Зеркало


18+

15 октября, 2021

Любовь зла – ответишь за козла

Начало мая 2001 года порадовало теплом, поэтому я рубил дровишки в форме одежды номер два: штаны, сапоги и голый торс. А что, солнышко светит, ветерок прохладный – почему бы и не позагорать? Позагорал, блин! Да так удачно, что через неделю оформлялся в больницу: пневмония.

КОЗЛИКИ

В палате нас обитало четверо: Игорь, Сергей, Валентин и я. Познакомились быстро, а с Игорем еще и стали друзьями. Кстати, несмотря на начало дачного сезона, основной контингент пульмонологии состоял почему–то из бабушек. Причем старушки были не просто лихими, а бесшабашными на всю голову.

Заметили мы это почти сразу. Вечером, после стандартной процедуры «мазнули ваткой – воткнули – ойкнул» каждый занимался своим делом. Кто-то читал, кто-то смотрел телевизор. Бабули же, перемигиваясь, сначала дрейфовали по коридору, а потом резко исчезли.

– Может, дрыхнут? – возвращаясь с Игорем из курилки, предположил я.

Тот лишь пожал плечами:
– Или на улице.
– Какие милые козлики!

Опа! Хором икнув от неожиданности, мы выпучили глаза на хихикающих у лестничного пролета «козочек» восьмидесятилетней выдержки. Вот и бабули нашлись. Глазки блестят, суставы похрустывают. И, главное, весело так, с задорным притопом и намёками. Явно хлебнули втихаря.

– Андрей, – выдохнул Игорь, – вон та, в пуховой шали, наручники вяжет. Сам видел.
– Не тыкай пальцем, решит, что понравилась, – зашипел я. – Ой, она подмигнула!
– И что это мы дрожим? – сложив губки бантиком, одна из «молодиц» многозначительно кивнула на бутылку. – Может, винца для храбрости?

Честное слово, мы рванули так, что обогнали тапки. Кажется, бежали даже по потолку. При этом губы тряслись, глаза слезились, а в ушах звенело удивленное:
– Ребята, вы куда?

Кто бы мог подумать, что бухие пенсионерки по вечерам выходят на охоту? И ведь сразу не угадаешь, что у них в голове! По своей природе пьяная женщина вообще непредсказуема, а если к тому же связала наручники...

– Интересно, они знают, из какой мы палаты, или нет, – с трудом прокашлявшись, просипел я.
Словно отвечая на вопрос, дверь скрипнула, явив пуховую шаль:
– Ребята, вы здесь?
Сдавленно пискнув, мы тут же нырнули под кровати.
– Ушли, – горестно вздохнула бабуля, – а жаль, всё так хорошо начиналось.
«Слава Богу, пронесло!» – подумали мы.

Стоп, а где Серега и Валентин?
– Ребята! – донеслось из коридора.
С тех пор, если вижу губки бантиком, то сразу икаю.

КОЗЛЫ

Единственный плюс больницы – можно выспаться. Казалось бы, ан нет!
– Кто много спит, тот быстро толстеет, – и, грохнув ведром об пол, в палату шагнула санитарка по кличке Громозека.

Судя по габаритам, лично она просыпалась только ради нашей побудки. Для понимания, весь я – это её нога. Плюс тётка обладала недюжинной силой, легко поднимая кровать вместе с пациентом. Не удержался? Твои проблемы.

Уборка проводилась оригинально: кроме мытья санитарка пинала все, что на полу. Главное, столкнет, а потом бесится:
– Устроили бардак!

Да какой бардак? Я здесь не валялся, сама же вытряхнула из кровати. Хорошо еще, что увернуться смог. Нога у тетки, как и рука, была очень тяжелой.

За что она не любила нашу компанию, сказать сложно. Может, кто-то из нас внешне смахивал на зятя или на покойного мужа, умершего от счастья через день после свадьбы. А может, на первую любовь, отказавшуюся от возлежания даже под угрозой переломов и вывиха копчика. Почему я так думаю? Да потому, что начинать в палате уборку ровно в шесть утра можно только ради страшной мести!

