В последнее время мне попалось несколько постов о работе в отделении реанимации, где многие восторгаются интересностью и сложностью работы, полезностью людям, перспективами заработка и прочее.
Все это правильно в какой то мере, но каждая сторно имеет две медали. И вторая никак ни положительная. Это о том как "выгорают" люди, которые каждый день сталкиваются с трагедиями.
Я проработал четырнадцать лет доктором анестезиологом-реаниматологом в сравнительно небольших районных больницах. То есть в таких отделениях реанимации нет деления на взрослую и детскую.
Уже несколько лет я не работаю в медицине и только начинаю осознавать, что люди вокруг умеют жить. Улыбаться, смеяться над шутками, радоваться каждому дню. Не все конечно, но многие. Мне приходится учиться всему этому заново поскольку багаж плохих воспоминаний, которые забыть почти невозможно, довольно немаленький.
Часто на память приходят два маленьких пациента, которых не удалось спасти. Как-то получилось, что в течении месяца мне пришлось констатировать смерть двоих детей - мальчика и девочки.
Девочка двух или трёх лет играла летом во дворе дома, когда отец сдавая назад автомобилем случайно переехал по грудной клетке и раздавил сердце. Он же привез ее на этой машине в больницу ещё в сознании. Помню в основном ее голубые глаза и светлые красивые волосы. Дальше все быстро, без эмоциональных отступлений и впечетлений, они приходят потом. Падение давления, наркоз, интубация, рентген, эхо сердца, хирурги, травматологи, консультанты из областного центра.
Вердикт один - сердце раздавлено, пациент нетранспортабельный, остаётся ждать. Сердце билось только с помощью медпрепаратов, которые перестали помогать в три часа ночи. Я вышел к родителям с дежурной фразой сочувствия, но не произнес, все и так было понятно. До конца смены ушла ещё одна пачка сигарет.
Второй ребенок был постарше, пять лет. Поступил днём с менингококцемией, весь в сине-черных звездочках пятнах, бледный. Волосы черные, как смоль а глаза тёмно-коричневые. Почему то память фиксирует чётче всего эти два элемента. Он разговаривал, как взрослый. За почти сутки не услышал от него ни одного стона или слезинки. Может потому, что был средним ребёнком в многодетной семье верующих, или был очень напуган? Не знаю.
За несколько часов у него начался двз синдром - это когда кровь перестает сворачиваться совсем, и просто течет фактически отовсюду: мест уколов, слизистых, синяки в местах сдавливания. Соответственно шок и остановка сердца в час ночи. Сердца вообще любят останавливаться ночью. Мы с бригадой реанимировали его больше двух часов, но к сожалению безуспешно. И снова в три ночи мне пришлось выходить к родителям. Здесь я справился с соболезнованиями. Сигареты закончились. Пришел утром домой, залпом стакан водки сигарета и спать.
Конечно никто из докторов не расскажет вам это в глаза, и я тоже, слишком личное и тяжёлое.
Написал в основном для тех, кто живёт рядом с людьми, которые работают в таких отделениях или для тех, кто хочет работать в реанимации. Вот такая часть синдрома "выгорания" - она всегда будет с вами, до последнего вздоха.
Сотни спасённых детей и взрослых просто не помню.
