Елена Валерьевна никогда не отбеливала анус. Не то, чтобы она этим гордилась, но и стыда особого не испытывала. До сегодняшнего вечера.
- Ты жопу что ли не вытерла?
Безобидный вроде вопрос выбил ее из равновесия и задел если не до глубины души, то до селезенки минимум. А то, с каким упреком он был задан, Елена Валерьевна сочла за личное оскорбление. Хорошо, что Сережа не видел ее лица, того, как сильно она покраснела. Но это и немудрено, ведь войти в нее он собирался сзади.
Трахаться перехотелось.
Елене Валерьевне стало как-то неуютно, они с Сережей враз стали чужими людьми, и ей показалось неправильным стоять раком перед совершенно не родственной душой.
Она попыталась встать, но Сережа все еще держал ее за бедра.
Елене Валерьевне было чуть больше тридцати, она работала главным бухгалтером в солидной фирме, была сильной и независимой женщиной, полностью обеспечивая себя. Сереже на днях стукнуло сорок, он был вольным художником и не гнушался принимать подарки и ухаживания от слабого пола.
Их роман был курортным, коротким и бурным.
И кажется, он закончился.
Эрекция Сережи таяла на глазах, как президентская десятка в руках пенсионера. За окном пела, плясала и веселилась летняя ночная Ялта.
- Тебе пора, - сказала Елена Валерьевна, поднимаясь. Ее груди были небольшими, но у Сережи и таких не было.
- Куда я пойду? – обиженно спросил он, - я же у тебя живу.
- Уже нет, - пожала плечами Елена Валерьевна, надевая футболку. Черные кружевные трусы куда-то подевались. На белой футболке красовались глаза с длинными ресницами и алый рот. Небритый лобок Елены Валерьевны дополнил картину, добавляя лицу бороду – вылитый Фидель Кастро времен солирования в QUEEN.
- И дернул же черт сегодня потрахаться при свете, - вздохнул Сережа, коря себя за длинный язык. – Ну прости, а? Нормальный у тебя анус. В моем вкусе.
- Тогда уйду я, - решительно произнесла Елена Валерьевна, не слушая оправданий незадачливого ухажера. Она проворно напялила цветастые шорты выходного дня, взяла сумочку и телефон. – Чтоб утром тебя здесь не было!
Ночь была теплой, безоблачной и манящей. От Бригантины, где остановилась Елена Валерьевна, до набережной, где обитал вечный праздник, было рукой подать.
В Ялту она приехала с подругой Светкой, секретаршей босса. В первый же день в парке им встретился Сережа. Обходительный, утонченный и феерично несуразный, он сразу покорил сердце светской бухгалтерши. Они гуляли до позднего вечера, пообедали в «Чайке», поужинали в «Апельсине» (за Елены Валерьевны, разумеется, счет), а вечером Сережа рассказал какую-то невразумительную историю про воров, которые украли все его деньги и чувство юмора, и напросился ночевать к дамам. Он уже предвкушал тройничок, но у Светки оказались месячные, и она ушла спать на лоджию.
Это было три дня назад. С тех пор много воды утекло (а у Светки не только воды), и вот Елена Валерьевна в гордом одиночестве бороздила ночной курорт.
- Ай, харошая! – раздался голос из темных кустов, - хочеш с настаящим мущиной в горы прокатица?
Настоящий мужчина был бы сейчас кстати, но в горы Елене Валерьевне не хотелось. Она вообще высоты побаивалась. Поэтому на всякий случай прибавила шагу.
- Куда таропишса? – раздался второй голос. Двое настоящих мужчин представляли в два раза больше опасности, и Елена Валерьевна побежала.
Правда недалеко, потому что с размаху уткнулась в кирпичную стену, отчего начала падать на спину, и если бы не сильные заботливые руки, подхватившие ее, обязательно завершила начатое.
- Ленка?!