Ни просьбы, ни уговоры не помогали.
– Послушайте, по распорядку подъем в семь тридцать!
– Ноги убрал!
– В конце концов, дайте поспать!
– Устроили бардак!

Ладно, не нравится тебе кто-то, убей его. В конце концов, защекочи усами насмерть. Беднягу не спасти, но остальные выспятся!
– Ноги убрал!

Да сколько можно! Мы же не нанимались отвечать недосыпом за грехи неизвестных страдальцев. Поэтому на внеочередном собрании кашляющих было принято решение бороться до последнего чиха.

И уже следующим утром тетку ждал сюрприз в виде сумки с огромным воздушным шари-ком внутри. Хитро спрятанные вокруг иголки притаились в полной боевой готовности.

Все-таки у женщин есть какое-то седьмое чувство, предупреждающее об опасности: Громозека вошла в палату слишком неуверенно и тихо.

Но явное нарушение порядка заставило мгновенно позабыть об осторожности:
– Совсем оборзели. Развели бардак!

И замахнувшись изящной пятидесятикилограммовой ножкой, тётка со всей дури влупила по сумке. Грохот был такой, что в процедурной две капельницы приняли буддизм, а кардиограф признался в любви к электрофорезу.

Знаете, я все-таки восхищаюсь этой женщиной. Другая бы на её месте заорала во всю силу легких. А эта просто улетела на ведре, быстро загребая шваброй, напоследок рыкнув:
– Козлы!

Ну, и что, что козлы, зато стали высыпаться. Ведь после того случая уборка в палате начиналась ровно в семь тридцать. Причем вначале грохало ведро, а затем Громозека рычала приветствие:
– Козлы, вы еще за это ответите!

И КОЗЛЫ ОТВЕТИЛИ

Лично я твёрдо уверен в том, что у женщин есть свой бог. Римский, Истерий Падлиус. Это он сделал так, что уже через два дня после воздушного шарика наши, простите, задницы стонали и плакали.

И было от чего. Процесс лечения, кроме таблеток, заключался в трехразовом получении двух уколов. Первый был умеренно болезненный, второй – свыше умеренного. Но молоденькая сестричка Катя делала все очень аккуратно и без неприятных ощущений. Поэтому процедура была вполне себе терпимой.

Но вот Истерий услышал Громозекины молитвы. Вероятно, тётка дала клятву не есть после шести вечера больше шести порций весом более шести килограмм. И тронутый этим актом самопожертвования, Падлиус отправил Екатерину на курсы, взамен прислав Марию – тоже милую и красивую девушку.

Я заподозрил неладное, когда в палату, оскалившись, заглянула Громозека собственной персоной:
– Авдей, на уколы.

С чего бы это вдруг? Мы недоумённо переглянулись, а вот задница вздрогнула, почуяв опасность.

Ладно, разберемся на месте. Но все подозрения рассеялись, стоило войти в процедурную:
– Здравствуйте, – улыбнулась новая медсестра.

Какая милашка, добрая, приветливая, чего боялся-то?
– Вы так похожи на моего бывшего мужа, – продолжила девушка, – ложитесь.
Церемонно оголив седалище, я уже был готов на затейливый комплимент, как вдруг…

«Ах, ты ж, муха-цокотуха, выдра гватемальская!» – мелькнуло в голове после не очень болезненного укола.
– Если погибну, считайте меня трансвеститом! – когда Мария делала второй укол, я был готов на все, только бы уйти.

Обратный путь до палаты занял не меньше десяти минут. Шел медленно, по стенке, отчаянно хромая.
– Что такое? – удивились мужики, когда моё тело с громким всхлипом рухнуло на кровать.
– Оказался похож на бывшего мужа.
– Не повезло, – вздохнул Игорь, – ладно, пошёл, моя очередь.

Через несколько минут всхлипы раздавались дуэтом:
– Один в один бывший свекор.

А спустя полчаса в палате завывал квартет страдальцев. Сергей поразил сходством с братом коллеги мужа по работе, а Валентин – с троюродным племенным внучатиком почетного свидетеля на свадьбе младшей сестры лучшей подруги свекрови.

