера” и после этой страшной речевой конструкции, вступать в полемику не хотелось.

Пёс фыркнул, пара капель упало прямо на нос. Туристы засуетились и
начали срочно доставать из рюкзачков дождевики.
— Пойдём домой, наверное, всё-таки будет дождь. Или не будет. — сказала
старуха и прибавила шаг.

Они повернули на Фонтанку.
Старуха задержала взгляд на библиотеке им. Маяковского.
«Интересно, если бы я тогда не потушила бомбу на крыше, сгорела бы дотла, или только перекрытия?»

Графский переулок, дальше во двор, ещё один двор и вот она “Чёрная лестница”.
С каждым годом пешеходные прогулки давались всё труднее. А вот по лестнице на четвёртый этаж легче лёгкого.

Хорошо дома. Старинные часы ещё идут. Муж любил эти часы. Смазывал, заводил. Она вспомнила, как когда-то давно их тиканье попадало в такт щелчкам метронома и становилось не так страшно.
Пёс улёгся под часами, уютно свернулся и притворился спящим. Ему тоже нравился этот спокойный ровный ритм.

Засвистел чайник.
Два электрических, подаренные родственниками лежали на антресолях. Она не могла объяснить почему не пользуется ими. Старый, со свистком был членом семьи, а этим пластмассовым монстрам не доверяла.

По каналу Ностальгия шёл праздничный концерт.
Бородатый мужик в очках с заправленной в джинсы футболкой, прыгал по сцене и рычал про петербург-петро-адище.
Почему-то она подумала, что совсем скоро осень.
Дай бог не последняя.
...
Старуха подошла к окну.
Всё-таки будет дождь. Ну, или не будет.
Ой, сегодня же салют.

Старуха закрыла шторы и выключила слуховой аппарат.

— С днём рождения, родной.