Кирпичной стеной оказался Максим Анатольевич Ложкин, начальник управления перспективного развития в солидной фирме Елены Валерьевны. Коллега, стало быть.
- Макс? – на выдохе произнесла она.
Обычно Максима Анатольевича все называли мистер Проппер за характерный внешний вид и за то, что он закрутил служебный роман с уборщицей против ее воли. Коллектив осудил, но за уборщицей стояли тряпки и ведра, а за Максом – дядя, заместитель директора. Макс был компанейским, улыбчивым и туповатым. Все свои повышения он воспринимал как само собой разумеющееся. А дядя трудился не покладая рук, чтоб племяш чувствовал себя на фирме уютно. Шаловливых, как выяснилось, рук. На прошлой неделе дядя был уволен из солидной фирмы под подписку о невыезде и три уголовных дела.
Елена Валерьевна отчетливо слышала двумя своими ушами, что «лысого дурачка» директор выгонит сразу по возвращении того из отпуска.
- Ага! – обрадовался счастливый пока отпускник. – Какими судьбами?
Перед глазами Елены Валерьевны встала афиша «Индиана Джонс и Анус Судьбы».
- Да так, - ответила она уклончиво.
- Ну круто! – не обратил внимания на смятение собеседницы Макс. – А мы на свадьбе гуляем. Это моя чика!
Елена Валерьевна посмотрела на чику – сорокалетнюю воблу с замашками девочки-подростка.
- Мэри, - протянула руку та.
Елена Валерьевна не разобралась, нужно пожать ее, поцеловать или отбить пятюню, поэтому просто проигнорировала.
Настоящие мужчины ретировались в редких кипарисовых зарослях, чему Елена Валерьевна была несказанно рада и почувствовала некую признательность к Максу. Такая компания гораздо лучше, чем никакой.
- Свадьба? – спросила она.
- Ага! – закивал головой Макс. – Тамада – закачаешься! Конкурсы – вообще отпад. Прямо сейчас мы участвуем в таком – найди любовь в Ялте!
- На одну ночь? – пожала плечами Елена Валерьевна.
- Это свадьба, - укоризненно посмотрел на нее Макс, - хотя бы на год.
- Там дело совсем не в этом, - вновь подала голос Мэри. Голос был низким, прокуренным и грубым, Елена Валерьевна такой брать отказалась.
- А в чем? – из вежливости спросила она.
- Совет да любовь! – проникновенно произнесла Мэри.
- Ветчина и сыр, - торжественно добавила Елена Валерьевна.
- Чук и Гек, - радостно поддержал разговор Макс.
Мэри буркнула что-то про себя, но из-за особенностей голоса это стало достоянием всей компании. «Дебилы» - четко расслышала Елена Валерьевна.
- Короче, - взял инициативу в свои руки Макс, - на свадьбе молодоженам первое пожелание - совет да любовь. На нашей свадьбе пошли дальше – разделили гостей со стороны невесты и жениха. Одним нужно до рассвета найти совет, а вторым – любовь.
- Ну, допустим, совет тебе каждый местный алкаш даст, - сказала Елена Валерьевна, - даже если тебе он не особо нужен. С любовью, я думаю, продолжать аналогию не стоит?
Мэри закатила глаза, а Макс продолжил:
- Да нет, все сложнее. Или проще, - почесал затылок он. – В общем, эти буквы – Л, Ю, Б и так далее, вытатуированы на телах людей. Любовь – на людях в розовых рубашках. Совет – в голубых. И вот нам нужно всех их найти в Ялте за ночь, сделать фотоотчет и тогда мы победили. Круто, да?
- Наши – розовые. Невестины – голубые. – вставила Мэри.
- Нужно найти шесть людей в розовых рубашках за ночь в Ялте, раздеть их, сфотографировать и собрать коллекционное слово? Я правильно поняла?
- Точнее даже я бы не резюмировал, - уважительно кивнул Макс.
Елена Валерьевна подумала, что это так себе достижение, но промолчала.