Вот так Мария превратилась в Маньку-группенфюрера, а мы шли на уколы, только попрощавшись друг с другом. Кто знает, вернешься ли обратно? Может, прямо на кушетке улетишь в небеса, оставив после себя метровую иглу в холодеющей заднице.

Радовало только одно – вечером колола другая медсестра. Девушка совсем недавно вышла замуж, наслаждалась лучшим периодом семейной жизни и поэтому была веселой и счастливой. Мы же истово молились, чтобы выздороветь до первой ссоры молодых. Они-то помирятся, а вот наши седалища второго группенфюрера не переживут.

Кстати, никаких диверсий в адрес Маньки мы не совершали. Всё-таки девушка. Наверное, поэтому смилостивившийся Истерий подсказал, как облегчить адские муки. О, это был воистину коварный план женского бога.

Я не знаю, что подумали родители, когда одновременно (так вышло!) принесли всем четверым пластмассовые тазики. Я не знаю, что навоображала себе на посту дежурная медсестра, глядя, как мы тащим из ванной наполненную кипятком тару. Я не знаю, кем нас обозвали вездесущие бабули: наркоманами, проститутками или депутатами.

Знаю только одно: сидеть на гнезде неудобно. И не надо ржать! Да, каждый вечер один становился на шухер, пока остальные грели в тазах измученные задницы.

Это был единственный выход. Ведь на третий день мы хромали так, что даже патологоанатом заинтересовался. Ему, видите ли, захотелось изучить, какие процессы начались в молодых организмах.

– Мужики, имейте в виду, есть специальный чистый стол для вип-пациентов. Так что как только – милости просим в морг!

Помирать мы не собирались, а вот горячая водичка – это кайф! Может, именно благодаря ей, и выжили, знатно повеселив Истерия, да и все отделение.

Кстати, больше всего от Маньки доставалось мне. И не из-за сходства с бывшим. Просто, решив, что терять нечего, я заходил в процедурную, щелкая тапками и вскидывая руку в известном приветствии.

А на приказ ложиться отвечал громко и четко:
– Яволь, майн группенфюрер.
Да пофигу, семь бед – один ответ, помирать, так с музыкой!
– Сейчас кто-то дояволькается, – с улыбкой пообещала медсестра.
– Жду, не дождусь… Ах, ты ж, тык-тыгыдык, тыгыдык, тыгыдык!
– Вы ругаетесь? – удивилась Манька.
– Конечно, нет, группенфюрер! Просто тыгыдыкнул от переизбытка чувств. А можно поржать лошадкой?
– Можно даже поматериться, – и с этими словами медсестра вонзила второй укол.
– Е…кая сила (удивительная способность, даруемая виагрой)!

Через минуту, с трудом поднявшись, я медленно похромал в коридор.
– Тапочки забыли! – крикнула группенфюрер.

Сами придут, не маленькие. А мне нужно поскорее в палату – и на гнездо, горячая водичка ждёт. Даже если кто-то заглянет – пофигу! Уже давно абсолютно пофигу, совсем. А интерес к жизни сузился до размеров стремительно черневшей задницы.

– Эх, житие мое!..
Наконец, устроившись в позе орла на мешке картошки, я снова горестно вздохнул:
– Господи, когда же выписка?

Не поверите, в день освобождения ваш покорный слуга, хромая, обогнал два рейсовых автобуса и четыре маршрутки. А вечером моя девушка, заметив темно-сине-черно-зеленое седалище, расплакалась:
– Андрей, скажи честно, тебя пытали?

В общем, так, мужики. Женитьба на медсестре – только до гроба! А тем, кто уже думает разводиться, хочу напомнить. За вас, козлов, ответят невиновные и непричастные. Истерию Падлиусу до фонаря, он разбираться не будет. В этом я убедился на собственной заднице.

Автор - Андрей Авдей

Posted by at        
« Туды | Навигация | Сюды »






Советуем так же посмотреть





Эскорт Москва