Вечная деталь российского быта — бабушки во дворе. Казалось, они были всегда; хотя проходили годы, и незаметно одни бабушки заменялись другими. А сейчас вот их нет. Они совсем исчезли — как когда-то динозавры. И вдруг стало ясно, что жизнь без них, этих бабушек, стала совсем другой.
Баба Шура, баба Рая и баба Каля. Каля — Калерия, но кто ж мог запомнить такое странное и необычное имя. Детвора называла ее Карелия. Мозговой центр нашей серой девятиэтажки… Они были одеты в почти одинаковые цветастые то ли платья, то ли халаты, и тапочки. В этих растоптанных тапочках баба Рая как-то пробежала два квартала в погоне за хулиганом Сережкой по прозвищу Куба, разбившим мячом окно на первом этаже. И догнала-таки и, возмущенная, красная, привела за руку к родителям и добилась сатисфакции. Бабушкам, сидящим с утра до вечера у подъезда, наши вечно занятые родители поручали присмотреть за нами после школы. Ну, чтобы не загулялись до сумерек. Чтобы не дружили с кем попало.
Чтобы не курили за углом… Бабушки с удовольствием присматривали — и нам казалось, что они вообще никуда не уходят с этого своего околоподъездного поста. Но почему-то всегда у них был дома и наваристый борщ, и свежесваренное вишневое варенье. Так получилось, что эти три бабульки жили одиноко. И всех нас считали своими внуками. Даже лохматого Кубу… Для каждого из нас находились карамелька в кармане, доброе слово, легкий поцелуй в макушку.
Вырастали одни дети, им на смену приходили новые малыши. Про тех, кто вырос, бабушки судачили: Светка неудачно вышла замуж, а вот невзрачная Ирочка расцвела. Димка Конышев добился высот. Куба — бездельник! В Индию уехал. Двоечником был, таким и остался. Они старомодно вешали после стирки постельное белье во дворе, а зимой продолжали выбивать коврики на свежевыпавшем снегу. И жили долго-долго. Я посчитала как-то — бабушками мы начали звать Шуру, Раю и Калю-Калерию в их, наверное, пятьдесят пять лет. Сейчас в этом возрасте иные обижаются, что их перестают называть в очереди «девушка»… А наши «общедомовые» бабушки не обижались. И даже наоборот — радовались! Ушли они незаметно друг за дружкой. Я и не помню, когда… Казалось, они стали частью пейзажа, как те мишки на картине Шишкина, и без них невозможно представить дом и жизнь вообще. Но бабушки исчезли, а вместо них появились новые жильцы. Они поменяли входные двери и сделали ремонты. Я не знаю, как их зовут, они не знают меня — иногда мы киваем друг другу, сталкиваясь у дверей лифта.
Современные бабушки не носят цветастых халатов и не развешивают постельное белье на улице, ни одна из них не даст малышу карамельку… Они страшно обижаются на само это слово — «бабушка», ходят в спортзал, к косметологу и ездят отдыхать за границу. Говорят, где-то в провинциальных городках еще остались такие вот бабушки из породы «общих». Они хранят секреты борща и вишневого варенья с косточками, могут бежать за хулиганом два квартала в стареньких тапочках, и от их морщинистых рук пахнет геранью и пирожками. И мне кажется, что если попасть в такой городок, в зеленый дворик, и пройти мимо скамейки с такими вот чудесными бабушками — они обязательно окликнут по имени. Потому что знали тебя с самого детства.