- Эти люди хотя бы подставные? – уточнила она.
- Не знаю, - ответил Макс, мы пока только одного нашли, и с ним пришлось повозиться.
- Побежал от нас, - добавила Мэри, - раздеваться не хотел…
- Шесть грустных букв по Ялте решили погулять, - задумчиво произнесла Елена Валерьевна, - один конкретно выхватил, и их осталось пять.
- Ага, в точку, - довольно заулыбался Макс. – Вот, кстати, подсказка.
Он развернул клочок бумаги.
- Там, где диск утопает в море, ты продолжишь свою лав-стори.
Мэри пояснила:
- У каждого найденного есть новая подсказка – ключ к следующему.
- Там, где диск утопает в море – это, наверное, закат, – блеснул дедукцией Макс.
- Или серпантин в Ливадии, - продолжила Мэри, - оттуда машины через отбойник часто в море улетают. На каждой сразу по четыре диска. Это еще если тормозных не считать и сцепления.
- Или ночной клуб какой-нибудь. Там диски Стаса Михайлова наверняка каждый вечер в море швыряют.
- Ночной клуб, - начала размышление вслух Елена Валерьевна, - или ресторан, кафе, что-нибудь прибрежное. Точно! Апельсин! Который прямо на воде, на сваях в виде корабля.
- Апельсин – круглый, - сообщил Макс. Логический вывод, достойный начальника управления.
- Ты права, сестренка! – воскликнула Мэри и так хлопнула Елену Валерьевну по плечу, что у той чуть не выпал вставной зуб.
Сначала Елена Валерьевна хотела поспорить насчет родственных связей, но потом ей вдруг показалось даже милым стать своей хоть где-то, пусть и в такой разношерстной компании.
«Апельсин» встретил их негромкой приятной музыкой, приглушенным уютным освещением и Юрой. Юра улыбался всем подряд, любезно разводил гостей по столикам и вообще был очень мил. Мускулистый торс его был спрятан под розовой рубашкой.
- Добрый вечер! – широко улыбнулся он Елене Валерьевне, возглавлявшей делегацию.
- Снимите рубашку, - сказала та.
- Я сниму рубашку, - наклонился он к ней, - и выдеру тебя ей, а ты будешь визжать, как сучка, и просить еще! Но только после последнего клиента, - виновато добавил он.
Елена Валерьевна подумала, что он умеет найти подход к гостям, и не ответить ли ей согласием, ведь в этом сером мире так мало по-настоящему стоящих предложений.
Но тут Макс, который был тоже не из слабаков, да к тому же вчетверо больше Юры, просто взял его в руки и буквально вытряхнул из рубашки. Тот выпал на пол и захныкал.
Выпал, нужно сказать удачно – лицом вниз. На наших искателей смотрела крепкая спина с вытатуированной хной буквой Ю.
Они шли по многолюдной набережной под нестройный хор уличных музыкантов, исполняющих композицию «Кто во что горазд».
- Второй банан уходит в путь, про букву Б ты не забудь, - прочитала Мэри записку, вытащенную из Юры.
- Забудешь тут про Б, когда на дорогах в каждой второй машине губастая сидит, - пробурчала Елена Валерьевна.
- Вы что же, думаете, эти Б имеются ввиду? – встрепенулась Мэри, - это второй банан по-вашему на эМЖээМ намекает? Нам оргию нужно искать?
- Это Ялта, дорогая моя, - со знанием жизни сказала Елена Валерьевна, - здесь не ты ищешь оргию. Здесь оргия находит тебя.
- Приглашаем вас, - подскочил к ним вороватого вида зазывала, - совершить незабываемое ночное приключение на катере!
Елена Валерьевна посмотрела на пирс. Там в синем неоновом оперении красовалось продолговатое суденышко.
- Когда отплытие? – спросила она.
- Ровно в два часа, - затараторил зазывала, - всего тысяча рублей, и незабываемые впечатления, которые останутся с вами на всю жизнь, обеспечены.
- А предыдущий? – не слушая тарахтения, уточнила она.
- В час был, - осторожно ответил зазывала.
- Стало быть, в эти календарные сутки это второй рейс?
- Стало быть… - совсем уж нерешительно кивнул зазывала.
- Синий банан, - пропела Мэри, - похож на обман…
Елена Валерьевна заметила удивительное сходство ее голоса с оригиналом.
- Нам три билета! – рявкнул Макс, - и поживее!
Зачем им три билета, если обшмонать пассажиров можно и на берегу, хотела уточнить Елена Валерьевна, но Макс уже сунул в руки зазывалы три тысячные купюры.
На них надели оранжевые спасательные жилеты и усадили на свободные места в разных концах катера. Ночью, в синем неоновом свете и под спасательными жилетами было трудно понять, кто из благородного собрания в розовой рубашке, кто в деловом костюме, а кто вообще с голым торсом из числа любителей пощекотать не только нервы, но и соски.
Рядом с Еленой Валерьевной сидел вшивого вида интеллигент. Он то и дело косился на нее, а когда катер рывком тронулся, схватил ее за коленку.
- Простите, я волнуюсь, - промямлил он, но руку не убрал.
Было весело, брызги били в лицо. Катер быстро набирал скорость.
- А вы одна здесь? – спросил интеллигент.
Елена Валерьевна кивнула.
- Это хорошо, - сказал он и сильнее стиснул коленку Елены Валерьевны, - тогда ко мне или к вам?
- Что? – громко удивилась она.
- Чего вы так кричите? - зашипел интеллигент, - у меня в первом ряду жена и дети сидят…
Елена Валерьевна обратила внимание, что семью интеллигента уже как раз досматривал Макс. Она обернулась – там вовсю активничала Мэри. А прямо здесь активничал интеллигент – он сунул руку ей под жилет в надежде помять грудь. Такой прыти Елена Валерьевна не ожидала и ухватила его за кисть.
- Уаааа! – заорал тот. Кажется, она сломала ему палец.
Тот и вправду смотрел немного в сторону.
- А ты любитель близких знакомств, да? – спросила Елена Валерьевна. Интеллигент сначала закивал, а потом замотал головой, что могло означать и да, и нет.
- Так вот я тоже не тяну резину. При следующем сближении я засуну тебе этот палец в жопу.
Было видно, как интеллигент взвешивает все «за» и «против». Палец его, и жопа тоже его. Так зачем ему посредники? Интеллигент вздрогнул и отшатнулся, а катер в это время дал разворот.
- Йуууух, - произнес интеллигент и выпал за борт.
- Стоп машина! – заорал кто-то.
- Папочка! – заорал кто-то другой детским голосом. – Папуля!
Макс терпеть не мог семейных драм, поэтому нырнул спасать интеллигента. Когда его всем миром затаскивали на борт, выяснилось, что интеллигентские брюки были уже приспущены, и вряд ли он старался избавиться от них в воде.
Елене Валерьевне льстило, что на нее дрочили, но сейчас важно было не это, а свеженабитая Б на интеллигентской ягодице.
- За чаем Ростропович и Монеточка в очко играли, лузгая конфеточки, - зачитала Мэри.
- Спасибо, держите в курсе, - ответила Елена Валерьевна.
Макс в трусах сидел на парапете, нагретом за день, и даже в третьем часу ночи приятно греющем простату, разложив рядом одежду на просушку. Некоторые отдыхающие уже накидали ему немного монет.
- Да нет, ты не поняла, это подсказка! – сказал Макс, а потом посмотрел на нее, - или поняла?
Елене Валерьевне нужно было что-нибудь отвечать, как-то выразить свою позицию и по возможности не обидеть Макса.
- Сто лет в очко не играла, - выбрала она нейтральное.
Они помолчали некоторое время.
- Знать бы, кто такой Ростропович, - произнес наконец Макс.
- Музыкант, - ответила Мэри, - виолончелист вроде.
Они помолчали еще некоторое время.
- Знать бы, кто такой виолончелист, - произнес Макс.
- Сука, мы такими темпами до утра просидим! – взорвалась наконец Елена Валерьевна. – Давайте к сути: Ростропович музыкант, Монеточка вроде как тоже. Они жрут конфеты и играют. Отдыхают, стало быть. Чилят. Спрашивается, где?
- Ростропович умер, - с прискорбием сообщила Мэри.
- Лучшие уходят, - согласилась Елена Валерьевна, - но я думаю, здесь все не буквально. Где бы могли отдыхать двое музыкантов, прости Господи, композиторов?
- В доме композиторов, - буднично произнес Тарзан-Макс.
Елена Валерьевна второй раз за вечер посмотрела на него уважительно.
Сказано – сделано.
На пятачке перед Домом композитора собрались байкеры. Не все были на мотоциклах, а если совсем точно – один. Остальные предпочитали скутеры, а двое – электросамокаты. Один пришел пешком.
Но все были в черных косухах и красных банданах. Попробуй пойми, у кого под черной кожей розовый хлопок.
Макс в одних трусах, Елена Валерьевна без трусов, но в шортах, и Мэри в куче одежды, но такой, что лучше бы без, немного выделялись в коллективе.
- Хай, брателла! – хлопнул по спине ближайшего байкера Макс, - где зажопника потерял?
- Я его и не находил, - смущенно пробормотал «брателла».
Вперед выступил единственный мотоциклист.
- Вам чего надо, членистоногие?
Навстречу вышла Мэри.
- Мне нужна твоя одежда, ботинки и мотоцикл!
Байкер начал водить глазами в поисках того, кто это сказал. Наконец его взгляд остановился на чике. Брови вопросительно изогнулись.
- А ну, скажи еще что-нибудь.
Ситуация накалялась. Все знают, что один в поле не воин. Это байкерское сообщество пошло дальше – и втроем-вчетвером он были в поле не воинами, но сейчас-то их было двадцать.
- Если я скажу, ты замолчишь навеки, - угрожающе произнесла Мэри.
Байкер потянулся в карман необъятных кожаных штанов. Там у него могло быть все, что угодно, от пропуска в санаторий до резинового члена сорок второго калибра.
В это время с характерным звуком дребезжащих кастрюль из-за угла выскочил мотороллер Веспа, дал круг почета и остановился в самом центре намечающихся разборок.
Рулил Веспой напомаженный рокер в розовой рубашке и бермудах.
- Я не опоздал? – спросил он. – Новую татуху набивал.
На всех видимых частях его тела не было заметно ни одной старой.
Мэри переключила внимание на вновь прибывшего.
- Мне нужна твоя одежда, мотоцикл и… - она посмотрела на босые ноги рокера, - все.
- Ты че такая грустная? - рассмеялся розовый рокер, - улыбнись. Смотри, че у меня есть.
Он задрал рубашку, показывая всем свой пупок, вокруг которого была набита буква О в виде лучистого солнышка.
Они поднимались уже четверть часа, все время вверх и вверх. Мэри в такт шагам повторяла подсказку.
- На стену бабе вешаешь ружье? В конце будь добр - пристрели ее.
Между женским тиром и музеем Чехова они выбрали второе. Хотя бы потому что в Ялте не было женского тира.
Еще на дальних подходах к музею они насторожились. Искусство не должно так пахнуть. Но определенно пахло.
Их кто-то поджидал у забора у самого входа в музей. На корточках, явно в засаде. Макс вышел вперед, заслонив собой девушек.
Елена Валерьевна сначала удивилась, ведь ждать в засаде гораздо удобнее в кустах, но оценив ландшафт, поняла, что ближайшие кусты были по ту сторону трехметрового забора, в садике при музее, и состояли преимущественно из бамбука.
Поджидающий вдруг вскочил. По всей видимости они его разбудили. Это был полненький мужик в грязной розовой рубашке.
- Сколько вас можно ждать? – заорал он на них. – Меня мамка дома ждет, окрошку приготовила! А вы…
Мужику было под сорок. Мамке видимо около шестидесяти.
- Вот, давайте, фотографируйте! – не унимался он, задирая футболку. Там была В вполне установленного образца. Эта часть квеста пока выглядела самой легкой, если не считать внушительного подъема.
Макс сделал фото, и мужик собрался уходить.
- Стой! – окликнула его Елена Валерьевна. – А подсказка?
- Подсказка?! – психанул мужик. – Подсказка?! Вот она, подсказка!
Он указал рукой в огромную кучу говна собственного производства. Где-то в ее недрах была скрыта единственная доступная этому тщедушному человечку бумажка – листок с подсказкой.
- Я из-за вас тут всю ночь дрищу, а я никогда себе такого не позволял. У меня восемь классов консерватории!
И чтоб его не заставили исправлять оплошность, он бросился наутек. Похоже в его консерватории был неплохой преподаватель по физподготовке.
Куча была действительно очень большой, она возвышалась над тротуаром, как пирамида в песках Египта. Елена Валерьевна посмотрела на нее со смесью брезгливости и уважения. Макс с Мэри переглянулись.
- Макс? – спросила Елена Валерьевна, намекая, что репутационные издержки начальника управления перспективного развития и так уже велики.
-Да, - согласилась Мэри, - это твой шанс. Один раз руки в говне, зато потом вся жизнь в шоколаде.
Предрассветные сумерки начали отступать, унося с собой ночную сказку и неестественность происходящего, оставляя только вполне реальную кучу говна.
- Ну нет, - сказал Макс.
- Нет, так нет, - психанула Елена Валерьевна, развернулась и пошла прочь. Она уже не раз так блефовала, брала на понт, играла в темную, и всегда это срабатывало. Сейчас они ее окликнут, скажут, что погорячились и Макс вытащит из кучи подсказку.
Но время шло, отмеряемое ее шагами, а сзади стояла тишина. Елена Валерьевна вдруг поняла, как сильно она устала. Захотелось улечься в кроватку и вытянуть ноги.
Это нее ее война, то есть, не ее свадьба. Она сделала, что могла, заодно скоротав ночь.
Елена Валерьевна оглянулась. Макс и Мэри все так же стояли над кучей говна, как два военачальника над картой, и ничего не предпринимали.
- Аривидерчи! – крикнула она им, но не дождалась ответа.
Елена Валерьевна открыла дверь и включила свет. Сережа спал прямо на пороге – не смог открыть третий замок, который даже изнутри встретил его замочной скважиной. Он был пьян и жалок.
Елена Валерьевна чуть подвинула его ногой, чтоб протиснуться к обувнице. И только сейчас обратила внимание, что на Сереже розовая рубашка.
- Да ну, - сказала Елена Валерьевна.
- Да не, - покачала головой Елена Валерьевна.
- А вдруг, - заинтересовалась Елена Валерьевна.
- Да ну нах@й! – воскликнула Елена Валерьевна, кряхтя, снимая с Сережи рубашку.
На лопатке Сережи красовался мягкий знак.
- В жопу не дам, - пробубнил Сережа. – По крайней мере, не всем сразу!
- Спи, болезный, - уложила его правильным ракурсом Елена Валерьевна, доставая телефон.
Фото. Отправить. Подпись. «Держи, почетный свидетель»
И следом еще одно сообщение. «И найди себе нормальную работу. А то эта подошла к концу».
Елена Валерьевна вышла на балкон.
Брезжил рассвет.
В кустах под балконом настоящие мужчины кого-то драли.
- Ооооо даааа! – стонал кто-то.
«Светка», - отметила про себя Елена Валерьевна и налила себе кофе.
Все-таки рассветы в Ялте восхитительно красивы.
© Нематрос
